Русский книжный знак (1902 год)

Василий Верещагин

 «Экслибрис» (в переводе с латыни «ex libris» - «из книг») - это книжный знак, указывающий на принадлежность издания к определённой библиотеке. Чаще всего встречаются экслибрисы в виде бумажных ярлыков или штемпелей, которые наклеивают или наносят преимущественно на внутреннюю сторону переплёта. Считается, что первые экслибрисы появились в Германии вскоре после изобретения книгопечатания. За прошедшие пять столетий искусство экслибриса претерпело разительные перемены: над их созданием стали работать знаменитейшие художники, появились посвящённые им учёные труды, каталоги и даже поэмы, их начали страстно и азартно коллекционировать. Сегодня в различных городах России существуют клубы экслибрисистов, проводятся специализированные аукционы, в Москве создан Музей экслибрисов. И теперь уже трудно представить, что российская история изучения экслибриса началась чуть более века назад с книги В.А. Верещагина «Русский книжный знак».

Камергер, впоследствии гоф-маршал, помощник статс-секретаря Госсовета Василий Андреевич Верещагин вошёл в историю отечественного книговедения как библиофил-аристократ. Именно его утончённость прежде всего отмечал в своих воспоминаниях о нём художник А.Н. Бенуа: «Одно преимущество должно быть сохранено за Верещагиным - это его глубокий европеизм, какая-то особая широта восприятия, какое-то очень тонкое внимание к своему предмету и при этом та совершенно особенная «элегантная сдержанность» приёмов в изложении, в стиле, которая свидетельствует о прекрасной воспитанности».

Совершенно иные впечатления от общения с Верещагиным вынес антиквар-букинист Ф.Г. Шилов. «Частым посетителем моей лавки, - пишет он в "Записках старого книжника", - был В.А. Верещагин, собиравший русские иллюстрированные издания. С букинистами он держался высокомерно, считал себя большим знатоком. На основе своего собрания и случайно полученных сведений он составил книгу о русских иллюстрированных изданиях. Когда Верещагин приобрёл известность своими книгами "Русская карикатура", "Веер и грация", "Старый Львов" и другие, то был приглашён редактировать журнал "Старые годы"».

Несмотря на очевидную враждебность тона, последовательность событий изложена Шиловым довольно точно. И одной из книг, закрепивших за Верещагиным репутацию крупного библиофила, стал «Русский книжный знак», увидевший свет в 1902 году.

Сам автор, указывая, что труд этот является «первым в своём роде», признаёт его краткость и недостаточность ввиду «скудости материала и полнейшей неисследованности обсуждаемого предмета в нашей библиографической литературе». Тем не менее, в книге делается попытка проследить историю русского экслибриса, истоки которого Верещагин видит во владельческих надписях на средневековых рукописях. Далее рассказывается о крупных библиотеках петровского времени и о первом русском экслибрисе: по мнению Верещагина, он был сделан для сподвижника Петра князя Д.М. Голицына.

Доведя очерк до начала ХХ столетия, Верещагин особенно подробно останавливается на проблеме изучения, систематизации и собирания экслибрисов. Рассказав, что первая коллекция книжных знаков появилась в Англии в 1750 году, а вторая и третья - в Германии в 1825 и 1830 годах, он провидчески замечает: «У нас таких коллекционеров пока ещё мало, но нет никакого сомнения, что их число будет постоянно возрастать хотя бы уже по одному тому, что мы отличаемся необычайной склонностью рабски следовать за европейскими модами». Пустив в адрес экслибрисистов эту не слишком справедливую колкость, Верещагин критически разбирает уже имеющиеся классификации коллекций и предлагает собственную: «Большинство коллекционеров, собрания которых мне пришлось пересмотреть, следуют при классификации знаков алфавитному порядку имён их владельцев. Одно из наиболее важных неудобств такой системы заключается в большом количестве безыменных знаков, распределение которых по этой системе затруднительно. Но кроме того, она отличается ещё и тем существенным недостатком, что представляет возможность полного смешения экслибрисов совершенно различных по эпохе и типу... Предпочтительнее поэтому, как мне кажется, избрать другой способ классификации и распределять все знаки в коллекции по их типам, а в каждом отдельном типе -по эпохе их появления. Распределение знаков по типам имеет то громадное преимущество, что оно представляет возможность быстро, легко и правильно расположить всякую, даже и весьма значительную, коллекцию в более систематическом порядке и совершенно устраняет всегда нежелательное и неизящное смешение произведений различных по содержанию. Подразделение же их по эпохе позволяет наглядно проследить ход развития рисунка и орнамента, осуществляя таким образом цель всякой серьёзной коллекции, которая должна заключаться в собрании предметов искусства одной или хотя бы нескольких эпох, но по возможности в постепенном ходе его исторического развития».

Книга Верещагина была в целом благожелательно встречена критикой. Вскоре после её появления Василий Андреевич организовал «Кружок любителей русских изящных изданий» - первую русскую юридически оформленную библиофильскую организацию - и оставался его бессменным руководителем во всё время существования - вплоть до 1917 года. После Февральской революции Временное правительство поручило ему заинвентаризировать и привести в порядок исторические ценности, хранившиеся в Зимнем дворце. Составив подробные описи, проведя фотосъёмку значительной части дворцовой коллекции, Верещагин и его коллеги создали бесценный документ, благодаря которому можно составить представление о памятниках культуры, до наших дней не сохранившихся, так как многое из наполнявшего залы императорской резиденции впоследствии оказалось уничтожено, разграблено или распродано.

В 1917-1918 годах В.А. Верещагин возглавлял Комиссию по охране памятников искусства. Когда появилась возможность, эмигрировал из Советской России. В последние годы жизни руководил Обществом друзей русской книги в Париже. Как писал Бенуа, «несмотря на своё тяжёлое положение, он и в эмиграции умел сохранять своё достоинство и всё то благородство смирения, которое составляло основную прелесть его характера».

Верещагин Василий Андреевич (1859, по другим данным, 1861-1931)

Русский книжный знак. Санкт-Петербург: Печатня Р. Голике, 1902. [4], 84, [2] с. с иллюстрациями. В полукожаном переплёте начала ХХ века с сохранением печатной обложки работы Л.С. Бакста. Вставки на крышках переплёта и форзацы - цветной вощёной бумаги «павлиний хвост». 30x19,5 см. Тираж - 925 экземпляров в 6 состояниях, в том числе, 10 именных и 40 нумерованных. Описываемый экземпляр принадлежит к 250-ти, имеющим в тексте 105 воспроизведений экслибрисов синей краской.