Выбранные места из переписки с друзьями (1847 год)

Николай Гоголь

В своём духовном «Завещании», написанном в пору тяжёлой болезни в 1845 году, Гоголь, наряду с другими распоряжениями, возлагал на друзей обязанность собрать все его письма, начиная с 1844 года, произвести их строгий отбор с точки зрения нравственной пользы и издать отдельной книгой. Спустя некоторое время, когда писатель почувствовал, что угроза смерти миновала, он сам решил подготовить задуманный эпистолярный сборник. В письме к Н. М. Языкову из Рима 22 апреля 1846 года Гоголь, прося адресата пока соблюдать конфи­денциальность, делился своим замыслом: «Я как рассмотрел всё то, что писал разным лицам в последнее время, особенно нуждающимся и требовавшим от меня душевной помощи, вижу, что из этого может составиться книга, полезная людям, страждущим на разных поприщах».

Проповедническая идея настолько захватила Гоголя, что, ещё не закончив подготовку руко­писи, он просил П. А. Плетнёва безотлагательно приниматься за издание сочинения под назва­нием «Выбранные места из переписки с дру­зьями». В письме, отправленном из Швальбаха 30 июля 1846 года, содержались уверения в без­условном успехе готовящейся книги и подроб­ные инструкции относительно её полиграфи­ческого исполнения: «Её нужно отпечатать в месяц, чтоб в половине сентября она могла уже выйти. Печатать на хорошей бумаге, в 8 долю листа средн.<его> формата, буквами чёткими и лёгкими для чтения, размещение строк такое, как нужно для того, чтобы книга наиудобнейшим образом читалась. Ни виньеток, ни бордю­ров никаких; сохранить во всём благородную простоту. Фальшивых титулов перед каждой статьёй не нужно; достаточно, чтобы каждая начиналась на новой странице и был бы про­сторный пробел от заглавия до текста. Печатай два завода и готовь бумагу для второго издания, которое, по моему соображенью, воспоследует немедленно: книга эта разойдётся более, чем все мои прежние сочинения, потому что это до сих пор моя единственная дельная книга».

Название нового произведения - «Выбран­ные места из переписки с друзьями» - оказа­лось достаточно условным, так как значитель­ную часть писем Гоголь сочинил специально для этой книги, а те, что действительно отсы­лались, были основательно переработаны. В сборник, открывавшийся знаменитым «Заве­щанием», вошло 31 письмо. Среди указанных автором адресатов, составлявших близкий круг его общения, - Н. М. Языков, В. А. Жуковский, А. О. Смирнова-Россет, А. П. Толстой, М. Ю. Виель­горский. В письмах шла речь о самых разных предметах: о положении женщины в свете, о значении болезней, о помощи бедным, о церкви и духовенстве, об «Одиссее», перево­димой Жуковским, о Карамзине, об историче­ском живописце Иванове, о Светлом Христо­вом Воскресении и других духовных и мир­ских материях.

По свидетельству самого Гоголя, «Выбранные места» создавались как единый текст, где «всё было в связи и в последовательности и вводило постепенно читателя в дело». И вдруг оказалось, что вся связь разрушена: цензура не пропустила пять важнейших по авторскому замыслу статей:

«Нужно ли любить Россию», «Нужно ли проез­диться по России», «Что такое губернаторша», «Страхи и ужасы России», «Занимающему важ­ное место». В одном из писем Плетнёву Гоголь высказался в том смысле, что лучше было бы «попридержать» книгу, чем печатать её в таком обрубленном виде, и требовал хлопотать перед государем о восстановлении запрещённых мест. В сложившейся ситуации Плетнёв не счёл воз­можным оспаривать решение цензурного коми­тета, тем более что ему уже пришлось обра­щаться к обер-прокурору Священного синода графу Н. А. Протасову, чтобы книгу пропустила духовная цензура.

Хотя, вопреки убеждённости автора, второго издания «Выбранных мест из переписки с дру­зьями» не потребовалось, сам выход книги в начале 1847 года принял характер скандаль­ной литературной сенсации. Поэт и перевод­чик Н. Я. Прокопович, приятель Гоголя ещё с гимназических времён, в письме к нему от 12 мая 1847 года разделил высказывавшиеся мнения на три категории: «Одни считают тебя ни больше, ни меньше, как святым человеком, для которого так и распахнулись двери рая в будущей жизни, покупают твою книгу и, сле­дуя твоему совету, дарят её нуждающимся в бла­годати или в хлебе насущном. Другие приписы­вают издание твоих писем расчёту. В этом классе встречается более всего подразделений, и догадки о целях, руководящих тобою, идут от простой денежной выгоды до таких соображе­ний и планов, какие тебе, конечно, и в голову не могли прийти. Третьи относят всё к расстрой­ству твоего здоровья и оплакивают в тебе потерю гениального писателя».

Слухи о сумасшествии Гоголя распространи­лись по Москве и Петербургу ещё до выхода его книги, и, когда журналы отозвались о ней как о произведении больного и полупомешанного человека, это мнение уже не являлось новостью. В числе современников, следивших за ходом бурной полемики и принявших сторону Гоголя, оказался П. Я. Чаадаев, в 1836 году также объяв­ленный сумасшедшим. Прочитав и критически оценив гоголевскую проповедь, автор «Фило­софических писем» и «Апологии сумасшед­шего» писал П. А. Вяземскому: «При некоторых страницах слабых, а иных и даже грешных, в книге его находятся страницы такие, что, читая их, радуешься и гордишься, что говоришь на том языке, на котором такие вещи говорятся».

Представленный в Библиохронике экземпляр первого издания «Выбранных мест из перепи­ски с друзьями» - это тоже отклик на наставни­ческое сочинение Гоголя. Здесь содержатся не только многочисленные карандашные подчёр­кивания, но и пометы на полях, выстраивающи­еся в диалог с писателем. Один из его фрагмен­тов связан с «Завещанием», с той его частью, где Гоголь просил после его погребения не ставить над ним никакого памятника: «Кто после моей смерти вырастет выше духом, нежели как был при жизни моей, тот покажет, что он точно любил меня и был мне другом, и сим только воз­двигнет мне памятник». Эти строки в тексте под­чёркнуты, и рядом сделана запись по старой орфографии: «Дивный памятник! Но такие памятники людям не воздвигнуть». В конце этой фразы стоит не точка, а вопросительный знак.

Гоголь Николай Васильевич (1809-1852)

Выбранные места из переписки с друзьями. Санкт-Петербург: В типографии Департамента внешней торговли, 1847. [2], 287 с. В полуко­жаном переплёте времени издания. На корешке вытесненные золотом название и орнаментальный рисунок. Крышки оклеены бумагой «павлиний глаз». 23х14 см. На переднем форзаце «вензельный» штемпель фиолетовыми чернилами «ИС» и рядом такими же чернилами круглый штемпель «Из книг И. Г. Симонова». На свободном л. переднего форзаца владельческая надпись «орешковыми» чернилами «№  Павла Симонова». В тексте многочисленные владельческие пометы и подчеркивания простым карандашом.