- В октябре 1990 года произошло официальное объединение Германии, и ГДР перестала существовать. Но есть мнение, что процесс начался еще с выступления в 87-м на площади перед Бранденбургскими воротами в Берлине президента США Рейгана, обратившегося к Горбачеву с призывом: «Господин Горбачев, разрушьте эту стену!» Два с половиной года спустя стену полностью демонтировали. Ты случайно не был в Германии 9 ноября 89-го, когда бургомистр Берлина Гюнтер Шабовски объявил по телевидению об открытии пропускных пунктов на границе с Западным Берлином?
- Случайно был. Оказался там в связи со своими прямыми обязанностями - согласовывал с представителями компании «Бертельсман» издание справочника «Вся Москва». В то время я снимал квартиру в Берлине недалеко от площади Аденауэра на Вайтцштрассе. Помню всеобщее ликование. Тысячи людей высыпали на улицу, они радовались и обнимались. Ведь до этого за попытку нелегально пересечь Берлинскую стену в уголовном кодексе ГДР существовала статья - до десяти лет заключения. Что и говорить, трагическая страница в истории Германии: за годы существования стены погибли сотни людей, пытавшихся перебраться в свободный мир. Говорят, в архивах Министерства государственной безопасности ГДР нашли письменный приказ стрелять на поражение по всем беглецам без исключения...
В память о нашем сегодняшнем разговоре вручаю тебе сувенир - один из десятков тысяч фрагментов той самой Берлинской стены. Видишь текст? Перевожу: «Кусочек немецкой истории. 13 августа 1961 - 9 ноября 1989».
- Спасибо, тем более что это не только немецкая история, но в определенной мере история и нашей страны...
- Именно так. И здорово, когда государство объединяется. Значительно лучше, чем наоборот...
Кстати, в ту пору я обнаружил в Берлине русское кладбище Тегель, ставшее мемориалом русской эмиграции в Германии еще в конце девятнадцатого века. По распоряжению Александра III сюда привезли четыре тонны земли, собранной в двадцати наших губерниях, а также саженцы липы, дуба, клена, чтобы почившие на чужбине соотечественники покоились в родной земле под сенью родных деревьев. Меня интересовали определенные захоронения, например, отца Владимира Набокова Владимира Дмитриевича. Он трагически погиб в 22-м году в Берлине, спасая жизнь известного политического деятеля Павла Милюкова, которого пытался застрелить монархист-черносотенец. После случившегося Набоков-младший перестал говорить по-немецки, великий писатель до конца жизни не произнес ни одного слова на этом языке. На кладбище была могила Глинки, ее потом перенесли в Петербург, но бюст композитора оставили на старом месте. Там же похоронены отец знаменитого кинорежиссера Сергея Эйзенштейна - известный архитектор Михаил Осипович Эйзенштейн, художник Николай Богданов-Бельский, военный министр Владимир Сухомлинов, градоначальник Киева в 1906-1916 годах Ипполит Николаевич Дьяков... Большая территория погоста выделена под воинские захоронения русских офицеров - участников Первой мировой войны и Белого движения. На одинаковых белых мраморных плитах стоят одинаковые кресты. Могилы отличаются только написанными на них званиями захороненных - генерал-лейтенант, полковник, ротмистр, капитан, поручик, корнет. Перед Богом все равны.
- В 90-м произошло грандиозное событие - в СССР отменена однопартийная система: из статьи 6 Конституции исключено упоминание о руководящей и направляющей роли КПСС. За это сражался Андрей Дмитриевич Сахаров, скоропостижно скончавшийся за три месяца до отмены. По словам Елены Боннэр, в последний день жизни он допоздна готовился к предстоящему заседанию съезда депутатов и ушел отдыхать со словами: «Завтра будет бой!»
- К отмене пресловутой шестой статьи Конституции долго шли. Я воспринял изменения с радостью. К тому же партийные взносы, наконец, не надо было платить...
- В московском метро переименовали целью ряд станций, носящих «коммунистические» названия: «Калининская» превратилась в «Воздвиженку», «Площадь Свердлова» - в «Театральную», «Дзержинская» - в «Лубянку», «Кировская» - в «Чистые пруды», «Проспект Маркса» снова стал «Охотным рядам». Интересно, а в Германии такое происходило?
- После войны переименовали все улицы, связанные с именами руководителей третьего рейха. В моей библиотеке есть книга с печатью книжного магазина на Адольф Гитлер-штрассе - «История Екатерины Второй» на русском языке.
- А чем, кроме издательской деятельности, ты занимался в Москве?
- По-прежнему читал лекции и проводил семинары для студентов на кафедре «Организация управления» в Московском институте управления имени Серго Орджоникидзе в Выхино. Повторюсь, мне нравится молодежь, особенно когда у нее горят глаза. Правда, для разжигания «огня» от преподавателя требуются серьезные усилия. Но при этом можно позволить себе среди формул, теорем, аксиом и правил сострить и разрядить напряженно-засыпающую обстановку...
Регулярно перемещался из Москвы в Берлин и обратно, потому что в Москве жила моя семья, а вдали от нее мне становилось некомфортно.
И, наконец, продолжал приобретать книжные редкости, а собирательство не терпит длительного перерыва и отрыва от родной среды и родного языка.
Еще и еще раз скажу: я благодарен родителям за то, что они сдружили меня с книгой. Могу выделить несколько периодов в жизни, когда чтение становилось необходимым, как дыхание: в первые школьные, то есть в военные годы, на тридцатилетнем рубеже и в глубокой зрелости. К тому же на всем протяжении моих библиофильских увлечений я постоянно чувствовал поддержку самых близких людей - жены Маринки и сына Сережи. И, хотя все жизненно важные решения я привык принимать самостоятельно, ни одно из них не обходилось без совместного обсуждения и, как правило, благословения с их стороны.
- Ты говорил, что в юности не тянулся к поэзии. Не поверю, что остался к ней равнодушный и в более поздние времена.
- В 80-х я увлекся стихами Ахматовой, Самойлова, Коржавина, Рубцова, Левитанского, Слуцкого, Кибирова... Давно понял - у поэтов можно найти ответы на все сложные человеческие вопросы.
Но особенно мне близка ироническая и философская проза Сергея Довлатова. Его сборники могу перечитывать бесконечно. И «Зону», и «Нового американца», и «Соло на ундервуде». Также с удовольствием открываю на любой странице книги Оруэлла, Войновича, Стругацких, Глуховского и погружаюсь в их утопии. Очень поучительное чтение!