Дягилев и с Дягилевым (1939)

Сергей Лифарь

Художник Александр Николаевич Бенуа (1870-1960), говоря о своем друге и сподвижнике Сергее Дягилеве, был лаконичен: «Этот стихийный человек - одна из самых характерных фигур нашей родины, соединявшая в себе все чары и всю непогасшую мощь русской культуры».

Но, пожалуй, самую подробную биографию С.П. Дягилева и самые искренние воспоминания о нем оставил человек, который находился вместе с Дягилевым последние шесть лет его жизни - выдающийся танцовщик, балетмейстер, теоретик танца, коллекционер и библиофил Сергей (Серж) Лифарь. Впервые книга «Дягилев и с Дягилевым» была выпущена в 1939 году в Париже тиражом 615 экземпляров. Об истории ее создания Серж Лифарь рассказывает так: «Писать эту книгу я начал почти тотчас же после смерти Дягилева под ее непосредственным, живым и сильным впечатлением <...>. Затруднения и препятствия встретились, однако, на самых первых же порах, но препятствия совсем особого рода: и моя жизнь, и жизнь Дягилева сплеталась с жизнью других людей: мне не хотелось ни искажать, ни “приглаживать” правду, а писать и печатать все, что я видел, и все, что слышал, - на это я не имел морального права. Препятствия эти были настолько значительны, что я уже прервал свои мемуары. Вскоре, однако, я снова принялся за них: я отказался от мысли увидеть их в печати и принял решение опубликовать через пятьдесят лет.

После этого я мог писать обо всем свободно, мог не щадить ни себя, ни других, мог писать уже всю правду о Дягилеве <...>. В 1933 году мои мемуары в таком виде были закончены и запечатаны».

Приближалась десятая годовщина смерти Дягилева, и Лифарь решает написать второй том: «В моей второй книге Дягилев-деятель заслонил собою интимный образ Дягилева-человека, - мне пришлось снова вспомнить о первой книге - о моих мемуарах. Я не думал о слиянии двух книг - “Дягилев” и “С Дягилевым”, - различные методы их писания не позволяли сливать их в одну книгу, но и соединение их в одном томе потребовало большой работы - переработки».

Впрочем, «ливень цианистой критики» обрушивает на английский перевод книги Лифаря («Serge Diaghilev: An Intimate Biography», 1939) не кто-нибудь, a B.B. Набоков. В рецензии «Дягилев и ученик» он пишет: «Его <Дягилева> моральный облик был, говоря по правде, аномальным. Он мог быть очарователен, если ему этого хотелось. Он запугивал своих танцовщиков, ласково предавал друзей и омерзительно оскорблял женщин. В пожилом возрасте в нем развилась мания коллекционирования книг, о которой сожалеет г-н Лифарь, хотя она и представляется самой милой чертой в характере этого человека».

Сергей Дягилев родился 19 марта 1872 года в деревне Селищи Новгородской губернии, в семье дворянина, кавалергарда, помещика Павла Павловича Дягилева. Уже в 12 дет Сергей Дягилев пишет романс - свое первое музыкальное произведение. Но в 1890 году, по окончании Пермской гимназии С.П. Дягилев поступает все же на юридический факультет Петербургского университета.

Дальнейшая судьба С.П. Дягилева калейдоскопична, порой даже авантюрна.

Он вовремя понял и спокойно принял, что ни его вокальных данных, ни его композиторских способностей недостаточно, чтобы посвятить свою жизнь музыке. В 1894 году, в Париже выдающийся русский композитор Н.А. Римский-Корсаков без обиняков заявил Дягилеву, прослушав его сочинения, что они бездарны. Но уже к окончанию университета Сергей Дягилев, близко сошелся с художниками Александром Бенуа, Константином Сомовым, Львом Бакстом, с литераторами Вальтером Нувелем и Дмитрием Философовым.

Он пробует себя - и вполне успешно - в качестве художественного критика. В 1897 году Дягилев делает две художественные выставки в Петербурге. Фактически он становится тем, кого сегодня называют - куратор. «Ранее совсем неведомое искусство экспозиции Дягилев блестяще продемонстрировал на выставках, связанных с его именем», - отмечал исследователь творчества Дягилева Илья Зильберштейн. В 1897-1906 гг., как говорил сам Сергей Павлович, он организовал 16 экспозиций и в России, и в Европе. И недаром именно в этот период происходит рождение нового направления русской художественной жизни - «Мир искусства». Так стал называться журнал, который организовал в 1898 году С.П. Дягилев.

Финансировали новое, невиданное прежде в России издание меценаты - княгиня Мария Клавдиевна Тенишева и фабрикант Савва Иванович Мамонтов. Первый номер журнала вышел в Петербурге в ноябре 1898 года. В программной статье «Сложные вопросы» Дягилев намеренно провоцирует тех, кто требовал от искусства «общественного служения». «...Великая сила искусства заключается именно в том, что оно самоцельно, самополезно и главное - свободно, - уверен С.П. Дягилев. - В том и есть сила творчества, что оно непроизвольно, в образе человеческого гения, передает нам высшие, только ему доступные идеи».

«Журнал печатался с использованием новейших для той поры полиграфических процессов - гелиографии, фототипии, автотипии, - отмечает отечественный историк книги и типографского дела Е.Л. Немировский. - Заказывали репродукции в Германии и Финляндии. Самим своим внешним видом журнал резко контрастировал с тогдашней периодикой, уровень которой определяла очень популярная, но никогда не стремившаяся к художественным новациям “Нива”».

«Мир искусства» выходил шесть лет, но роль в русской художественной жизни сыграл колоссальную. Его название перешло к группе художников. «Журнал этот, - писал Александр Бенуа, - должен был служить распространением взглядов нашей группы на искусство».

Любопытное свидетельство, относящееся к началу 1910-х годов, оставил замечательный книжный иллюстратор, акварелист Владимир Алексеевич Милашевский (1893-1976) в своей книге «Вчера, позавчера... Воспоминания художника» (1989). «Хотя наша “Новая художественная мастерская”, или “Свободная академия”, как ее называли некоторые, и была как бы под опекой “Мира искусства” и его столпов, все-таки в ее недрах, - не у тихих девушек, раболепно благоговеющих перед великими, а у нас, молодых художников, - возникала некая оппозиция к “Миру искусства”, - пишет Милашевский. - Многим из нас казался непонятным тот стилистический разнобой, где что-то живое и крепкое соседствует со всякой всячиной, с какими-то подделками под “курьезность” ушедшего XVIII века. Ведь следовали не трудному искусству Перроно, Шардена, Фрагонара, а только забавному...

Как это ни странно, как ни парадоксально звучит, но мои друзья и я стали не только разделять, но и отмежевывать друг от друга эти два понятия: Александр Бенуа и “Мир искусства”. <...> И сейчас, через полстолетия, я ничего не могу исправить в моих мыслях 1915 года!»

Но к тому времени Сергей Дягилев совершил уже следующий кульбит в своей жизни. В 1907 году он организовал в Париже Русские исторические концерты. Через год показывает во французской столице оперу Мусоргского «Борис Годунов» - солирует грандиозный бас Федор Шаляпин. Затем - «Садко» Римского-Корсакова в переводе на французский. Успех - ошеломляющий! Собственно, с этих спектаклей и началась мировая слава Федора Ивановича Шаляпина. И отсюда же берут начало знаменитые «Русские сезоны в Париже». Тот же Милашевский этот культурный феномен определил очень образно: «Париж! Эпоха “Русских сезонов”! Имя русского, русский вкус, русское чутье было окружено восхищением и почетом!»...

В 1909 году Дягилев знакомит парижан с русским балетом. В дягилевских постановках принимает участие несравненная Анна Павлова. Европа, благодаря «Дягилевским сезонам», открывает такого феноменального танцора, как Вацлав Фомич Нижинский (1889-1950). За способность к высоким прыжкам (элевации) его называли «человеком-птицей». Но... «Нижинский был беден интеллектом: нужно ли удивляться тому, что Дягилев старался как можно дальше держать его от людей и, в частности, от труппы - никто не должен был подозревать, что “Le roi est nu” <“Король гол”>», - свидетельствует Лифарь. В 1913 году Нижинский покидает труппу Дягилева. Дальнейшая его судьба трагична - до конца жизни он страдает психическим расстройством.

Дягилевская балетная труппа гастролирует по всей Европе. До 1913 года - ежегодные «Русские сезоны в Париже».

Россию С.П. Дягилев последний раз посещает в августе 1914 года. Но даже о начавшейся Первой мировой войне он писал только как о событии, нарушившем его творческие планы... После Февральской революции 1917 года в России, Дягилеву предлагают занять пост министра искусств во Временном правительстве. (Кстати, среди кандидатов были также Александр Бенуа и Максим Горький.) Дягилев присылает телеграмму, в которой вежливо, но однозначно отказывается от этого предложения. После Октябрьской революции большевики вновь предлагают Дягилеву занять пост министра культуры. Опять отказ: предстояли гастроли в Америке... В общем, несмотря на мировое признание заслуг Дягилева, отношение к нему на родине было неоднозначным. Длительное время его деятельность замалчивалась либо толковалась превратно, с позиций вульгарной социологии. Поворот к объективной оценке творчества Дягилева наметился только в конце 1950-х годов...

Но в начале XX века, измотанной военными и социальными катаклизмами Европе - да и Америке тоже - было не до «мира искусства» Сергея Дягилева и не до его театральной труппы. В итоге финансовая несостоятельность приводит к конфликту и разрыву Дягилева со знаменитым театральным художником Львом Бакстом. Труппу покидает солист и балетмейстер Леонид Мясин.

По мнению С. Лифаря, причина здесь была не только в финансовых дрязгах: «Дягилев любил друзей и вообще людей и был верен друзьям, но единичные люди были для него только эпизодами в его творческой работе, необходимыми в один момент и ненужными в другие моменты, когда он прорывался к новым и недоступным этим людям берегам: в эти моменты прежние друзья становились ненужными ему, переставали для него существовать, и, не изменяя им, не предавая их, он просто забывал о них».

А тут еще в 1921 году С.П. Дягилеву ставят диагноз - сахарный диабет...

И все-таки «мир искусства» приходит на помощь Сергею Павловичу в самый отчаянный момент его жизни. Дочь нового князя Монте-Карло была замужем за давним почитателем Дягилева, и самая известная балетная труппа наконец-то находит тихую гавань и постоянное место обитания - Монако. Вздохнувший свободно Дягилев ставит балет на музыку Стравинского «Свадебка» - в декорациях Гончаровой и хореографии Брониславы Нижинской, сестры гениального танцовщика. Премьера прошла 13 июня 1923 года в Париже с оглушительным успехом.

«Big Serg», как называли Дягилева, не утратил своего таланта притягивать к себе неординарных людей. Рядом с ним появляются балетмейстер Джордж Баланчин, художник Георгий Якулов, танцовщик Сергей Лифарь.

Именно Лифарю и выпало быть рядом с Дягилевым в августе 1929 года в Венеции, куда Сергей Павлович приехал после успешной парижской премьеры балета «Блудный сын» на музыку Сергея Прокофьева. Здесь у С.П. Дягилева началось заражение крови. Он слег. В ночь с 18 на 19 августа 1829 года Сергей Павлович Дягилев умер...

Уже упоминалось, что Сергей Лифарь был страстным библиофилом. Неслучайно одна из завершающих глав его книги называется «Последние годы Русского балета. - Библиофильство Дягилева. - Смерть Дягилева».

В середине 1920-х годов у Дягилева постепенно ослабевает интерес к Русскому балету. Но это, по мнению Лифаря «...только еще более подтверждает неизменность дягилевской натуры, основное свойство которой неудовлетворенность вчерашним днем, тем, что уже создано, неудовлетворенность повторениями и стремление к новому строительству. Это новое громадное культурное дело, наконец, появилось в 1927 году, и на первых порах казалось, что оно вступило в борьбу со старым делом, с Русским балетом, что оно вытесняло его. Так оно и было в 1927-1929 годах, когда книжная полоса - новое, большое, страстное увлечение Дягилева - чередовалась с балетной полосой. Но чем больше разрасталось книжное дело, чем больше зажигало оно Дягилева и принимало грандиозные дягилевские масштабы, тем более ясно становилось, что Русский балет ждет не смерть, а возрождение».

Дягилев, по словам Лифаря, задумал «создание громадного русского книгохранилища в Европе с обширным рукописным отделением, которое отдаленно напоминало бы существующий в России Пушкинский дом и в котором бы сосредоточивалась вся исследовательская работа за границей по изучению русской культуры...».

Дягилевские масштабы, действительно, впечатляли. В его коллекции были, как указывает Лифарь, «редчайшие парижские и венецианские издания XVI века (“Библиа руска”, “Триод постная”...); было множество прекрасных изданий XVII века (в том числе редкое издание “Псалтири рифмотворной” Симеона Полоцкого); полно была представлена Петровская и еще более полно Екатерининская эпоха (Дягилев, между прочим, собрал два экземпляра сожженного при Екатерине II “Путешествия из Петербурга в Москву” А.Н. Радищева)».

Конечно, присутствовали в коллекции Дягилева и «Апостол», и «Часовник» русского первопечатника Ивана Федорова. Интересная история связана еще с одной редчайшей книгой Федорова в собрании Дягилева - так называемой «Азбукой» 1574 года. Это - первый восточнославянский учебник, в котором помещены упражнения для чтения и письма.

В конце 70-х - начале 80-х годов XVI века экземпляр «Азбуки» вывез из России итальянский студент, учившийся на Украине славянскому языку (это видно по маргиналиям, оставленным в книге). В XIX веке, в Италии, она попала в собрание графа Григория Сергеевича Строганова (1829-1910). В сентябре 1927 года «Азбуку» купил в Риме С.П. Дягилев. Он тут же сообщил Сергею Лифарю, что приобрел «чудную потрясающую русскую книгу». «Книга действительно оказалась потрясающей, - пишет Лифарь, - и тот, кто продал ее, не знал, что она представляет собою (“славянская книга”, т.е. такая же непонятная, как китайская) и мог только предполагать, что она ценная, так как она находилась в богатейшем собрании из... 30 редчайших изданий на разных языках. Эта книга - первая русская грамматика первопечатника Ивана Федорова. До 1927 года, до “потрясающей” находки Дягилева, было известно шесть книг русского первопечатника, - Дягилев нашел седьмую и самую интересную, самую важную для русской науки. Одна эта книга оправдывала уже все коллекционерство Дягилева, который с восторгом и с горящими глазами (а у Сергея Павловича очень редко зажигались глаза и то почти на неуловимый миг) рассказывал о том, как он приобрел ее...»

Как пишет Е.Л. Немировский: «После смерти Дягилева его книжное собрание перешло к Сергею Лифарю. 135 книг и несколько автографов он уступил секретарю Дягилева Борису Кохно. Среди этих книг была и Азбука 1574 года. Остается догадываться, почему Лифарь, зная о ценности книги, отдал ее. Кохно продал книгу швейцарскому букинисту. Рассказывают, что тот, будучи коммунистом, будто бы предложил “Азбуку” советскому посольству, запросив за нее смехотворную сумму. Но посольство отказалось. В конце концов, книга попала к американскому библиофилу Байарду Килгуру. Собрание последнего, основной гордостью которого были русские книги 1750-1920 годов, было приобретено для библиотеки Гарвардского университета в Кембридже (США, штат Массачусетс)».

В начале 1980-х Сергей Михайлович Лифарь приезжал в Москву. Несколько редких книг из собрания Дягилева он передал советским музеям...

Таким стало возвращение Сергея Павловича Дягилева на родину.

Сергей (Серж) Михайлович Лифарь (1905-1986)

Дягилев и с Дягилевым. - Париж, «Дом Книги», 1939. - 502 с, ил. 26,6 х 17,5 см. Книга отпечатана в количестве 615 экземпляров, в том числе: 15 экземпляров на голландской бумаге, нумерованных hors commerce I - XV, 100 экземпляров на Japon-Muller, нумерованных от 1 до 100. И 500 экземпляров на бумаге Velin Biblio. В «Библиохронике» представлен экземпляр № 52. В современном цельнокожаном переплете, с бинтами, с золототисненой рамкой на переплетных крышках, узором на подвертке и с тиснением имени автора и названия на корешке. Форзацы - «павлиний хвост». Издательские печатные обложки, по рисунку М.В. Добужинского, сохранены под переплетом. Экземпляр не обрезан. На авантитуле - владельческая надпись синими чернилами: «Милейшему коллеге - Знатоку / Лев Абрамовичу Глезеру / книги от издателя / книжка в течении 45 лет/ М.С Каплан (?) / Москва 30/1 1964».