-Если говорить о 80-м годе, то в первую очередь об Олимпиаде и смерти 25 июля Владимира Высоцкого, затмившей, пожалуй, и грандиозный спортивный праздник, и связанные с ним эмоции. Высоцкий жил «неудобно» для властей и ушел «неудобно»...
- Хотя информацию о его кончине постарались свести к минимуму, помню огромную толпу вокруг театра на Таганке. Многие плакали, кто-то читал стихи. Наверное, такого не ожидали ни власти, ни близкие артиста... Но мне кажется, тогда мы еще не поняли, что потеряли великого поэта. До сих пор поражаюсь его мастерству и ставлю имя Высоцкого в один ряд с выдающимися русскими поэтами двадцатого века.
Московская Олимпиада получилась с горчинкой. За полгода до нее в Афганистан вошли советские войска для выполнения «интернационального долга». В результате протестов различных стран мира на Олимпиаду не приехали знаменитые спортсмены, главным образом легкоатлеты, без которых соревнования потеряли привлекательность. Так спорт в очередной раз стал жертвой политики. Советский Союз, разумеется, адекватно ответил на бойкот и в 1984 году на Олимпиаду в Лос-Анджелес не направил свою делегацию. Ничего хорошего. В обоих случаях.
Я побывал на многих спортивных поединках и умудрился попасть на репетицию закрытия, где впервые прозвучала замечательная песня Пахмутовой и Добронравова «До свиданья, наш ласковый Миша».
Еще запомнился пустой город (власти приняли серьезнейшие меры по очищению столицы от нежелательных элементов, а также определенное изобилие в магазинах и отсутствие очередей, на прилавках москвичи увидели фанту, колу и финский сервелат в вакуумной упаковке.
- В конце декабря 79-го сразу nocле ввода советских войск в Афганистан академик Сахаров выступил перед иностранными журналистами с протестам. Это переполнило чашу терпения Кремля, и 22 января 80-го года Андрея Дмитриевича задержали, объявили о лишении всех наград и званий и без суда сослали в Горький.
- Да, государственная власть, лишив Сахарова трех Золотых Звезд Героя, званий лауреата Сталинской и Ленинской премий, была не в состоянии исключить его из Академии наук СССР. Такое право имел только президиум Академии. По легенде, когда на заседании поставили вопрос об исключении Сахарова, академик Петр Капица заявил: «Подобный прецедент ранее имел место, когда из германской Академии наук исключали Эйнштейна. Стоит ли повторять?» Намек великого ученого возымел результат: Сахаров остался академиком. Существуют разные версии, как великого ученого исключали и не исключили, но мне нравится именно эта.
- Ты продолжал ездить в командировки?
- Да, довольно часто, налаживал внедрение на предприятиях страны определенного профиля автоматизированных систем управления, так называемых АСУ. По-видимому, для того времени они являлись проявлением нашего высшего вычислительного интеллекта. Нынче термин совершенно забыт. Дело в том, что еще в начале шестидесятых ученые мужи представили руководству страны экономические расчеты о необходимости закупки вычислительных машин, которые якобы будут управлять нашим хозяйством. И началась вакханалия с АСУ. Создавались центры, специальные предприятия... Положительный результат состоял в том, что статистические расчеты дали гигантский толчок развитию вычислительной техники. Но машины не могли управлять экономикой, промышленностью и всем остальным. Они более или менее грамотно и добросовестно подводили статистические итоги и считали цифры, а не вырабатывали управляющие команды. Поэтому АСУ, просуществовав в советской инженерий почти четверть века в мнимой роли «управленца», постепенно сошли на нет.
Долгие годы (60-е, 70-е и часть 80-х) страна закупала за рубежом базовые образцы электронно-вычислительных машин, довольствуясь заимствованным математическим обеспечением. Потом стали появляться отечественные: например, под руководством академика Сергея Алексеевича Лебедева были созданы различные ЭВМ, начиная с ламповых БЭСМ (быстродействующих электронных счетных машин) и заканчивая современными суперкомпьютерами на интегральных схемах. Что очевидно? В СССР зарождались и формировались зрелые профессионалы мирового уровня в области прикладного и системного программирования и в целом информационных технологий. Впрочем, талантов России не занимать. И по сей день школа и отдельные индивидуумы в этой сфере деятельности высоко оцениваются по шкале мировых стандартов. И очень востребованы.
- Чем ты увлекался в эти годы, кроме поиска редких книг?
- Если честно, только работой и футболом. В то время футбол занимал значительное место в нашей жизни. А у меня стаж болельщика почти пятьдесят лет. Я любил ходить на стадион, телевизор не заменял удовольствие от живой игры, от дыхания трибун, представлявших собой доброжелательное сообщество болельщиков, которым не приходило в голову ломать кресла, закидывать пустыми бутылками арену...
Имена замечательных футболистов - Хомича, Якушева, Семичастного, Бескова, Карцева, Нетто, Яшина, Ильина, Никанорова и многих-многих других прочно вошли в мою жизнь. Они скрашивали обычное повседневное бытие, благодаря им мы испытывали гордость за страну. Тогда наши команды не состояли, как сейчас, в основном из иностранцев. Мы болели не за форму, а за ребят, с которыми еще вчера вместе гоняли мяч во дворе. Это для меня принципиально. В советский период спортсменов рядили в тогу так называемых любителей: слесарей, поваров и так далее, чтобы никто не увидел в них профессионалов, ведь советский спорт позиционировали как любительский. Современный российский спорт ударился в другую крайность. Он не только профессиональный, он еще и абсолютно коммерциализированный и, так сказать, вненациональный. Для организаторов от спорта стало совершенно неважно, наш ли соотечественник на поле (льду; площадке, корте) или нет. Спортсменам важен не столько результат матча, сколько сумма, которую они получат в случае победы или при переходе из клуба в клуб. Отсюда разговоры про некие «договорные матчи» - явление, на мой взгляд, обесценивающее спорт. К сожалению, в нынешнем виде наш футбол для меня практически не существует. Интересуюсь только играми на первенство мира и кубок чемпионов.