Москва и москвичи (1842-1850 годы)

Михаил Загоскин

В 1830-1840 годах Михаил Николаевич Загоскин являлся одним из самых популярных русских литераторов. Восемь прижизненных изданий его первого исторического романа «Юрий Милославский, или Русские в 1612 году» (1829) - абсолютный рекорд для российского книжного рынка первой половины XIX столетия. Не случайно гоголевский Хлестаков, желая поразить воображение доверчивых провинциалок, называет себя автором «Юрия Милославского». «Почти всё, что знает грамоте на Руси, читало и знает Загоскина», - утверждал современник.

Систематического образования Загоскин не получил. Уже неполных 13 лет он был отправлен отцом на службу в Канцелярию государственного казначейства. Затем служил в Горном департаменте, Государственном ассигнационном банке, в Департаменте горных и соляных дел. В 1812 году записался в Петербургское ополчение, в сражении под Полоцком был ранен в ногу и получил за храбрость орден Св. Анны 3-й степени и шпагу, участвовал в осаде Данцига. По возвращении в Петербург, помимо служебного, решил попробовать себя ещё и на литературном поприще. С той поры где бы он ни служил - в дирекции императорских театров, в Публичной библиотеке, чиновником особых поручений при московском военном генерал-губернаторе, в Оружейной палате, которую возглавлял последние десять лет жизни, - занятий литературой

Загоскин уже не оставлял. Его комедии с успехом шли на сценах обеих столиц, его исторические романы принесли ему репутацию «русского Вальтера Скотта», его «фантастические» рассказы печатали лучшие журналы.

В июле 1820 года семейные обстоятельства потребовали переезда писателя в Москву. Там Загоскин, известный ревнитель русских патриархальных устоев, нашёл себя. С этого времени «белокаменная» заняла особое место в его жизни и литературном труде. «Около тридцати лет жил Загоскин постоянно в Москве, любимый и уважаемый всеми: мудрено найти человека, который бы не знал его лично или не слыхал о нём», - свидетельствует мемуарист. Свою любовь к первопрестольной столице России и её обитателям Загоскин выразил в четырёх «выпусках» бытописательных очерков под общим заглавием «Москва и москвичи», опубликованных в 1842-1850 годах.

В предисловии к первому из них автор, скрывшийся под маской «московского старожила» Богдана Ильича Вельского, писал: «Я изучал Москву с лишком тридцать лет и могу сказать решительно, что она не город, не столица, а целый мир - разумеется, русский. В ней сосредотачивается вся внутренняя торговля России; в ней процветает наша ремесленная промышленность. Как тысячи солнечных лучей соединяются в одну точку, проходя сквозь зажигательное стекло, так точно в Москве сливаются в один национальный облик все отдельные черты нашей русской народной физиономии. Европейское просвещение Петербурга; не вовсе чуждое тщеславия хлебосольство наших великороссийских дворян; простодушное гостеприимство добрых сибиряков; ловкость и досужество удалых ярославцев, костромитян и володимерцев; способность к письменным делам и необычайное уменье скрывать под простою и тяжёлою наружностью ум светлый и хитрый наших, некогда воинственных, малороссиян; неуклю-жество и тупость белорусцев; страсть к псовой охоте степных помещиков; щегольство богатых купцов отличными рысаками; безусловное обожание всего чужеземного наших русских европейцев и в то же время готовность их умереть за славу и честь нашей родины; безотчётная ненависть ко всему заморскому наших запоздалых староверов, которые, несмотря на это, не могут прожить без немецкой мадамы или французского мусью; учёность и невежество, безвкусие и утончённая роскошь - одним словом, вы найдёте в Москве скрещенье всех элементов, составляющих житейский и гражданский быт России, этого огромного колосса, которому Петербург служит головою, а Москва сердцем».

«Выходы» состояли из сценок городской жизни, уличных зарисовок, исторических анекдотов. «Контора дилижансов», «Московские фабрики», «Бульварный разговор», «Выбор жениха», «Английский клуб», «Городские слухи», «Литературный вечер», «Купеческая свадьба» - уже названия очерков дают представление о содержании и тональности книги. В целом публика встретила «Москву и москвичей» благожелательно, оценив «лёгкость и свободу языка, весёлость и оригинальность взгляда» автора. Как рассказывают очевидцы, с особым интересом и нетерпением ожидали появления очередного «выхода» московские читатели. Причина была проста: «в некоторых лицах многие узнавали своих знакомых, а потому и во всех остальных искали с кем-нибудь сходства».

После смерти Михаила Николаевича в его бумагах обнаружили несколько очерков, из которых хотели, по свидетельству С.Т. Аксакова, составить пятый «выход» «Москвы и москвичей», однако мысль эта так и осталась неосуществлённой. Но даже опубликованные части дают ясное представление о загоскинской «модели» России - а именно так воспринимал писатель Москву и свою книгу о ней.

Мемуары о Загоскине рисуют нам образ человека живого, откровенного, вспыльчивого, простодушного, доброго, наивного, не всегда глубокого, но необычайно цельного. Поэтому как его литературное завещание звучат слова из предисловия к последнему, четвёртому, «выпуску» «Москвы и москвичей»: «Я очень бы желал угодить моим читателям, разумеется благосклонным; тем, которые меня не жалуют, я уж, конечно, ничем не угожу, потому что ради их потехи не намерен изменять свой образ мыслей, то есть прославлять людские страсти, поклоняться, как божеству, нашему земному разуму, валяться в ногах у Запада и идти непременно за веком, куда бы этот век ни шёл».

Загоскин Михаил Николаевич (1789-1852)

Москва и москвичи. Записки Богдана Ильича Вельского, издаваемые М.Н. Загоскиным. Выпуски 1-4. Москва: В типографии Н. Степанова, 1842-1850. Вып. 1. 1842. ХХ, 325 с. Вып.2. 1844. 462 с. Вып.3. 1848. 338 с. Вып.4. 1850. Х, 283 с. Гравированные шмуцтитулы - виды Москвы. В четырёх полукожаных переплётах конца ХХ века, стилизованных под переплёты середины XIX века. На корешке золототиснёные заглавия по чёрному фону и орнамент блинтового тиснения. Крышки переплётов оклеены «мраморной» бумагой.