«Месяцеслов» на 1829 год

Ну что с того, что я там был?
Я был Давно, я все забыл...

Юрий Левитанский

В этом году в Тегеране был убит министр-резидент А.С. Грибоедов. В Санкт Петербурге прошла Первая Российская мануфактурная выставка. Казанский профессор Н.И. Лобачевский создал новую геометрическую систему - такого не бы вало со времен Евклида! Наконец, в 1829 году закончилась Русско-турецкая война больше четверти века понадобилось, чтобы Турция признала присоединение России Грузии, Имеретии, Мегрелии (Мингрелии).

Наш экземпляр «Месяцеслова» оказался очень интересным в смысле возможности проследить историю и самого «Месяцеслова», и его владельцев. Вспомогательное издание-однодневка, вернее - одногодка, оказалось живым свидетелем судьбы двух русских семей на протяжении более чем столетия.

На страницах «Месяцеслова» - многочисленные маргиналии. Записи, рассказывающие о трагических моментах в жизни двух семей: Мирбахов-Эверт и Дурылиных. Первая часть записей охватывает период с 1829 по 1868 г., вторая - с 1946 г.

Александр Иванович Эверт, женатый на Прасковье Адольфовне Мирбах (ум. 1867), дочери Адольфа Казимировича Мирбаха и Елизаветы Яковлевны Мирбах, проживал в Екатеринославе. «Месяцеслов» содержит информацию о рождении у него троих детей, двое из которых скончались младенцами, о смерти от рака жены, об отставке ее отца, получении братом чина надворного советника и т.д. - «19го июля 1864 г. я с женой ездили в фотографию для снятия портрета с дочери Ольги, когда ей было 4 месяца и портрет вышел очень хорошо. - Александр Эверт»; «13 ноября 1867 года скончалась жена моя Парасковья Адольфовна в 11 ч утра, после 11 месяцев страдания, у ней был рак в матке. Помочь было невозможно. Эверт»...

В 1903 г. книга была куплена у старьевщика Яковлева в Москве за 1 рубль 20 копеек А. Селивановым «со многими выдранными листами», о чем имеется запись.

Вторая жизнь «Месяцеслова» началась в середине XX в. Перед титульным листом, напротив портрета Николая I, читаем запись: «Книга эта мне подарена врачом-невропатологом Ю.В. Архангельским 8/IX-46 г., большим книголюбом, к тому же прекрасно знающим, ценящим наши с тобой с детства близкие места: Елохово, Плетешки (?), дома Макеровского, Матюшенкова. Никому с большей радостью не могу подарить эту книгу, как тебе, Сережа.. А книга эта на своих страницах, в записях отражает великую жизненную трагедию - с 1829-го по 1868 год. А теперь начинает новый период своей истории - с 1946 г. 27-го сентября, дня твоего рождения, как и моего сына, твоего крестника Сережи. Г. Дурылин». Георгий Николаевич Дурылин (18881949), технолог по черным металлам, родной брат Сергея Николаевича Дурылина (1886-1954), известного богослова и литературоведа, коллекционера рукописей, секретаря Московского религиозно-философского общества памяти Владимира Соловьева.

И тут же рядом, в «Месяцеслове», - две записи. Первая: «6 XI н/с 1941 г. мобилизован, ушел из Москвы пешком под Муром наш сын Сережа в Великий боевой путь, законченный в Бранденбурге».

И следующая, через пять лет: «13/Х н/с 1945 г. вернулся с войны н/сын Сережа. Великий Промысел сохранил его за все 4 года боев при Сталинграде, в Белоруссии, на Дону, Украине, Висле, Балтийск. Море, в Померании, Бранденбурге без единого ранения, одним из 30 человек, оставшихся из 6000 начавших поход. Не видели мы его с 6 XII - 41 г.».

Выражение «осязаемая история» перестает быть просто красивой метафорой, когда читаешь эти строчки. Неимоверная, почти невозможная удача - попасть в число тридцати оставшихся в живых счастливчиков из шести тысяч солдат. Великий Промысел – по-другому это и назвать невозможно... Но редкий случай, когда этот припев судьбы зафиксирован документально непосредственным участником этих событий.

Последняя запись сделана в 1950 году. «25го июня ст/ст (8/VII н. ст.) у моего племянника Сережи Дурылина и его жены Ольги Михайловны (урожд. Кузнецовой) родился сын, названный Георгием, в честь его деда, моего брата Георгия Николаевича Дурылина». То есть 121 год «Месяцеслов» оставался актуальным документом эпохи. Это и делает его уникальным артефактом, запечатлевшим историю страны на фоне истории частной жизни ее граждан.

Но и сам характер записей в «Месяцеслове» оказался как будто заданным событиями, происходившими в год его выхода в свет.

15/27 января А.С. Грибоедов отправил письмо свой жене, грузинской княжне Нине Чавчавадзе: «Пиши мне чаще, мой ангел Нина. Весь твой. А. Г. 15 января 1829 года». И, опять, мы вынуждены снова и снова убеждаться в справедливости народной мудрости: человек предполагает, а судьба располагает.

30 января / 11 февраля министр-резидент в Иране Александр Сергеевич Грибоедов был убит в Тегеране вместе со всей русской миссией толпой взбунтовавшихся персов. По воспоминаниям современников, «около 15 человек из чиновников и прислуги собрались в комнате посланника и мужественно защищались у дверей. Пытавшиеся вторгнуться силою были изрублены шашками, но в это время запылал потолок комнаты, служившей последним убежищем русским: все находившиеся там были убиты низверженными сверху каменьями, ружейными выстрелами и кинжальными ударами ворвавшейся в комнату черни».

По мнению историков, в разгроме русской миссии были повинны персидские реваншисты, муллы и действовавшие с ведома шаха английские резиденты, которые надеялись таким образом добиться пересмотра Туркманчайского мирного договора между Россией и Персией. Ведя войну с Турцией, Николай I не стал предъявлять шаху никаких требований. Вина за разгром миссии возлагалась на «опрометчивые порывы усердия покойного Грибоедова». В возмещение ущерба шах преподнес императору алмаз «Шах», который ныне хранится в Оружейной палате Московского Кремля.

22 марта / 2 апреля поэма АС. Пушкина «Полтава», печатавшаяся под наблюдением П.А. Плетнева, и первая глава «Евгения Онегина» были представлены к разрешению на выпуск.

В этом году Николай I решил лично осуществлять цензуру академических выставок и отбирать картины для них - «Дабы. исключить все то, что не достойно будет публичной выставки». Для этого Российская Императорская Академия художеств, образованная в 1757 году как Академия трех знатнейших художеств, была переподчинена из ведения министерства просвещения в ведение министерства императорского двора. Это «подразделение» занималось вопросами гофмаршальской части, певческой капеллы, «фрейлинского коридора», конюшни, охоты и духовенства и др. Культурная политика, одним словом.

В мае - июне Министерство финансов организовало в Петербурге Первую Всероссийскую мануфактурную выставку. Демонстрация промышленных изделий империи проводилась по правилам, утвержденным Мануфактурным советом в 1828 г. В 2009 году в Российской национальной библиотеке в Петербурге был выявлен каталог этой выставки. Тогда же было выпущено репринтное повторение этого уникального издания. Каталог «Роспись вещам, выставленным в первую публичную выставку Российских изделий» был издан тиражом 2400 экземпляров. Из текста следует, что 326 участников выставки из 33-х губерний России представили на этот смотр более четырех тысяч экспонатов. Их сгруппировали по тематическим разделам: «Машины и инструменты, математические, физические и прочие», «Химические произведения и краски», «Льняная и пеньковая пряжа и изделия из оных», «Шерсть и шерстяные изделия», «Кожа и сафьяны», «Стекло, фарфор, фаянс», «Шляпы, лакированные вещи, изделия из битой бумаги», «Сахар и разные вещи».

И все-таки культурная жизнь имеет свою логику развития, часто не подчиняющуюся логике указующих распоряжений. Внутренний отбор в культурной среде бывает и точнее, и жестче, и даже трагичнее любых цензорских ограничений. Вот два примера.

В 1829 году печатается первый том «Истории русского народа» Н.А. Полевого. А.С. Пушкин как будто припечатывает Полевого в своей рецензии: «желание отличиться от Карамзина слишком явно в г-не Полевом, и как заглавие его книги есть не что иное, как пустая пародия заглавия “Истории государства Российского”, так и рассказ г-на Полевого слишком часто не что иное, как пародия рассказа историографа». В итоге вместо планировавшихся 12 томов вышло шесть (до 1833) томов труда, который задумывался как опыт философской истории России.

В этом же году увидел свет один из самых знаменитых научных трудов в истории - «О началах геометрии» Н.И. Лобачевского. «Главное заключение, к которому пришёл я с предположением зависимости линий от углов, допускает существование геометрии более в обширном смысле, нежели как её представил нам первый Заклад. В этом пространственном виде дал я науке название Воображаемой Геометрии, где как частный случай входит употребительная геометрия с тем ограничением в общем положении, которого требуют измерения в самом деле...» - отмечал в предисловии создатель новой геометрической системы - неевклидовой геометрии, или геометрии Лобачевского. Труд этот вызвал недоуменные рецензии. «.Любителям думанья советую прочесть Геометрию Г. Лобачевского, - писал некто С.С. в «Сыне Отечества и Северном Архиве» (Т. XLV. 1834). - Вот уж подлинно есть о чем подумать. Многие из первоклассных наших Математиков читали ее, думали и ничего не поняли. Почему не вообразить наприм. черное белым, круглое четырехугольным, сумму всех углов в прямолинейном треугольнике меньшею двух прямых?.. Очень, очень можно, хотя для разума все это и непонятно».

2 / 14 сентября закончилась Русскотурецкая война. В этот день был подписан Адрианопольский мирный договор. Россия получила черноморское побережье от Анапы до Поти и устье Дуная, Греция стала независимой. Княжества Молдавия и Валахия, а также Сербия получили автономию, гарантом которой стала Россия. Русские и иностранные суда снова могли свободно проходить через Босфор и Дарданеллы. Турция признавала присоединение к России Грузии, Имеретии, Мегрелии.

С другой стороны, в этой войне погибло 125 тысяч человек, причем только 12% из этого числа - павшие в бою. Основными причинами смерти стали высокая заболеваемость, палящий зной, плохая вода, эпидемия чумы и т.д. К моменту подписания мира в живых оставалось 7 тысяч человек.

В декабре в Московском университетском благородном пансионе проходили испытания. «Московские Ведомости» писали: «за десятидневным непрерывным испытанием воспитанников... следовало испытание в искусствах... Михайло Лермантов <играл> на скрыпке аллегро из Маурерова концерта». Одновременно М.Ю. Лермонтов начал писать поэму «Демон», законченную только в 1839 г.

Второй год, попавший в «нашу летопись», завершился. И с некоторым удивлением мы уже можем констатировать: неизвестно, существует ли она вообще - причинность? Что было раньше - причина или следствие? «Месяцеслов» не предполагает, конечно, ответы на эти вопросы. Но в данном случае сам по себе он стал очень интересной иллюстрацией этого парадокса.

После форзаца «Памятной книжки» - гравированный портрет Николая I, Императора и Самодержца Всероссийского («Позволено печатать. С. Петербург. 26 Ноя. 1826. Цензор Гаевский»). Между 156 и 157 с. - гравированный портрет Александры Федоровны, Императрицы Всероссийской.
Месяцеслов на лето от Рождества Христова 1829, которое есть простое, содержащее в себе 365 дней, сочиненный на знатнейшие места Российской Империи. В Санкт-Петебурге, при Императорской Академии Наук. [1 грав. портр.], [2 с.], [1 грав. тит. л.], 3-16, [2], 17-20, [2], 21-28, [4], 33-40, [4], 45-48, [2], 49-217, [2 с.: огл.]; 20,5x12,7.