- В этом году произошло важное событие в истории космонавтики и советско-американских отношений - экспериментальный полет «Союз» - «Аполлон» со стыковкой двух кораблей...

- Это большое техническое достижение многие восприняли как символ укрепления советско-американских отношений. Кстати, два десятилетия спустя, в середине 90-х, судьба свела меня с одним из героев того исторического полета - Алексеем Архиповичем Леоновым. Мы оказались вместе в роли отдыхающих на одном из балканских курортов. На пляже и в столовой общались на разные темы. Леонов запомнился мне внутренне богатым, обаятельным человеком, умеющим не только слышать, но и слушать. Редкое сегодня качество. Мы провели на море около двух недель и расстались очень тепло. К сожалению, наше знакомство, по моей поразительной безалаберности, не получило серьезного продолжения...

- Появились даже сигареты «Союз Аполлон». А ты курил?

- Курил двадцать пять лет, пока в 87-м году не стал генеральным директором совместного советско-германского предприятия. Ничего не понимая в издательском деле, я имел важное преимущество - относительно свободно владел разговорным немецким. Новая полиграфическая структура, созданная на базе издательства «Московский рабочий» и крупнейшего немецкого холдинга «Бертельсман», оказалась весьма продуктивной - выпускала более ста наименований в год. В кабинете директора Дмитрия Евдокимова посетивший «Московский рабочий» Гарсиа Маркес удивлялся тому, что в Советском Союзе авторам платят аванс. «Издайте, продайте, получите доход, - увещевал он, - а потом расплачивайтесь». Так же считал в свое время Гоголь. Его возмущала практика издателя первого массового толстого журнала «Библиотека для чтения» Осипа Сенковского (известного под псевдонимом Барон Брамбеус), выдававшего писателям авансы. Николай Васильевич тоже ворчал: «Напечатайте, продайте, получите выручку - тогда платите».

Став генеральным директором совместного предприятия, я попал в новую, необычную для себя сферу. Например, казалось странным, что издательство не отвечало за сбыт готового товара. В результате дефицитные книги часто являлись предметом злоупотреблений, и на нас начали поступать «сигналы» в ОБХСС от «доброжелателей». Два месяца в моем кабинете проходили проверки, и я, как генеральный директор, сидел с сотрудниками проверяющих органов дни и ночи напролет. Выкуривал по три пачки за сутки. В результате таких физических и моральных страданий отчетливо понял: организация издательского дела - не мое поприще. А на сигареты не мог больше смотреть... Хотя раньше считался заядлым курильщиком: именно в курилках обсуждались новости, литературные публикации, жизненные проблемы.

- Едва ли не самое обсуждаемое событие лета 75-го года - несостоявшийся матч американца Бобби Фишера с Анатолием Карповым. В результате этого советский шахматист стал чемпионом мира...

- Все, кто следил за матчем, чувствовали: нашего спортсмена сильно поддерживает государство. А Фишер - самородок, абсолютный гений, победить которого практически невозможно. Ему проиграли знаменитые российские гроссмейстеры: Тайманов, Петросян, Спасский.

Если говорить о матче Карпов - Фишер, то болельщики, разумеется, переживали за его исход, тем более что в матч привносилась политическая составляющая.

- Ты помнишь, почему Фишер отказался играть с Карповым?

- Кажется, он потребовал коммерциализировать проведение международных матчей, поставив вопрос ребром: если вы нас показываете постоянно по телевидению, берете интервью, - платите! ФИДЕ на условия Фишера не пошла, что явилось формальным поводом для его отказа от матча. Тут же Международная шахматная федерация лишила Фишера чемпионского звания и присудила корону Карпову. Таким образом наш шахматист не доказал на первенстве мира, что он чемпион.

Безусловно, Анатолий Карпов - один из крупнейших шахматистов мира, но заноза осталась - он так и не сыграл с человеком, которого никто не победил.

- В 75-м году состоялся суд над писателем Владимиром Марамзиным...

- Да, его обвинили в подготовке рукописного пятитомника произведений Иосифа Бродского и приговорили к пяти годам лишения свободы условно. Но, смилостивившись, власти разрешили ему уехать на Запад. Владимир Марамзин - друг и одновременно персонаж многочисленных искрометных миниатюр Сергея Довлатова. Я люблю перечитывать сборник Довлатова «Соло на ундервуде», где автор приписывает Марамзину такие слова: «Если дать рукописи Брежневу, он прочитает и скажет: «Мне-то нравится... А вот что подумают наверху?!»

Знаю, что сейчас Владимир Марамзин живет в Париже. Несмотря на солидный возраст, пишет и издает книги. Между прочим, дружит с моим сыном Сережкой.

- Ты как-то рассказывай, что читал лекции в Политехническом музее. Получалось «зажечь» аудиторию? Ведь там, наверное, собиралась случайная публика?

- Цикл моих лекций назывался довольно мудрено: «Человек и модель. Природа моделирования». Речь шла о том, что сначала человек должен понять и представить себе, что он, собственно, хочет. Построить и осмыслить «модель» поведения, здания, эскиз картины и так далее, а уж потом действовать и реализовывать проект. А не наоборот. Нельзя же начинать строить дом с крыши! Всесоюзное общество «Знание», от которого я трудился на этом поприще, платило по 20 рублей за лекцию -довольно хорошая прибавка к зарплате.

Выступления проходили в той самой аудитории. где чуть более десяти лет назад мы с женой, затаив дыхание, слушали стихи молодых поэтов-шестидесятников. Не могу похвастаться тем, что на моих лекциях сидели на ступенях и стояли в проходах, но на две трети зал заполнялся. Помню, перед первой лекцией директор музея, интеллигентный, мягкий человек, предупредил: «Понимаете, билет стоит недорого - 30 копеек, значит, любой желающий может прийти. И спросить о чем угодно, в том числе не совсем по теме-Но вы не смущайтесь, в случае чего поможем». Лекция прошла спокойно, выкриков с места не помню. Но, спустившись со сцены, я попал в объятия «благодарных слушателей», тут и посыпались вопросы.

Один из самых любознательных, крутя пуговицу на моем пиджаке, спросил: «Скажите, пожалуйста, а сколько раз вы были женаты?» Не успел я проговорить, что это не имеет отношения к теории моделирования, как приятный женский голос поинтересовался: «Вам приходилось бывать в Африке?» А какой-то долговязый очкарик ехидно полюбопытствовал, можно ли смоделировать процесс пищеварения... Я понял, что директор имел в виду, предлагая помощь в случае необходимости... Решив последовать бессмертному постулату Ильфа и Петрова «Спасение утопающих - дело рук самих утопающих!», я пообещал ответить на все вопросы во время следующей лекции и выскочил на улицу.

Лекционный цикл продолжался месяца два. Вопросы задавали самые разные, в том числе и весьма неудобные, преимущественно почему-то личного характера...