Описание коронации Её Величества императрицы Анны Иоанновны (1730 год)

Дочь «скорбного главою» царя Иоанна Алексеевича (1666-1696), старшего брата Петра Великого (1672-1725), и царицы Прасковьи Федоровны, урожденной Салтыковой (16641723), императрица Анна Иоанновна родилась 22 января 1693 года. «Год ее рождения совпал с тем годом, когда ее державный дядя пытался только “прорубить окно в Европу”. <...> Таким образом, хронологически царевна Анна принадлежала новой Руси, но воспринимала ее от купели и пеленала старая Русь», - писал публицист и историк Д.Л. Мордовцев (1830-1905) в историческом исследовании «Русские женщины нового времени». Воспитывалась она в доме матери, который, по свидетельству ее родственника историка В.Н. Татищева (16861750), «был госпиталь на уродов, юродов, ханжей и шалунов». По распоряжению Петра, царевне пытались дать образование, но за 5 лет она не смогла освоить ни танцы, ни французский язык. Не достигла она успехов и в немецком. Даже впоследствии, живя в Курляндии, по свидетельству первого испанского посла в России герцога де Лириа (1696-1738), «по-немецки она не говорила».

Когда Анне исполнилось 16 лет, Петр по политическим соображениям решил выдать ее за курляндского герцога Фридриха Вильгельма (1692-1711). 31 октября 1710 г. состоялось торжественное бракосочетание, во время которого у многих было «плохое предчувствие». Оно усилилось, когда герцог, которому Петр велел, по русскому обычаю, снять с головы невесты корону, не справился и «срезал ее ножом». И действительно, когда после нескончаемых пиров, в январе 1711 г., молодые отправились в Курляндию, герцог скончался в нескольких верстах от Петербурга. Мордовцев пишет: «Полагают, что юноша не вынес наших брачных пиршеств и умер просто жертвою непомерного питья горячих напитков». Пышный гроб с усопшим отправили в Митаву, а молодая вдова вернулась к матери. Но Петр настаивал на пребывании Анны Иоанновны на герцогском престоле в Курляндии, и она вынуждена была подчиниться. Там она жила скудно, постоянно направляя «матушке-тетушке» Екатерине (1684-1727) челобитные, выпрашивая каждую копейку.

Первый фаворит Анны Иоанновны граф П.М. Бестужев-Рюмин (1664-1743) по повелению царя «заведовал всеми делами в Курляндии». Его роль знаменательна тем, что именно он рекомендовал ко двору Анны Иоанновны никому не известного Э.-И. Бирона (1690-1772). Новый фаворит определял сначала политику в Курляндии, а затем фактически правил Россией. Под его влиянием императрица стала выдвигать интересы герцогства на первое место. Мордовцев пишет: «Курляндия видимо подняла голову, и с этой высоко поднятой головою микроскопическое, сравнительно с целою Россиею, герцогство стояло над русской землею до самого восшествия на престол Елизаветы Петровны».

После смерти Петра I и краткого царствования сначала Екатерины I, а затем Петра II (1715-1730) члены Верховного тайного совета решили отдать престол Анне Иоанновне. По требованию «верховников» будущая императрица подписала «кондиции»: она должна оставить Бирона в Курляндии и почти все свои полномочия передать Верховному совету. Коронация состоялась 28 апреля 1730 г., но еще 25 февраля императрица, получив «челобитную» от 800 противников «верховников», «кондиции» разорвала. «Вечером, - пишет историк П.П. Пекарский (1827-1872), - в Москве раздавались радостные восклицания, <...>, но на небе разлилось кровавое зарево северного сияния, и народ, смотря на него, думал, что не быть добру». И действительно, историк В.О. Ключевский (1841-1911) назвал это царствование «одной из мрачных страниц нашей истории».

«Анна Иоанновна, слишком долго находившаяся под жесткою опекою сначала “батюшки-дядюшки” Петра и его слуг, а потом Меншикова», <...> боялась «всего, что исходило от ея суровой родины». Поэтому она в России «окутала себя Курляндиею. Бироны, Трейдены, Левенвольды, Бисмарк, Остерман, Миних - вот что стало вокруг ея трона и отгородила ея от русских “верховников” и всего русского», - писал Мордовцев. Императрица дала на откуп управление государством Бирону, сама же в основном предавалась развлечениям. Газета «Санкт-Петербургские ведомости» сообщала 14 марта 1737 г.: «Всемилостивейшая государыня изволила потешаться охотой на дикую свинью, которую изволила из собственных рук застрелить». В сознании императрицы удивительным образом уживались обычаи старомосковских времен и новые европейские традиции. С одной стороны, она любила оперу и балет (по ее приказу в 1737 г. была открыта первая в России балетная школа), с другой, как и ее мать, обожала грубый юмор, шутов и карликов. Причем, в отместку за прошлые обиды, императрица превращала в шутов титулованную знать. Особенно известна шутовская свадьба князя М.А. Голицына-Квасника (1687-1775) с калмычкой Бужениновой в специально для этого выстроенном ледяном доме, описанная в одноименном романе И.И. Лажечникова (1792-1869). Пока государыня развлекалась, страна изнемогала от репрессий, вошедших в историю как «бироновщина». В.О. Ключевский писал: «Казнями и крепостями изводили самых видных русских вельмож, Голицыных и целое гнездо Долгоруких. Тайная розыскная канцелярия <...> работала без устали, доносами и пытками поддерживая должное уважение к предержащей власти <...>; шпионство стало наиболее поощряемым государственным служением. Все казавшиеся опасными или неудобными подвергались изъятию из общества, не исключая и архиереев; одного священника даже посадили на кол. <...> Всех сосланных при Анне в Сибирь считалось свыше 20 тысяч человек; из них более 5 тысяч было таких, о которых нельзя было сыскать никакого следа, куда они сосланы». «Экспедиции», снаряжаемые Бироном за многомиллионными недоимками, Ключевский называет «татарскими нашествиями», производимыми «из отечественной столицы». Сохранились воспоминания одного из елецких старожилов о таких «экспедициях»: «Бывало, приедет команда, и выводят на правеж виноватых и правых. <...> Близ винных подвалов, где теперь стоит голубец с иконою, стояла виселица; тут же вешали, тут и хоронили. Старушки помнили и рассказывали мне, как, бывало, на этом месте зарывали живых в землю почти по шею; несчастные живали дней по шести; бывало, пойдет дождик, а они и ловят языком воду. Страшное было время!» При этом большинство мемуаристов сходятся в том, что Анна Иоанновна по натуре не была женщиной жестокой. Так, супруга Генерального консула и агента Русской компании Томаса Уорда Джейн Уорд, больше известная как леди Рондо (ок. 1700-1783), писала: «Она, по-видимому, очень кротка, и если бы была частным лицом, то, как я думаю, считалась бы чрезвычайно приятной женщиной».

В целом Анна Иоанновна не внесла в историю России существенного вклада. Ее внутренняя политика характеризовалась укреплением позиций дворянства и еще большим закрепощением крестьян. Среди достижений - развитие горнодобывающей промышленности, постепенная передача казенных предприятий в частные руки, установление почтового сообщения между городами, укрепление армии и флота, улучшение ситуации с высшим образованием. При Анне Иоанновне Академия наук организовала несколько успешных экспедиций, получивших общее название Великая Северная экспедиция (в том числе к берегам Камчатки в 1732 г. и по Ледовитому океану в 1736 г.). Появилась первая книга по российской истории, написанная на русском языке В.Н. Татищевым. Во внешней политике сохранялся курс, взятый Петром I, но, несмотря на ряд блестящих военных кампаний (взятие крепостей Азов в 1736 г., Очаков в 1737 г. и Хотин в 1739 г.), результатами их правительство воспользоваться не сумело: Россия так и не получила выхода к Черному и Азовскому морям.

17 октября 1740 г. Анна Иоанновна скончалась, незадолго до смерти провозгласив наследником престола своего трехмесячного внучатого племянника Ивана Антоновича (1740-1764), а регентом при нем Бирона. Ее последним напутствием фавориту стало: «Небось...» Призыв «не бояться» не принес успеха, Бирон регентствовал 24 дня, а затем был предан суду и отправлен в ссылку. Возможно, он был единственным, кто скорбел об Анне Иоанновне.

Описание коронации Ея Величества Императрицы и Самодержицы Всероссийской, Анны Иоанновны, торжественно отправленной в царствующем граде Москве, 28 апреля 1730 году. Печатано в Москве при Сенате, октября 31 дня, 1730 году. [4], 46 с., гравированный Х.А. Вортманом (С.А. Wortman) по оригиналу Луи Каравакка (Louis Caravaque) раскрашенный от руки фронтиспис (портрет), 20 раскрашенных от руки рис. на 13 листах гравюр на меди. Форзац павлинье перо. Цельнокожаный переплет эпохи с блинтовым тиснением на сторонках и корешке. 30,5х19,5