Церемониал торжественного вшествия в первопрестольный град Москву и Священнейшего Коронования Государя Императора Николая Павловича (1826 год)

Николай I выехал из Петербурга в Москву для участия в коронационных торжествах 16 июля 1826 года. За три дня до этого случились два события, каждое из которых имело принци­пиальное значение для нового царствования: ранним утром 13 июля на кронверке Петро­павловской крепости повесили пятерых осуж­дённых по делу о тайных обществах и восста­нии на Сенатской площади, а через несколько часов читатели получили свежий номер про­правительственной газеты «Северная пчела», где был опубликован важный государствен­ный документ - «Высочайше утверждённый Церемониал торжественного вшествия в пер­вопрестольный град Москву и Священнейшего Коронования Его Императорского Величества Государя Императора Николая Павловича, Самодержца Всероссийского».

Слово «церемониал» произошло от латин­ского «ceremonia», что означает «святость», «почитание», «культ». В русском языке оно при­обрело значение «установленный порядок важного дела», «внешняя обрядливость». Тра­диция публикации подробного описания гря­дущих торжеств была заложена в России ещё с петровских времён и к моменту восшествия на престол Николая I насчитывала уже более ста лет, однако на этот раз в содержание коро­национного церемониала оказался внесённым ряд принципиальных изменений. Современ­ный историк пишет: «Новшества, введённые при коронации Николая I, были весьма значи­тельными. Хотя сами церемонии и праздне­ства остались неизменными, способ их испол­нения и ассоциации, вложенные в них церемо­ниальными текстами, придали событию новый смысл. Это была первая «национальная» коро­нация, которая должна была выразить отличи­тельные исторические традиции русского народа... Коронация XVIII столетия праздно­вала успех претендента на престол как защит­ника общего блага. Коронации XIX века, начи­ная с Николая, освящали саму монархию, воплощённую в правящей династии, прослав­ляя императорскую фамилию как идеал лич­ных и политических отношений».

Действительно, трудно представить что-либо более возвышенное и торжественное, нежели представленное читателям описание будущего возложения короны на главу Нико­лая I: «По окончании молитв Его Император­ское Величество соизволит указать подать со стола с регалиями императорскую корону, которую митрополиту подаст назначенный к тому чиновник, а митрополит поднесёт Его Императорскому Величеству на подушке. Его Величество, приняв от митрополита корону с подушки, изволит возложить на свою главу, причём митрополит произносит речь по книге. Его Императорское Величество соизво­лит повелеть с того же стола подать импера­торские скипетр и державу, которые Его Вели­честву митрополитом и поднесены будут с молитвою. Его Императорское Величество, приняв скипетр в правую, а державу в левую руку, изволит сесть на императорский пре­стол. Его Императорское Величество, положив регалии на подушки, поднесённые чиновни­ками, призовёт Ея Величество Государыню Императрицу и, сняв с себя корону, прикос­нётся оною к голове Ея Величества и паки на себя возложит. За ним поднесена будет мень­шая корона, которую Государь Император воз­ложит на главу Государыни Императрицы, а четыре статс-дамы оную оправят. Протодиа­кон, провозглашая весь Его Императорского Величества титул, воскликнет многолетие, и певчие пропоют трижды «многая лета». Потом опять же протодиаконом провозгла­шено будет многолетие и Ея Величеству Госу­дарыне Императрице. В то время будет звон во все колокола, и по данному сигналу учинён будет из стоящих на площади, также и постав­ленных на башнях по городу, Кремлю и по бастионам пушек 101 выстрел».

Практически одновременно с газетой «Цере­мониал . коронования» был опубликован спе­циальной брошюрой. Книжный текст визиро­вала подпись графа Станислава Станиславо­вича Потоцкого (1787-1831). В мае 1826 года Потоцкий, исполнявший обязанности дежур­ного генерала при Главном штабе польской армии и живший в Варшаве, был пожалован молодым императором чином тайного совет­ника и назначен обер-церемониймейстером при дворе Николая I. В отдельном издании «Церемониал» дополняло «Расписание дней празднеств по случаю коронования»: «Авгу­ста 22. Коронование. Августа 23. Обеденный стол для духовенства и первых двух классов обоего пола особ. Августа 24. Представление 1-е утром: Синод, Совет, Сенат и чужестранные министры. Вечером: Дамы в 7 часов» и т.д.

На коронационных торжествах, состоя­вшихся 22 августа, присутствовало множество народа. Очевидец вспоминал: «Ра­дость была всеобщая и чрезвы­чайно шумная, ибо гул от востор­женных криков трёхсоттысячной толпы народа, покрывавшей пло­щади Кремля и Китай-города, бе­рега Москвы-реки, ограды, балконы и даже крыши домов, сливался в один оглушительный шум с пу­шечной пальбой и неумолкаемым звоном колоколов кремлёвских со­боров. День был ясный и жаркий. Яркое солнце освещало это восхи­тительное и единственное в мире зрелище». Церемония проходила в точном соответствии с установлен­ным порядком. Однако во время воз­вратного шествия из Успенского со­бора Николай позволил себе не­большое, но чрезвычайно значимое отступление от регламента. Гвар­дейский офицер, присутствовав­ший при этом, рассказывал: «Юный император, шествовавший в короне, усыпанной бриллиантами, разли­вавшими ослепительный блеск, и в порфире, держа в руках скипетр и державу, являлся в полном вели­чии мужественной красоты своей. Императрица, при замечательной красоте своей, была бледна и каза­лась утомлённой. Их величества проследовали к Красному крыльцу. Взошед на верхнюю ступень, госу­дарь обратился лицом к необозримой массе народа, наполнявшей весь Кремль, и наклоне­нием головы приветствовал своих вернопод­данных. Восторг их в эту торжественную ми­нуту не знал границ: громкие неумолкаемые крики огласили воздух, бесчисленные шапки полетели вверх. Толпы шумно волновались, незнакомые между собой люди обнимались. Многие плакали от радости».

Американский исследователь Ричард С. Уорт-ман пишет: «Поклон Николая I народу с Крас­ного крыльца 22 августа 1826 года стал на целый век церемонией из царского реперту­ара, исполняемой во время коронации... Её начали понимать как выражение русской наци­ональной души, демонстрирующее связь между царём и народом».

Высочайше утверждённый церемониал торжественного вшествия в первопрестольный град Москву и Священнейшего Коронования Его Императорского Величества Государя Императора Николая Павловича, Самодержца Всероссийского. Августа 22 дня - Сентября 17 дня 1826 года. [Санкт-Петербург, 1826.] 20 с. В красном сафьяновом переплёте времени издания. На крышках орнаментальные рамки золотого тиснения. В центре передней крышки золототиснёный герб Российской Империи. Форзацы белой муаровой бумаги с разводами. 33x22 см. На переднем форзаце экслибрис великого князя Михаила Николаевича (1832-1909), четвёртого сына Николая I. На шмуцтитуле надпись «орешковыми» чернилами: «1826-го года, июля 10-го дня», на л. «Расписание дней празднеств по случаю коронования» надпись «орешковыми» чернилами: «Августа 26-го дня». Издание, распространявшееся в государственных учреждениях и среди участников церемонии. Редкость