Историческое известие о изваянном конном изображении Петра Великого (1786 год)

Иван Бакмейстер

Немец Иоганн Бакмейстер прибыл в Россию около 1756 года. Поступив в Императорскую Академию наук на должность помощника библиотекаря и хранителя основанной Петром I кунсткамеры, он вместе с жалованьем и казённой квартирой приобрёл также русское имя - Иван Григорье­вич, с которым ему и было суждено войти в ан­налы российской историографии. Самый из­вестный труд Бакмейстера - подготовленное к пятидесятилетию Петербургской Академии наук описание её уникальной книжной коллек­ции. Следующая по значимости работа трудолю­бивого библиотекаря - появившееся в 1782 году «Историческое известие о изваянном конном изо­бражении Петра Великого».

Главная героиня книги - императрица Ека­терина II, ибо, как пишет автор, только «отлич­ным и великим умам предоставлено право воздвигать памятники другим себе подобным, судить о всех их предначертаниях и опре­делять великим их подвигам награждения». Сюжет книги - путь от августейшего замысла к бронзе монумента.

С самого начала царствования Екатерина заявляла о себе как о продолжательнице дела Петра I. Проводя административные, военные или экономические реформы, она неизменно ссылалась на опыт своего великого предше­ственника. Однако урождённой принцессе Ангальт-Цербстской требовался зримый сим­вол легитимности её присутствия на россий­ском престоле. Так возникла идея памятника, в котором главную роль должна была играть надпись: «Петру Первому - Екатерина Вторая».

Автором скульптуры стал выпускник Париж­ской королевской академии художеств Этьен-Морис Фальконе (1716-1791). Рекомендован­ный «северной Минерве» Вольтером и Дени Дидро, он в 1766 году приехал в Россию. Уже через десять месяцев выполненная им модель будущего памятника «в малом виде» была пред­ставлена императрице. Осуществление заду­манного растянулось на годы.

Подробно, шаг за шагом, описывает Бакмейстер все этапы грандиозного предприятия. Особое внимание Фальконе уделял выбору камня-постамента. «Долго искали требуемых отломков скалы, - говорится в книге, - пока, наконец, природа даровала готовое подножие к изваянному образу. Отстоянием от Петербурга почти на шесть вёрст, у деревни Лахты, в ровной и болотной стране произвела при­рода ужасной величины камень, известный под именем Каменной горы, которая также и по тому достопримечательна, что Пётр Вели­кий неоднократно взирал на оную со внима­нием и что за несколько лет ударило в оную громом, отчего и придано ей имя Камня-грома. Казённый из Лахты крестьянин Семён Вишня­ков в сентябре 1768 года подал первое известие о сем камне, который тотчас был найден и рас­смотрен с надлежащим вниманием». Когда камен­ный колосс, весивший около 1600 тонн, при­знали достойным служить основанием памят­нику колоссу-императору, Гром-камень решено было перевезти в Петербург, хотя, как пишет Бакмейстер, «взирание на оный возбуждало удив­ление, а мысль перенести на другое место при­водила в ужас». Для транспортировки изгото­вили гигантскую платформу, двигавшуюся по специально проложенным рельсам при помощи сложной системы рычагов. Во время пути «для предохранения всех беспорядков должны были два находящиеся на камне барабанщика по данному мановению давать четырём сотням работных людей битьём в барабаны знак, чтобы они показанную работу все вдруг или начи­нали или переставали бы оную продолжать. Сорок восемь камнетёсов подле камня и на верху оного находившиеся беспрестанно обсе­кали оный, дабы дать ему надлежащий вид. На верху одного края была кузница, дабы иметь всегда нужные орудия тотчас в готовности, прочие приборы были везены в привязанных к камню санях, за коими следовала ещё прице­пленная к оным караульня». Путь камня до берега Финского залива, а оттуда на специаль­ной барже через Неву, к месту установки, занял год.

Параллельно шло изготовление памятника. Работу над головой всадника Фальконе пору­чил своей ученице, Мари Калло, сам же сосредо­точился на общей композиции. Особое «тщание», по словам Бакмейстера, употребил Фальконе «к изображению коня»: «Конь скачет в гору сов­сем иначе, нежели по ровному полю. Дабы дать своему скачущему на гору коню надлежащее положение, сделано было возвышение, кото­рое имело точно такую же поверхность, как и подножие к изваянному образу. Искусный берейтор должен был в разные дни то на том, то на другом коне въезжать на сие возвышение не однажды, но многократно и даже по не­сколько сот раз вскачь. Художник, который стоял ниже, внимательно примечал положение коня как во время скакания, так и в то мгнове­ние, в которое всадник его удерживал, повто­рял сделанные примечания и таким образом уверился в физических законах движения, по коим конь в данном ему направлении посту­пать должен. Каждой части коня сделал он ри­сунок и модель отменно и исследовал оную с наистрожайшей точностью».

Подготовка восковой модели, отливка извая­ния и его доработка растянулись на десять лет. За это время скульптор, неоднократно заявляв­ший о своём праве принимать самостоятель­ные художественные решения, навлёк на себя неудовольствие августейшей заказчицы, что, как говорит Бакмейстер, «сделало дальнейшее его в Петербурге пребывание неприятным». В сен­тябре 1778 года, наконец-то «насладившийся удовольствием видеть творение своё совер­шенно оконченным», Фальконе вернулся во Францию. Дальнейшими работами по подго­товке постамента и установке памятника руко­водил архитектор Ю.М. Фельтен.

Открытие монумента состоялось 7 авгу­ста 1782 года. Бакмейстер рассказывает: «За несколько дней перед торжественным откры­тием изваяния великого императора вместо деревянных стен, коими оное окружено было, поставлена около его полотняная ограда, на коей изображены были разновидными кра­сками камни и гористые страны. День, назна­ченный к открытию изваянного образа, насту­пил. Погода была сначала пасмурна и дождлива, но, несмотря на сие, стекался народ из всех частей города на Петровскую площадь тыся­чами. Наконец, как небо начало просиявать, то зрители стали собираться великими толпами в нарочно сделанные на сей случай галереи.

Адмиралтейский вал и все окна около лежа­щих домов были наполнены зрителями, даже и самые кровли домов были оными покрыты. В полдень тронулись со своих мест опреде­лённые к сему торжеству полки под предводи­тельством своих полководцев и заняли пока­занные им места. Число войск простиралось до 15 000 человек. В четвёртом часу соблагово­лила Её Императорское Величество прибыть на шлюпке. При выходе из оной Её Величество верноподданнейше принята была всем Сенатом и собравшимся придворным штатом, коими и сопровождаема была в Сенат. Скоро после сего явилась Монархиня на балконе Сената. Её благоприятный вид обратил на себя взоры бес­численного множества народа, исполненного благоговейного удивления. Сигнал воспосле­довал... В самую ту минуту ограда подверглась без видимых пособий на землю и изваянный образ Великого Монарха явился в Высочайшем совер­шенстве. Какое зрелище! Великая Екатерина, преисполненная чувствования к предприня­тым подвигам своего предка, преклоняет пред ним главу свою. Очи Её исполняются слёз! Тогда раздались всенародные восклицания. Все полки поздравляли изваянный образ Героя битьём в барабаны и отданием чести, прекло­нением знамён и провозглашением трёх раз поздравления, с чем совокупился гром пушек с крепости, с Адмиралтейства и с император­ских яхт, кои тотчас украшены были флагами. После чего полки пошли обратно в надлежа­щем порядке, и Её Величество соизволила воз­вратиться во дворец».

Особо проникновенные строки посвятил Бакмейстер описанию самого памятника: «Голова Героя покрыта лавровым венком. Ноги обуты в короткие сапоги без стремян. Художник дал всаднику вместо седла тигровую шкуру, без сомнения, дабы изобразить через то скорую и мужественную решимость Героя, который был чужд всякой неги. Избранная для всад­ника одежда - одежда героическая, всем вре­менам, всем державам и всем народам прили­чествующая. Змея, попираемая ногами коня, изображает ненависть и злобу противобор­ствующих предприятиям великих мужей и пре­пятствующих проведению оных в действо. И какой Герой, какой Законодатель, какой Исправитель нравов не бывает принуждён бороться с сими врагами?» И тут же педантичный немец добав­ляет: «Выключая сие значение, служит змея также к закрытию железа, на котором укре­плён конь».

В честь открытия памятника по подпи­санному в тот же день высочайшему указу от наказания освобождались приговорённые к смертной казни и телесным наказаниям, прекращались уголовные дела, продолжав­шиеся более десяти лет, чиновники, осуждён­ные за взятки, амнистировались, и даже всем «отлучившимся из Отечества, ежели они яви­лись в известный срок, даровалось прощение». Фальконе на открытие памятника, которому посвятил двенадцать лет жизни, приглашения не получил.

Впервые труд Бакмейстера «О изваянном кон­ном изображении Петра Великого» был напеча­тан на немецком языке в 1782 году, в четвёртой книжке «Neues St. Peterburgisches Journal». Через несколько месяцев вышло отдельное издание, а три года спустя появился русский перевод, выполненный преподавателем Смольного инсти­тута Николаем Карандашовым (Карандышевым). Заказчиком перевода стал петербургский изда­тель И.-К. Шнор, решивший напечатать поль­зовавшуюся устойчивым читательским успе­хом книгу.

В споре Моцарта и Сальери неизменно побеж­дает Моцарт. Сегодня старательный и по-своему примечательный труд Ивана Бакмейстера изве­стен лишь специалистам. А ста страницам напи­санного им убористого текста, когда речь захо­дит о стоящем на Сенатской площади памятнике Петру, вот уже много поколений русских чита­телей предпочитают несколько строк пушкин­ского «Медного всадника»:

Какая дума на челе!
Какая сила в нём сокрыта!
А в сем коне какой огонь!
Куда ты скачешь, гордый конь,
И где опустишь ты копыта?
О, мощный властелин судьбы!
Не так ли ты над самой бездной,
На высоте уздой железной
Россию поднял на дыбы?

Бакмейстер Иван Григорьевич (Bacmeister Johann; ум. 1788)

Историческое известие о изваянном конном изображении Петра Великого, сочинённое коллежским асессором и библиотекарем Императорской Академии наук Иваном Бакмейстером. Переведено Николаем Карандашевым. В Санкт-Петербурге, с дозволения Управы благочиния: Печатано в типографии у Шнора, 1786. 100 с.: фронтиспис - гравированное изображение памятника Петру I. В цельнокожаном переплёте конца XVIII века. На корешке тиснёный растительный орнамент. В верхней части корешка ярлык красной кожи с тиснёным заглавием: «Историческое известие». Форзацы цветной узорной бумаги. Тройной красный обрез. 20х12 см. На переднем форзаце экслибрис-наклейка: «Собрание книг Виктора Ильича Чернопятова». Чернопятов Виктор Ильич (1857-1935) -надворный советник, историк, генеалог, библиограф, библиотекарь и казначей Историко-родословного общества. Библиотека насчи­тывала около 4000 томов, преимущественно по истории, генеалогии и геральдике. Часть редких книг по истории искусств владелец принёс в дар Московскому археологическому обществу.