Замечательные и загадочные личности XVIII и XIX столетий (1893 год)

Евгений Карнович

В глазах большинства современников историк, прозаик и публицист Е.П. Карнович был литературным подёнщиком. «Своеобразная и симпатичная личность нашего литературного круга и общества» - так, немного снисходительно, отзывались о нём именитые собратья по перу. Рецензенты язвительно сетовали на то, что из-за «избытка добросовестности» его научные и беллетристические труды нередко оказывались перенасыщенными историческими деталями. Однако время смещает акценты, и сегодня книги Карновича привлекают именно своей добросовестностью, скрупулёзностью, верностью факту.

Евгений Петрович Карнович родился в семье богатого помещика. Получив прекрасное домашнее образование, он поступил на историко-филологический факультет Главного педагогического института в Петербурге, который окончил в 1844 году. Проникнутый либеральными идеями, молодой учитель греческого языка решил, что будет зарабатывать на жизнь своим трудом, а потому, унаследовав значительное состояние, дал крестьянам вольную, чем, как писал Н.С. Лесков, «сам обобрал себя и привёл в бедность».

Затем были годы преподавания в Тульской и Калужской гимназиях, первые литературные опыты (переводы с древнегреческого и собственные оригинальные стихи), работа в Калужском статистическом комитете, редактирование газеты «Калужские губернские ведомости», переезд в Вильну на должность правителя канцелярии попечителя учебного округа, отставка, женитьба и жизнь в Петербурге, где, наконец-то, осуществилось его заветное желание: он стал профессиональным литератором.

Карнович сотрудничал в «Современнике» и «Отечественных записках», газетах «Голос» и «Биржевые ведомости», издавал еженедельник «Отголоски». К нему благожелательно относились Н.А. Некрасов и М.Е. Салтыков-Щедрин. Его полемические статьи вызывали живой отклик читателей. Однако постепенно историк победил публициста: последние годы жизни Карнович посвятил преимущественно историческим изысканиям. О широте и разнообразии его научных интересов говорят уже названия опубликованных им статей: «Ассамблеи при Петре Великом», «Аристократия Петербурга и России вообще», «Наше купечество в прошлом веке», «Прошлое чиновничества», «Театр, зрелища в России».

Один из самых известных исторических трудов Карновича - книга «Замечательные и загадочные личности XVIII и XIX столетий». Она вышла в 1884 году и была перепечатана девять лет спустя, уже после смерти автора. В Библиохронике представлено её второе издание. Подробной рецензией на работу Карновича откликнулся журнал «Русская мысль»: «Сборник биографических этюдов Карновича удачно пополняет серию книжек по русской истории, появившихся в последнее время. Он заключает в себе десять этюдов, и хотя его состав более или менее случаен, однако нельзя не заметить попытки автора связать эти этюды в нечто целое. Их герои - люди замечательные или загадочные: Морис Саксонский замечателен как претендент на Курляндское герцогство; шевалье д'Еон, появившийся при русском дворе в юбке, замечателен как личность, имевшая влияние на участие России в Семилетней войне; Мария-Тереза Угрюмова, успевшая встревожить Екатерину Великую, загадочна своим доносом, поколебавшим короля Польши - екатерининского посаженника; английская авантюристка леди Кингстон и русская великая княгиня Александра Павловна, палатина венгерская, замечательны противоположностью своих судеб при жизни и по смерти; канцлеры А.А. Безбородко и А.Н. Голицын - далеко не великие государственные люди, но очень замечательные по своей деятельности и по своим ролям; Калиостро и архимандрит Фотий загадочны или замечательны не сами по себе, а лишь по столкновению их с верхушкой петербургского общества. В целом же сборник Карновича представляет очень живое и занимательное историческое чтение».

Действительно, книга написана просто, живо и образно. Вот, к примеру, характеристика, данная автором екатерининскому царствованию: «"Когда все пытаются распороть, одна только я предпочитаю кроить", - говаривала императрица Екатерина II, применяя эти слова не к женскому рукоделию, а к устройству и управлению русского государства, над чем она трудилась в течение более чем тридцатичетырёхлетнего своего царствования. Эти горделивые, отзывающиеся самовосхвалением слова она повторяла и в своих письмах к современным иностранным мудрецам, когда поставляла им на вид всё то, что было сделано в России во время её правления. Разумеется, нельзя оспаривать, что в своей державе Екатерина II была главною государственною закройщицей, чему, конечно, способствовал её быстрый и обширный ум, а впоследствии и навык к ведению государственных дел. Вместе с тем следует признать, что этой венчанной «закройщице» государственные выкройки присылались преимущественно оттуда, откуда шли в Россию и модные фасоны, т.е. из Франции. По крайней мере, так было до последних годов царствования императрицы».

Е.П. Карнович скоропостижно скончался через год после выхода книги в свет. Четверть века напряжённого писательского труда не сделали его богатым, и сам он, многие годы деятельно участвовавший в благотворительной работе Общества для пособия нуждающимся литераторам и учёным, был похоронен на средства Литературного фонда.

Среди немногих откликов на его смерть выделялся некролог, написанный известным литературоведом А.Н. Пыпиным: «Карнович был не поэт, но умный, богатый знаниями, одарённый вкусом рассказчик, и ему принадлежит немалая заслуга в популяризации исторических сведений. Он владел очень обширной начитанностью, которая при ином обороте жизни могла бы направиться иначе и стать настоящей учёностью. Это была, однако, начитанность нимало не пассивная: у него сложились свои исторические и общественные взгляды, в которых было немало оригинального. Он хотел сам проверять ходячие исторические решения и, свободный от тенденциозных пристрастий, хотел дать место простому реальному значению фактов и здравому смыслу».

Карнович Евгений Петрович (1823-1885)

Замечательные и загадочные личности XVIII и XIX столетий. С 13-ю гравюрами. Издание второе. Санкт-Петербург: Издание А.С. Суворина, 1893. 469, [1] с., 13 л. иллюстраций. В полукожаном переплёте второй половины ХХ века, стилизованном под переплёт конца XIX столетия. Крышки переплёта оклеены бумагой «павлиний хвост». На корешке - тиснённые золотом имя автора, заглавие и элементы растительного орнамента. Узорные печатные форзацы. 25x14,5 см.