Собрание разных сочинений (1827 год)

Егор Фукс

Судьба даровала Егору Борисовичу Фуксу редчай­шую возможность наблюдать вблизи и быть доверенным лицом двух крупнейших россий­ских полководцев своего времени - А. В. Суво­рова и М. И. Кутузова. Именно это определяло живейший интерес современников как к нему самому, так и к книгам, им издаваемым. По сви­детельству очевидца, они «раскупались нарас­хват». В 1827 году, незадолго до смерти Фукса, в типографии Александра Смирдина вышел во многом итоговый для автора сборник «Собра­ние разных сочинений», включавший четыр­надцать статей. Некоторые из них были напи­саны специально для этого издания, другие уже публиковались раньше. Так, очерк «О военном красноречии» увидел свет в 1825 году, статья «Лаконизм Суворова» - тремя годами ранее в XVIII томе Трудов Вольного общества любите­лей российской словесности, рассказы «Один день из жизни Суворова», «Воспоминания о Вене в 1799 году», «Письмо из Милана в 1799 году» и «Письмо к Н. П. Резанову о переходе через Аль­пийские горы в 1799 году» печатались в «Север­ной пчеле».

Свою службу Е. Б. Фукс начал при князе А. А. Безбородко чиновником по дипломатиче­ской части. С 1794 года он состоял обер-секретарём Тайной экспедиции, являвшейся центром политического сыска в России. Известно, что Екатерина II доверяла Фуксу и поручала вести свою личную переписку. В 1799 году, когда в Европе сложилась антифранцуз­ская коалиция, в которую вошла и Россия, Егор Борисович был послан в действующую армию для тайного надзора за её главнокомандую­щим - А. В. Суворовым. Одновременно импера­тор Павел I доверил ему и другую деликатную миссию: «Сделать точное и строжайшее наблю­дение неприметным образом об офицерах: в каких они подлинно связях, мнениях и сноше­ниях и не имеют ли [на них] какого-либо дей­ствия иностранные противные внушения и соблазнительные книги».

Вот как Фукс описывает своё знакомство с Суворовым: «Признаюсь, что первое моё сви­дание с ним произвело во мнё впечатление весьма невыгодное. Меня представил генерал от инфантерии А. Г. Розенберг. Суворов выбежал в рубашке, утирая лицо тряпицею. "Кто это такой?" - спросил он его. Тот отвечал: "Это стат­ский советник Фукс". - 'Ах, помилуй Бог, какой ты худощавый, тебе надобно со мною ездить верхом". Вот для меня новая забота: от роду вер­хом я не ездил! После спросил опять Розенберга: 'А этот кто?" Ответ: "Статский советник Башлов-ский". - "Ах, как ты толст, - сказал он ему, ­- я к тебе залезу в брюхо погреться, когда озябну". Такое вступление в новое знакомство мне очень не понравилось, и я ушёл от его обеда. За столом спрашивал он, куда девался худощавый брига­дир, и ему отвечали, что занемог коликою... Однако все окружавшие его после первых тяж­ких испытаний делались его приверженцами». Так случилось и с Фуксом. Сначала он стал управляющим походной канцелярией Суворова, вёл «иностранную переписку, военные и дипло­матические дела, а также журнал военных дей­ствий». Затем Александр Васильевич сделал Егора Борисовича своим личным секретарём, и тот стал другом Суворова, его доверенным лицом. В Тайную канцелярию Фукс сообщал, что в суворовской армии признаков революци­онной заразы не замечено, а офицеры и солдаты успешно сражаются «благодаря преобразова­ниям государя, доведшего военное искусство до высшей степени совершенства». В 1799 году в письме к обер-секретарю Сената Н. П. Резанову Фукс писал: «Вы, верно... желаете от меня узнать о нашем Суворове. Я к нему близок, осчастлив­лен его милостями и доверенностию и благого­вею. Никакое описание не истощит сего ориги­нала. Скажу Вам только: я - благополучнейший из смертных. Я вижу великого мужа, которого голова в совершенном равновесии с сердцем, который в частной жизни играет комедию, а на поприще публичных происшествий одним махом рассекает узел трагедии и который никогда не променяет лучезарной вечности на мгновенно блеснувший метеор. Слава его и на Альпах не встретила пределов». Впоследствии Фукс стал одним из первых биографов Суво­рова, опубликовав «Историю генералиссимуса графа Суворова-Рымникского» (1811), «Историю российско-австрийской кампании 1799 года под предводительством генералиссимуса князя Ита­лийского графа Александра Васильевича Суворова-Рымникского» (1825-1830) и «Анек­доты графа Суворова» (1827).

Фукс прошёл с русской армией Италию и Швейцарию, участвовал в боях, о чём впослед­ствии вспоминал: «[Суворов] принуждал меня быть с ним в сражениях, уверяя, что меня не убьют, потому что он и сам трус». Как личный секретарь полководца, он неоднократно был свидетелем того, что тот говорил о Наполеоне: «С благородною, необыкновенным душам свой­ственною ревностию взирал он на развитие талантов на поле славы юного вождя - Бона­парте. Он следовал за ним с самого того вре­мени, как вверен был ему Республикою жребий Италианской армии, как он, после многих воен­ных действий, при Мондови разбил совершенно пиемонтцев, принудил короля Сардинского просить перемирия и отдать в руки французов крепости Тортону и Кони. Как он преследовал австрийского генерала Больё до города Лоди и при упорнейшем сопротивлении, под ужас­ным градом картечных выстрелов, выгнал австрийцев из сего города, перешёл мост, ими самими сооружённый. С подобною быстротою перешёл он Адду и обращал австрийцев повсюду в бегство. Павия покоряется победителю, Пья­ченца и Кремона сдаются, Миланская цитадель отворяет ворота, король Сардинский подписы­вает мир, герцоги Пармский и Моденский сле­дуют его примеру, а Болье запирается в Мантуе. Оттуда ведёт Бонапарте войско своё через Мин-чио и разбивает двадцатипятитысячный корпус австрийский под начальством Вурмзера при Кастилионе, Лонадо, Сало и Говандо. Вурмзер также уходит в Мантую и спасается там в ожида­нии пятидесяти тысяч войска под начальством генералов Альвинци и Давидовича. Француз­ский полководец поспешает им навстречу и при деревне Арколе даёт сражение упорнейшее, где судьба оружия, долго колебавшаяся, решилась, наконец, в пользу французов. Последствиями достопамятного дня сего были пять тысяч плен­ных, осьмнадцать пушек, четыре тысячи убитых и столько же раненых. Также при Риволи, Анги-ави положил австрийский генерал Провера с шестнадцатитысячным корпусом оружие. Ман-туя сдалась на капитуляцию, Венеция отворила свои ворота, все владения её достались францу­зам, Тирольские горы заняты были ими же, и древний блеск Австрийской монархии начал уже померкать при заключении мирных прели­минарных пунктов в Леобене. Австрия уступила Бельгию, признала Цизальпинскую республику и отреклась от всех прав своих на миланские владения. Наконец, заключён был в Кампо-Формио тот известный и для Австрийской дер­жавы толико невыгодный мир. Таковое обозре­ние приводило дух старого воина в уныние: "Ах! Пора унять сего юного воина! Как он шагает!" В свой черёд, Бонапарте писал из Египта в Дирек­торию, чтобы она приняла деятельные меры противу россиянина, пожирающего все его победы. Так под отдалённейшими поясами небесными постигали они друг друга! Его жела­ние сразиться с Наполеоном было непомерно!» Однако этому желанию не суждено было сбыться. В статье «Лаконизм Суворова» Фукс вспоминает, что при получении приказа о воз­врате войск в Россию Суворов «воскликнул с негодованием: "Я бил французов, но не добил. Париж - мой пункт. Беда Европе!"»

По приезде в Петербург пути фельдмаршала и его секретаря разошлись. 6 (18) мая 1800 года Александр Васильевич умер. В 1801 году со смер­тью Павла I была расформирована Тайная экс­педиция и Егор Борисович вышел в отставку.

В 1812 году он вновь оказался на службе в каче­стве директора походной канцелярии другого великого военачальника - Михаила Илларио­новича Кутузова. Вместе с ним Фукс дошёл до Бунцлау. Он был рядом с умирающим генерал-фельдмаршалом и 18 апреля 1813 года писал начальнику главного штаба русской армии князю Петру Михайловичу Волконскому о кон­чине Кутузова: «Милостивый государь князь Пётр Михайлович! 16-го сего апреля в 9 часов и 35 минут пополудни свершилось ужаснейшее для нас происшествие. Обожаемый нами фельд­маршал князь Михайло Ларионович кончил дни свои. Удар сей столь сильно поразил меня, что от сокрушённого и обременённого печа-лию сердца не в состоянии я изъявить Вашему Сиятельству никакого утешения, кроме того что славные подвиги его будут жить вечно в сердцах россиян и в летописях избавленного им Отечества».

«Собрание разных сочинений» Фукса инте­ресно не только как важный исторический и литературный, но так же как интереснейший психологический документ. Чиновник при армиях, Фукс слагает гимн не только прозорли­вым военачальникам и отважным солдатам, но и таким, как он сам, вернее, самому себе. Именно этому посвящены статьи «О военных реляциях» и «О военном красноречии». Ведь именно состав­лением писем, донесений и реляций он зани­мался сначала при Суворове, а потом при Куту­зове. Знание истории, умение разбираться в дипломатических хитросплетениях, литера­турный талант и, наконец, внимание и доверен­ность полководцев и самих государей - вот каковы, по мнению Фукса, качества и условия, способные превратить обыкновенного письмо­водителя в начальника походной канцелярии крупной армии, т.е. человека, обречённого на то, чтобы оставить свой след в истории. «Можно сказать, что реляция есть зеркало, в котором отражаются все деяния главнокомандующего, -пишет Фукс. - Всё войско повинуется повели­тельному его жезлу. На поле сражения он всемо­гущ. Едва провозгласит: "Вперёд!" - и тысячи бросаются на смерть. "Стой!" - и неподвижная стена. Не рукою, а головою действует он. Именно реляция живописует дела его. Строгий разбор подвигов его докажет, имел ли он воинственный гений, доверенность войска, предприимчи­вость, присутствие духа, опытность, сметли­вость, неустрашимость. Умел ли в день сраже­ния расположить армию в боевой порядок и занять сам тот пункт, откуда мог обозревать все действия и движения и с орлиною быстро­тою подкреплять ослабевающих. Знал ли силу и недостатки своего и неприятельского войска, проникал ли во все замыслы неприятеля и, нако­нец, знал ли великую науку пользоваться побе­дою. Когда страсти и восторг современников потухнут, тогда нелицеприятное судилище потомства произнесёт ему приговор свой. Крат­кое сие обозрение доказывает, что тот, которому вверяется описание военных подвигов отече­ства, должен иметь точные сведения не только о всех подробностях внутреннего устройства армии, но и о всех предметах, которые от неё в зависимости».

Непосредственно событиям Отечественной войны в сборнике посвящена программная для автора статья «О причинах успехов России в войне 1812 года», в которой говорится: «Ни одна война, может быть, от самых отдалённых времён, когда горестная необходимость прину­дила человека к поднятию в первый раз оружия против себе подобного, ни одна война в сравне­нии с войною императора Александра I против Наполеона Бонапарте в 1812 году не имела столь важных, непонятных, решительных действий, столь верно исчисленных их следствий, столь неожиданных для света переворотов и столь неправильных о себе суждений». По мнению Фукса, события 1812 года в России отличались от других европейских войн того времени. Он писал: «Государи и правительства, мирно и законно владычествующие над своими наро­дами, приемлют оружие как единственное сред­ство к сохранению взаимных прав и, щадя кровь своих подданных при первом решительном наклонении на одну сторону военного счастья, готовы восстановить между собой прочный вожделенный мир. Сей перевес бывает един­ственною целью их войны для достижения необходимости согласиться во взаимных выго­дах, и сама ведущая к сему война бывает умерен­ною борьбою военных, по большей части рав­ных сил, умножаемых или уменьшаемых искус­ством полководцев и другими обстоятельствами. Сражения, взаимные нападения, отступления и хитрости бывают в таком случае обыкновен­ными военными способами». Иными видел Фукс задачи вторгшегося в Россию Наполеона: «Ужас­ное вооружение, дерзость честолюбивейшего из всех завоевателей, дух предводительствуемых им французов, для которых смертоносная война сделалась необходимою стихиею, - всё ясно обнаруживало страшное для рода человеческого намерение - разрушить Российскую Империю!» Бывший начальник походной канцелярии рус­ской армии считал, что главными причинами поражения французского императора явились неустрашимость русских войск, заставивших изменить задуманный им план боевых дей­ствий, и мудрая стратегия Александра I и Куту­зова: первый благоразумно разделил войска на несколько армий и тем самым не дал разбить главные силы в скором генеральном сражении, а второй, вопреки мнению большинства, зама­нил неприятеля в глубь страны, погрузил в пучину народной войны, измотал и уничто­жил. «Никто не опровергнет истины, что пора­жение в 1812 году многочисленных войск Напо­леона произошло от двух главных причин. Пер­вое - от обстоятельств его похода к Москве, совершенно противных намерениям, которые он имел. И второе - от необходимости его пре­бывания в средине ополчённого народа без малейших по времени и положению нужных пособий... Если знаменитый полководец, кото­рому судьбою ниспослано было счастие окон­чить сию войну, решился для продолжения отступления пожертвовать Москвою, то не оче­видно ли, что триумфы надменного неприятеля были его истинным поражением».

Из любви к справедливости всё же следует отметить, что наиболее интересные страницы книги принадлежат перу не Фукса-военного теоретика, а Фукса-мемуариста.

Впрочем, однажды Егору Борисовичу при­шлось выступить не автором, а героем литера­турного произведения. В 1814 году журнал «Сын отечества» (Ч. XV. № 27) опубликовал басню И. А. Крылова «Троежёнец», в герое которой современники узнали Фукса:

Какой-то греховодник
Женился от живой жены ещё на двух.
Лишь до Царя о том донёсся слух
(А Царь был строг и не охотник
Таким соблазнам потакать),
Он Многожёнца вмиг велел под суд отдать
И выдумать ему такое наказанье,
Чтоб в страх привесть народ
И покуситься бы никто не мог вперёд
На столь большое злодеянье:
«А коль увижу-де, что казнь ему мала,
Повешу тут же всех судей вокруг стола».
Судьям худые шутки:
В холодный пот кидает их боязнь.
Судьи толкуют трои сутки,
Какую б выдумать преступнику им казнь.
Их есть и тысячи; но опытами знают,
Что все они людей от зла не отучают.
Однако ж, наконец, их надоумил Бог.
Преступник призван в суд для объявленья
Судейского решенья,
Которым, с общего сужденья,
Приговорили: жён отдать ему всех трёх.
Народ суду такому изумился
И ждал, что Царь велит повесить всех судей;
Но не прошло четырёх дней,
Как Троежёнец удавился:
И этот приговор такой наделал страх,
Что с той поры на трёх женах
Никто в том царстве не женился.

В. Ф. Кеневич в комментариях к басням Кры­лова (Кеневич В. Ф. Библиографические и исто­рические примечания к басням Крылова. Санкт-Петербург, 1878) писал: «Покойный Н. И. Греч рассказывал нам, что эта басня была написана по поводу производившегося тогда в Сенате раз­водного дела Егора Борисовича Фукса, который, разведясь с первою женою и не дождавшись окончания дела, возникшего по поводу его раз­вода со второю, перешёл из лютеранского веро­исповедания в православное и вступил в третий брак. В общем собрании Сената, которое по Высочайшему повелению рассматривало это дело не в очередь, кто-то из сенаторов сказал: „Что же нам рассуждать об этом? Крылов прежде нас решил дело!"».

Фукс Егор Борисович (1762-1829)

Собрание разных сочинений. Санкт-Петербург: В типографии Александра Смирдина, 1827. 236 с.; 1 л. фронтиспис - гравированный портрет Е. Б. Фукса, 1 л. авантитул, украшенный гравюрой «А. В. Суворов на Сен-Готарде», 236 с. В полукожаном переплёте време­ни издания. Крышки оклеены «мраморной» бумагой. На корешке тиснённый золотом орнамент. Тройной обрез синего крапления. 19,6х13см. Содержание: 1. О военных реляциях. 2. О военном красноречии. 3. Лаконизм Суворова. 4. Один день из жизни Суворова. 5. Анекдоты о Суворове. 6. Суворов и Кутузов. 7. Письмо к издателям «Вестника Европы». 8. Отрывок письма моего к одному моему другу. 9. Письмо к Н. П. Резанову, по переходе через Альпийские горы, в 1799 году. 10. Письмо из Милана. 11. Воспоминания о Вене. 12. Воспоминание о Вероне. 13. Нечто об Омере. 14. О причинах успехов России в Войне 1812 года. Цензурное разрешение от 14 декабря 1826 года. На свободном л. переднего форзаца дарственная надпись «орешковыми» чернилами: «Милому и любез­ному брату и другу от искренне любящей его сестры и друга Степаниды Плотниковой». На свободном л. перед титульным л. и на титульном л. надпись «орешковыми» чернилами: «Б.... P... S....» («Библиотека Plotnikova Stepanida» (?)). Портрет Е. Б. Фукса на фронтисписе гравирован К. Я. Афанасьевым (1793-1857). Гравёр резцом и пунктиром, выпускник Академии художеств, Афанасьев первым в России начал гравировать на стали. Награвировал 448 досок. Вёл список своих гравюр. Портрет Е. Б. Фукса значился в нём под № 30.

Гравюра на авантитуле «А. В. Суворов на Сен-Готарде» - работы С. Ф. Галактионова (1778-1854), одного из лучших русских гравё­ров резцом и пунктиром. Под гравюрой подпись: «Рис: и Грав: С. Галактионов». Воспроизведён текст: «"Здесь похороните меня: вы более не дети мне - я более не отец вам - мне ничего не остаётся кроме смерти!" См. историю росс: авс. комп: ч. 1-ю, стр. 291». Сюжет взят из опубликованной Е. Б. Фуксом первой части «Истории российско-австрийской кампании 1799 года под предводи­тельством генералиссимуса, князя Италийского, графа Александра Васильевича Суворова-Рымникского» (Санкт-Петербург, 1826): «Заметив, что в войске начинается ропот, Суворов у подножия грозных высот Сен-Готарда приказал вырыть могилу и сказал: «Здесь похороните меня. Вы более не дети мои, я более не отец ваш. Мне ничего не остаётся, кроме смерти». Растроганные солдаты бро­сились к нему с громкими восклицаниями: "Веди, веди нас!"». Редкое издание в хорошей сохранности.