- Ты говорил, что в 73-м году защитил докторскую диссертацию. Стать докторам наук в сорок лет - такое нечасто происходит?
- Действительно, в технической области довольно редко.
- Защита прошла нормально?
- Да, но душевное состояние было тяжелое: защиту назначили на 5 сентября 73-го года, а авария, о которой я рассказывал, произошла 6 ноября 72-го. Надо готовиться к докладу, а я мотаюсь на допросы в Рузу, и голова занята вовсе не наукой... Защищался в Военно-воздушной инженерной академии имени Жуковского, в овеянном легендами историческом здании Петровского путевого дворца. Антикварная мебель, зеркала, бронзовые канделябры -великолепие поражало воображение. Проходила защита исключительно доброжелательно. В состав ученого совета входило непривычно много людей - кажется, шестьдесят четыре человека, приехавших из разных воинских частей. Они назывались «представителями заказчика», ведь именно военные заказывали те или иные образцы наших «изделий». Так происходит и сегодня, что совершенно естественно, - слияние оборонных потребностей, науки и промышленности. Против меня проголосовали девять человек, но пятьдесят пять - за! Достаточно большой процент, чтобы чувствовать себя уверенным. Единогласное голосование считается подозрительным.
Петровский путевой дворец.
Здесь во второй половине
ХХ века размещалась Военно-воздушная инженерная
академия имени Н.Е. Жуковского. Защита докторской
диссертации проходила в основном здании, под куполом,
который хорошо виден на старинной гравюре
- Докторская диссертация всегда некое открытие?
- Отчасти. Я не претендовал ни на какое «ноу-хау». Просто обобщил методы, позволившие повысить эффективность применения тех или иных «изделий». Если же повышается эффективность одного из них хотя бы на долю процента, то в пересчете на общие затраты получаются значительные экономические и материальные преимущества.
- 73-й год запомнился москвичам приездом по приглашению Екатерины Фурцевой художника Марка Шагала. Он не был на родине более полувека...
- Да, и открытием в Третьяковской галерее его выставки. Честно скажу, я на нее не попал. Отмечу; с конца шестидесятых возник большой интерес к художникам-авангардистам, ставшим популярными после разгрома Хрущевым выставки в Манеже.
- Именно тогда Никита Сергеевич ляпнул, что советскому народу это «дерьмо» не нужно...
- Зато благодаря тому скандалу в наш лексикон начала проникать новая терминология: авангардизм, сюрреализм и тому подобное... Мы узнавали имена Олега Щелкова, Анатолия Зверева... Меня особенно потряс Владимир Яковлев...
- Продолжал ли ты охотиться за .марками или собирание книг вытеснило «первую любовь»?
- К маркам до сих пор сохранил особое отношение. Когда сыну исполнилось лет пять-шесть, мы с ним стали ходить по воскресеньям на марочную толкучку. Такие профильные сборища вызывали непередаваемые ощущения. Экзотические типы в темных, мятых пальто с поднятыми воротниками, в глубоко нахлобученных шапках, шепотом произносимые ими слова-пароли, жесты, понятные только им самим и их собеседникам. Наконец доставание из-за пазухи альбома-кляссера, таинственное открывание на определенном вкладыше и торжество наблюдателя, демонстрирующего страждущему редкий экспонат. Затем - сделка. Обязательный пинцет, перекочевывание проданных экземпляров от прежнего обладателя к новому, сопровождаемое тщательным просмотром покупателем лицевой стороны, зубцов и «оборотки». Впереди таинство домашнего блаженства - размещение приобретений в своей коллекции.
Сереге я приобретал марки с изображениями животных, рыб, самолетов, дирижаблей, автомашин. А коллекция советских марок военных лет у меня сохранилась с давних сороковых, и я с удовольствием передал их, свидетелей далеких времен, по наследству.
- В 73-м году на экраны вышел первый советский серил! «Семнадцать мгновений весны». Недавно его зачем-то «раскрасили», и, но моему мнению, цветная версия выглядит пародней на фильм. И так уж весь текст разобран на анекдоты...
- В часы премьерного показа очередной серии улицы резко пустели, и, по слухам, даже падал уровень преступности... Фильм считаю великолепным, хотя, как теперь утверждают, он абсолютно неправдоподобный. Я смотрел его не менее десяти раз и испытываю огромную благодарность к замечательным актерам, а также к талантливейшему режиссеру Татьяне Лиозновой. Конечно, Вячеслав Тихонов, он же Штирлиц, останется в памяти навсегда. Особенно из-за умения молчать... Мне кажется, с каждым годом киноэпопея становится все более человечной в том смысле, что чистота отношений между людьми и подлинные, глубинные причины нашей победы выражены в ней очень четко.
- Давно собирался спросить о фотографии на стене - на ней твой маленький сын Сережа рядом с огромным красавцем-псом. А недавно я «общался» у тебя на даче с миниатюрный лохматый приветливым созданием. Выходит, в вашей семье уже много лет проживают братья наши меньшие?
- Да, выходит... В 60-х - начале 70-х мы превратились в собачников. Не в смысле разведения и выведения пород, а в смысле искреннего содружества. Объяснялось это житейскими событиями: мы распрощались с коммуналками, и у нас появился ребенок. А о собаке мы мечтали всегда. Сначала замечательное существо появилось у мамы. Когда она, наконец, переехала в отдельную квартиру, брат Игорь, чтобы скрасить ее одиночество, привез ей щенка - очаровательный комок шерсти - породы московская сторожевая. Как утверждали знакомые кинологи, помесь сенбернара и восточно-европейской овчарки. Назвали его Якут. Через год это было не менее очаровательное существо, только уже ростом шестьдесят сантиметров и весом около восьмидесяти килограммов. Чрезвычайно ласковое и преданное животное. Гуляли с Якутом только во дворе, так как рядом с маминым подъездом проходила Смольная улица с очень оживленным движением. Как известно, в силу дремучей генетики собака на улице бросается за убегающей кошкой. Дважды Якут срывался с поводка и устремлялся в погоню за родственником тигра в миниатюре. Первый раз в роли хозяина выслушал я. Стремительно вырвавшись из рук, с поводком, волочившимся по земле, пес выскочил на дорогу и, лавируя между мчавшимися грузовиками и автобусами, помчался вдаль. Я, к счастью, его догнал, но долго не мог отдышаться. А второй раз, примерно через год, зимой, когда с ним гуляла мама, он опять рванулся. Мама не успела отпустить поводок и очень сильно ударилась лицом и грудью о тротуар.
Финал трагичен. Решение было принято: Якута пришлось отдать в другие руки. До сих пор, спустя почти пятьдесят лет, этот эпизод саднит горьким воспоминанием.