Деяния графа Михаила Андреевича Милорадовича (1816 год)

Союзные войска ещё не вошли в Париж, а литера­тор Ф. Н. Глинка, в ту пору состоявший на военной службе и находившийся с русской армией в Силезии, уже начал писать программную статью «О необходимости иметь историю Отечествен­ной войны 1812 года», где, в частности, давал свой прогноз на уже близкое будущее: «Скоро, может быть, умолкнут громы брани, обсохнут поля от пролитой крови, истлеют тысячи трупов. Пожжённые области начнут возникать из пепла, и раны страждущего человечества уврачуются благодатным целением мира. Война сия пройдёт мимо, как гневная туча, метавшая молнии на мир­ные сёла. Скоро исчезнет ужас, но вслед за ним пробудится любопытство. Люди захотят узнать все подробности сей единственной брани наро­дов». Будущий автор «Писем русского офицера» одним из первых показал пример соотечествен­никам и в 1814 году опубликовал книгу «Подвиги графа Михаила Андреевича Милорадовича в Оте­чественную войну 1812 года». Выбор героя пове­ствования был очевиден: в 1805-1806 и 1812-1814 годах Глинка служил адъютантом при прослав­ленном генерале.

В 1816 году вышла вторая биография Милорадовича - «Деяния графа Михаила Андреевича Милорадовича в Италии, Швейцарии, Турции, Германии, в достопамятную Отечественную войну в России 1812 года, в Германии и Франции в 1813, 1814 и 1815 годах». В ней анонимный автор расширил круг источников, использовав, помимо материалов, собранных Глинкой, мно­гочисленные приказы и реляции, отрывки из писем и дневников современников. Наряду с подробным описанием военных подвигов Милорадовича, в книге давались черты «част­ной, или домашней жизни и свойств сего знаме­нитого полководца». Издание состояло из трёх частей. В первой говорилось о происхождении, детских года, воспитании, начале военной службы и первых походах Милорадовича. Во второй обозревалось его участие в Отечествен­ной войне. Третья рассказывала о Заграничных походах русской армии и о той славной роли, которую генералу Милорадовичу довелось в них сыграть.

В качестве эпиграфа к повествованию исполь­зовались известные строки из «Певца в стане русских воинов» В. А. Жуковского:

Наш Милорадович, хвала!
Где он промчался с бранью,
Там, мнится, смерть сама прошла
С губительною дланью.

В предисловии к изданию автор писал: «Био­графии, или жизнеописания, судя по происхо­дящей от них пользе, можно по справедливо­сти причислить к отличнейшим произведе­ниям словесности. Они, изображая деяния великих мужей, имевших влияние на благо отечества, воспламеняют воображение наше, рождают соревнование и, нередко оставляя на душе нашей семена благородного честолюбия, доставляют обществу полезных граждан, госу­дарям - тонких министров, воинам - непобе­димых полководцев. Описывая беспристрастно подвиги, характер и ошибки героев своих, они бывают наставницами потомства. Для сего-то Александр Македонский читал Гомера, Карл XII - Курция, Суворов - Корнелия Непота. Здесь пред­лагается биография графа Михаила Андрее­вича Милорадовича, приобретшего геройскими подвигами особенное внимание престола, ува­жение и доверенность соотечественников, любовь и преданность воинства. В книге сей описываются важнейшие деяния сего храброго генерала, увенчавшие его бессмертною славою и поставившие его наряду с искуснейшими полководцами и усерднейшими защитниками Отечества».

Как известно, Михаил Андреевич Милорадович принадлежал к сербскому дворянскому роду, переселившемуся в Россию из Герцего­вины. Его прадед служил при Петре I. В книге, однако, говорится иначе: «Граф Михаил Андре­евич Милорадович, родившийся 1770 года, про­исходя из дому знатных малороссийских дво­рян, получил образование, приличное состоя­нию своему». Год рождения, кстати, тоже назван неверно. Правильный - 1771-й. Далее перед читателем разворачивается впечатляющая кар­тина становления будущего знаменитого полко­водца: «Живой и пылкий характер его в младен­ческом возрасте показывал уже нечто необык­новенное. Склонность к военной службе с летами открывалась в нём более и более. В непродолжительном времени история знаме­нитых полководцев сделалась любимым чте­нием его. Познание языков немецкого и фран­цузского и других наук украсили его способно­сти. Прельщённый славою [П. А. Румянцева-] Задунайского, успехами [А. В. Суворова-]Рымникского, который, так сказать, пред глазами его пожинал лавры для сплетения себе неувя­даемого венца, Милорадович в юношеских ещё летах решился твёрдо идти по стопам сих великих героев». Здесь правда также перепле­тается с вымыслом и неточностями. Например, знание Милорадовичем языков. Действительно, в детстве Михаила, как и большинство сверстни­ков его круга, обучали иностранным языкам, но правильно говорить по-французски он так и не стал. Военный историк В. М. Глинка пишет о нём: «В армии ходили десятки анекдотов о его грубых ошибках во французском языке, кото­рым он любил, однако, блеснуть».

Восьми лет Милорадовича записали в гвар­дию с предоставлением отпуска для прохожде­ния курса наук. С 1783 по 1787 год он посещал занятия в Гёттингенском и Кёнигсбергском уни­верситетах, изучал артиллерию и фортифика­цию в Страсбурге и Меце. В апреле 1787 года начал военную службу прапорщиком лейб-гвардии Измайловского полка. Участвовал в войне с Швецией. Его карьера была стреми­тельной. В 1797 году он - гвардейский полков­ник, а год спустя - генерал-майор и шеф Апшеронского пехотного полка, в составе которого участвовал в Итальянском походе А. В. Суворова. В книге об этом говорится так: «В 1798 году начинаются отличные подвиги сего храброго генерала, открывается ему обширное поле брани, на котором не перестаёт он отличать себя и быть достойным последователем бес­смертного наставника своего. В сие-то время, находясь в армии бессмертного графа Суворова-Рымникского, научился он не страшиться мно­жества врагов, но, избегая безрассудной дерзо­сти, с мужеством и быстротою поражать непри­ятеля и в самом пылу сражения сохранять хладнокровие, столь необходимое начальнику, презирать смерть, сражаться для славы и соб­ственными делами подавать подчинённым при­мер неустрашимости и любви к Отечеству». Милорадович отличился в сражениях при Кассано, Бассано, на Тидоне, Треббии и при Нови, за которые получил ордена Святой Анны 1-й сте­пени и Святого Иоанна Иерусалимского. При переходе Суворова через Альпы Милорадович командовал авангардом и на подступах к пере­валу в местечке Урзерн разгромил французские войска. За храбрость в битве при Митентале он был награждён орденом Святого Александра Невского.

Следующий период военной карьеры Мило-радовича связан с кампанией 1805 года. Коман­дуя пехотной бригадой в армии М.И. Кутузова, он участвовал в сражениях при Амштеттене, Кремсе и был награждён орденом Святого Геор­гия 3-й степени. В роковой для русской армии день 2 декабря 1805 года Милорадович, по общим отзывам, проявил исключительные хра­брость и упорство. Неведомый биограф пишет об этом: «В сражении под Аустерлицем армия наша растянута была на пятнадцать вёрст... Гене­рал Милорадович, командовавший вверенной ему четвёртою колонною, находился в самой середине армии. Сражение с ужасным с обеих сторон упорством продолжалось целый день, и уже по наступлении ночи отступили войска наши к Венгрии. Генерал Милорадович в сей ужасной битве оказывал свойственное ему мужество, удерживая сильные порывы неприя­теля, желавшего пробиться сквозь центр. Оче­видцы уверяют, что противу колонны его, заклю­чавшей в себе не более четырёх тысяч, находи­лось французов, предводительствуемых самим Наполеоном, более десяти тысяч. По окончании сражения генерал Милорадович, соединяясь с князем Багратионом, прикрывал ретираду армии».

В русско-турецкой войне 1806-1812 годов Милорадович командовал корпусом, освободив­шим от турок Бухарест, за что был награждён именной шпагой с алмазами. После победы при Рассевате в 1809 году он получил звание гене­рала от инфантерии. В 1810 году Александр I ото­звал его из армии, чтобы назначить киевским военным губернатором, где, как говорится в книге, «присутствие подобного генерала по тогдашним обстоятельствам было необходимо».

В 1812 году, с началом французского вторже­ния, Милорадовичу было поручено формирова­ние резервного корпуса, который присоеди­нился к действующей армии около Вязьмы. В из­дании приводится письмо к Милорадовичу от начальника главного штаба 1-й Западной армии А. П. Ермолова: «Спешите, почтеннейший Ми-хайло Андреевич, к нам, и, ежели войска Ваши не приспеют разделить славу нашу, приезжайте Вы одни. Я знаю, что Вы здесь нужны. Мы будем драться, как львы, ибо знаем, что в нас надежда, в нас защита любезного Отечества. Мы можем быть несчастливы, но мы русские: мы будем уметь умереть, и победа врагам нашим доста­нется плачевною. Сол­даты наши остервенены, ужасны. Надобно поя­виться впереди, и ничто, конечно, устоять не сможет. Здесь нет почти полка, который бы не был под начальством Вашим. Впереди Вас никто не бывает. Покажи­тесь, и всё останется истреблённым противустоявшее им».

При Бородине генерал Милорадович действо­вал в составе 1-й Западной армии М. Б. Барклая-де-Толли, командовал войсками на правом фланге и успешно отбил все атаки французов. Характерен связанный с этими событиями анекдот, демонстрирующий известную в обще­стве привычку графа к яркой образной речи: «За Бородино Милорадович вместо ордена Святого Георгия 2-го класса, обещанного Кутузовым, получил алмазные знаки ордена Александра Невского. Однажды, рассказывая с жаром о Боро­динской битве, он говорил: "Как град, сыпались на нас ядра, картечи, пули, бриллианты!"».

После Бородинского сражения Милорадович возглавил арьергард армии. Он должен был сдерживать французские войска и обеспечи­вать возможность отхода русской армии. Автор книги приводит пользовавшуюся популярно­стью у современников историю о том, как Милорадович перехитрил возглавлявшего француз­ский авангард Неаполитанского короля - мар­шала Мюрата: «Генерал Милорадович послал сказать Неаполитанскому королю, что он, уговоря жителей Москвы не жечь домов своих и желая с своей стороны сколько возможно сохранить город, не даст сражения при стенах оного, за что требует у короля достаточного времени для беспрепятственного выхода из Москвы остальных войск и обозов. Но ежели король на сие не согласится, то генерал Милорадович решительно объявляет, что будет твёрдо защищать город, вместе с жителями ста­нет драться в самых улицах и, предав всё огню и разрушению, погребёт себя и неприятелей под пеплом сей древней столицы. Король Неа­политанский, желая занять Москву в целости, принял сие с удовольствием. Генерал Милорадович, пользуясь согласием сим, велел отсту­пать войскам с величайшею медлительностью, чтобы дать через то обозам и великому множе­ству народа с имуществом выйти из Москвы... Таким образом, неприятель чрез упорное сопротивление и чрез медленное отступление генерала Милорадовича потерял из виду глав­ную армию нашу».

В октябре - декабре 1812 года Милорадович командовал авангардом русской армии. Нахо­дившиеся под его нача­лом войска отличились в главных сражениях тех месяцев - под Мало­ярославцем, Вязьмой, Дорогобужем, Красным. В книге зафиксированы многочисленные рас­сказы о легендарном мужестве генерала. Напри­мер, такой: «Осматривая передовые посты и делая замечания свои, Милорадович заехал далеко вперёд в сопровождении немногих офи­церов, почему вскоре заметили его неприятели. Тотчас множество стрелков засели в кустах и начали метить в Милорадовича. "В Вас целят, Ваше превосходительство!" - сказал ему адъю­тант его Паскевич, но лишь только успел он выговорить сие, как пули засвистали, к счастью, ни одна не задела его. Он простоял ещё несколько минут на том же месте хладнокровно и, оборо­тив потом лошадь, тихо поехал к своим колон­нам, немало не встревожась. Храбрый генерал Ермолов сказал после сего Милорадовичу, и весьма справедливо: "Надобно иметь запас­ную жизнь, чтобы быть везде с Вашим превос­ходительством!"».

Особенно удачно действовал Милорадович под Красным. Тогда, за четыре морозных ноябрь­ских дня, у небольшого посёлка в 45 километрах к юго-западу от Смоленска, французы и их союз­ники потеряли от 6 до 13 тысяч убитыми и ране­ными, 20-26 тысяч пленными, более 200 орудий и практически все орудийные заряды. Наполе­ону ценой невероятных усилий удалось избе­жать полного разгрома. Именно тогда Великая армия перестала быть «Великой». Как вспоминал Денис Давыдов, «целые толпы французов при одном появлении небольших наших отрядов на большой дороге поспешно бросали оружие». Автор книги рисует картину иначе, ставя одер­жанную победу в заслугу своему герою: «Непри­ятель, не видя себе спасения, прислал парламен­тёра сказать, что они сдадутся одному только генералу Милорадовичу, а иначе готовы защи­щаться до последнего. В 12 часов пополудни французы в количестве 12 000, положив оружие, сдалися в плен, вся почти неприятельская артил­лерия и казна достались в руки победителям».

Во время Заграничных походов Милорадович освобождал Варшаву, участвовал в боях при Лютцене, Бауцене, Кульме, Лейпциге и Париже. В битвах с Наполеоном крепла не только русская армия. Российские периодиче­ские издания учились приёмам пропагандист­ской войны: сообщения с театра военных дей­ствий наполнились примерами мужества и находчивости воинов-освободителей Европы.

Известный своей храбростью Милорадович являлся идеальным героем для подобных публи­каций. Именно так, в стилистике патриотичес­ких газет и журналов, описано в книге его учас­тие в сражении при Бауцене, после которого, как известно, союзные войска были вынуждены отойти: «Неприятель открыл сильный огонь, не было места, где бы не падали ядра и где бы не разрывало гранат... Спустя несколько времени сам император изволил выехать. Он стал на высоком холме, чтобы быть очевидным свидете­лем сражения. Между тем, неприятель ввёз пушку на высоту, которую только что оставили русские. Ядра начали достигать до того места, где стоял император. "Уехал ли государь?" - спросил граф Милорадович. "Нет, - отвечали ему, - он стоит под ядрами!". - "Вперёд!" - закричал граф, и колонны полетели вслед за ним. Ника­кая сила не в состоянии была остановить в сию минуту русских воинов, предводимых Милора-довичем. Присутствие графа придало им новые силы. Раненые, увидя графа, возвратились назад и становились в ряды. Артиллеристы, у которых пыль и порох запеклись на лице, едва стоящие на ногах, как бы наполнясь новыми силами, быстро двигали пушки вперёд. Офицеры кри­чали: "Вперёд! Граф сам здесь". - "Его ли здесь место!" - говорили другие, и цепи стрелков, перегоняя одни других, кричали "ура!" и бежали вперёд. Граф приказал остановиться... Сражение кипело на одном месте. "Стойте крепко! - кри­чал граф солдатам. - Государь на вас смотрит!" Они стояли, как каменная стена, и неприятель не мог выиграть ни аршина земли. Наконец, неприятель опрокинут во всех местах и обра­тился в бегство».

К концу наполеоновских войн Милорадович являлся одним из наиболее популярных воена­чальников русской армии. В книге об этом читаем: «Едва ли кто умел привлечь к себе солдат лучше графа Милорадовича, которого любят они, как отца. Он разделял с ними все тягости и опасности войны, всегда был впереди. В самых жестоких сражениях одушевлял их мужеством своим. Первый садился на лошадь и последний сходил с оной. Нередко проводил целые дни, не употребляя пищи, если о том не напоминали ему. Спал под открытым небом, употребляя вме­сто подушек седло и вместо пуховиков солому. В свободные от трудов минуты читал обыкно­венно Плутарха. Такая во время военных дей­ствий жизнь графа Милорадовича, сближая его с простым воином, весьма нравилась солдатам и приметным образом более и более привязы­вала их к нему».

В 1818 году М. А. Милорадович был назначен петербургским военным генерал-губернатором и членом Государственного совета. Именно как военный начальник северной столицы он вы­ехал к восставшим на Сенатскую площадь 14 декабря 1825 года. Сторонник идеи воцаре­ния великого князя Константина Павловича, Милорадович вынужден был убеждать мятеж­ников присягнуть на верность Николаю I. Гар­цуя на лошади перед ощетинившимися шты­ками каре, он прокричал: «Кто из вас был со мной под Кульмом, Лютценом, Бауценом?» И, не услышав ответа, произнёс: «Слава Богу, здесь нет ни одного русского солдата!»

О неуязвимости Милорадовича в армии ходили легенды: участвуя более чем в пятидесяти сраже­ниях, он ни разу не был ранен. На Сенатской площади он получил сразу две раны: одну - шты­ковую - от Е. П. Оболенского, другую, ставшую смертельной, - пистолетную - от отставного поручика П. Г. Каховского. Рассказывали, что, когда извлекли пулю, Милорадович произнёс: «Пуля не солдатская, не ружейная. Я знал, что это какой-нибудь шалун».

Ранение и мученическая смерть Милорадовича от рук заговорщиков на пороге нового царствования породили множество откли­ков - в мемуарах, стихах и прозе. Большин­ство из них было выдержано в приличествую­щей случаю патриотической героико-патетической тональности. А самые человечные строки о тех часах и, может быть, лучшую эпи­тафию храброму воину много позже написал государственный преступник - находившийся в эмиграции писатель А. И. Герцен: «Когда ране­ного Милорадовича принесли в конно-гвардейские казармы и Арендт, осмотрев его раны, приготовлялся вынуть пулю, Милорадович сказал ему: "Ну, право, рана смертельная, я довольно видел раненых, так уж, если надо ещё пулю вынимать, пошлите за моим старым лекарем: мне помочь нельзя, а старика огор­чит, что не он делал операцию". Действительно, пулю вынул старый лекарь, заливаясь слезами. После операции адъютант спросил графа, не желает ли он продиктовать какие-нибудь рас­поряжения. Милорадович тотчас потребовал нотариуса, но когда тот пришёл, он думал, думал - и сказал наконец: "Ну, братец, это очень мудрёно, ну, так всё как по закону сле­дует, разве вот что - у одного старого прия­теля моего есть сын, славный малый, но такая горячая голова, он, я знаю, замешан в это дело, ну, так напишите, что я, умирая, просил госу­даря его помиловать, больше, право, ничего не знаю". Потом он умер и хорошо сделал. Про­заическому, осеннему царствованию Николая не нужно было таких людей, которые, ранен­ные насмерть, помнят о старом лекаре и, уми­рая, не знают, что завещать, кроме просьбы о сыне приятеля. Эти люди вообще неловки, громко говорят, шумят, иногда возражают, судят вкривь и вкось. Они, правда, готовы всегда лить свою кровь на поле сражения и служат до конца дней своих верой и правдой. Но войны внешней тогда не предвиделось, а для внутренней они не способны».

Деяния графа Михаила Андреевича Милорадовича в Италии, Швейцарии, Турции, Германии, в достопамятную Отечественную войну в России 1812 года, в Германии и Франции в 1813, 1814 и 1815 годах. С описанием частной, или домашней жизни и свойств сего знаменитого полководца. В 3 частях. Санкт-Петербург: В Департаменте внешней торговли, 1816. 1 л. фронтиспис - портрет «Граф Михаил Андреевич Милорадович» (гравюра резцом), 1 л. титульный, с. - оглавление. Ч.1. 72, [2] с. Ч.2. 72 с. Ч.3. 1 л. шмуцтитул, 84 с. В одном полукожаном переплёте времени издания. Крышки оклеены «мраморной» бумагой. На корешке золото-тиснёный орнамент и ярлык красной кожи с тиснённым золотом заглавием. 20,5x12,5 см. На переднем форзаце экслибрис: «Из книг П. А. Ефремова». На заднем форзаце ярлык: «Антикварная книжная торговля В. И. Клочкова. СПб., Литейный, 55».

В связи с тем, что книга пользовалась популярностью и быстро раскупалась, за короткий срок было сделано несколько допечаток, имеющих незначительные различия. Всего известны четыре варианта. Описываемый экземпляр относится к самому раннему тиражу. Редка сама по себе, но, кроме того, принадлежит к знаменитой библиотеке П.А. Ефремова.