Наступил рубежный, предвоенный сороковой год...

 

- Он прошел для меня безмятежно и счастливо. Радовали поездки летом к бабушке в Харьков и на дачу. Рядом мама, из Москвы нас проведать приезжал отец.
Бабушку, весьма заметного в городе педиатра, регулярно вызывали на консультации к новорожденным - по-видимому, чадам больших начальников, потому что за ней приезжал «линкольн» - кабриолет с открытым верхом и красными кожаными сиденьями. Она садилась рядом с шофером, а я становился на заднее сиденье лицом к багажнику и с удовольствием смотрел на дорогу: Мне нравилось ехать в роскошной машине, ведь в те годы «линкольнов» в Харькове было наперечет...

Напротив нашего дома на Сумской улице располагался замечательный кондитерский магазин, куда ходили за вкуснейшими пирожными.

- На какой языке говорили дворовые мальчишки и девчонки - на русском или украинском?
- Только на русском. В ту пору, до начала войны, повторяю, вопросы национальной принадлежности вообще не затрагивались, не обсуждались. Кажется, до 32-го года в паспорте вообще отсутствовала графа «национальность». Строку «вероисповедание» в документах изъяли сразу после революции, а так называемый пятый пункт ввели далеко не сразу. Спустя 65 лет его опять убрали из паспорта...

В безмятежные довоенные годы с мамой и папой я часто бывал на ВСХВ, Всесоюзной сельскохозяйственной выставке, позже преобразованной в ВДНХ. Особенно нравился павильон «Свиноводство», где экспонировались животные-рекордисты - огромные боровы, свиноматки с кучей поросят. Посетители могли перегнуться через перила и наблюдать, как они едят, хрюкают, одним словом, весело живут. В других павильонах обитали гигантские коровы, быки, породистые кони - скакуны и тяжеловесы. Я очень любил туда ходить. Правда, уставал, и тогда отец брал меня на руки. Наверняка ему приходилось нелегко, но он не подавал виду. Вспоминаю те поездки как настоящий праздник.

Отдельное впечатление от стоящей неподалеку статуи Веры Мухиной «Рабочий и колхозница». По известной формуле «когда деревья были большими» она казалась фантастически громадной. Впрочем, она и на самом деле огромна.

- Какие события особенно тебе запомнились?
- В квартире установили телефон. Черный, лакированный, красивый, он висел в коридоре на стене. Номер начинался на букву «Д». Звенел громко, но красиво. Дело в том, что соседи -главы семейств - работали в Метрострое, и каждого могли вызвать на работу в любое время дня и ночи. Так и происходило. А в остальные часы жильцы наслаждались возможностью использовать диковинку.

Почти каждый выходной прогулки с родителями по центру Москвы - улице Горького (ныне -снова Тверская) и переулкам. В те времена в городе было много зелени, и она почему-то не засыхала... Кстати, в 40-м году чуть не пострадала любимая липа Анюта, о которой я уже рассказывал.

Воскресенье. Из репродуктора льются мелодии Дунаевского, мы с мамой и папой завтракаем. Настроение прекрасное, сегодня футбол. Неожиданно хлопает дверь, и раздается голос соседа: «Анюту рубят!» Оцепенение. Резко отбросив стул, отец выскакивает на лестницу и, перепрыгивая через ступеньки, несется вниз. Я за ним. За мной все население квартиры... От подъезда до Анюты метров десять. Одним прыжком папа оказывается перед полупьяным мрачным детиной, который, не обращая ни на кого внимания, замахивается на Анюту топором и опускает его почти у основания дерева. Я вижу только сутулую спину и сжатые кулаки отца. «Не подходи, убью!» - кричит мужик, но отступает на шаг. Наверное, его напугало лицо отца. Кто-то из соседей пытается папу остановить, но тот замахивается и наносит «дровосеку» удар кулаком. Топор отлетает в сторону, неистово матерясь, мужик отползает... Несколько мгновений все молчат, потом дружно кидаются к Анюте.

Рубцы от топора глубокие, но не круговые, значит, не смертельные. Кто-то приносит известь и бинты, чтобы оказать первую медицинскую помощь «пострадавшей».

Анюта выжила. Теперь «шрамы» высоко над землей. Не пострадала она и от трех упавших поблизости в августе 41-го бомб-зажигалок.

- Тяжкая, но в то же время трогательная история... Теперь на другую тему: в какие игры играли?
- Дома с папой - в жмурки, нашу с ним любимую забаву. Я обожал с завязанными глазами искать его по комнате... А во дворе в самые разные -чижик, салочки, прятки. Любимое развлечение -«расшише» - игра с монетками. Их бросали об стену, причем бросить надо было так, чтобы монеты легли рядом. Тот, кто бросил монетку ближе всех к лежащей, тот и забирал весь «банк».

- Я тоже увлекался этой игрой в детстве, только мы ее называли пристеночка или пристенок...
- Ну, в разных районах она называлась по-разному. Помню, однажды деревенские мальчишки пытались отобрать у меня две или три выигранные монетки... Дело в том, что за нашими домами существовала фактически деревня под названием «Ровинский луг», и оттуда на нас, «городских», иногда налетала орава противников. А деревянные постройки простирались до самого Инвалидного рынка.

Название свое рынок и прилегавшие к нему две Инвалидные улицы получили от Инвалидного дома, построенного еще до революции для увечных воинов Первой мировой. Некоторые из них создавали артели и мастерские, кто-то просил милостыню на Инвалидном рынке. В сороковые годы он тоже активно функционировал, потому что с войны возвращалось огромное количество безногих, безруких и обожженных людей, которые торговали кто чем мог. Теперь примерно на его месте - Ленинградский рынок.

Главное детское развлечение - цветные стеклышки. Строители метро оставили около нашего дома множество разноцветных прозрачных стеклянных осколков - фрагментов витражей, украшающих вестибюль станции «Аэропорт». Мы с мальчишками их собирали и хвастались друг перед другом - у кого больше? А еще - фантики. Обертки от конфет быстро превращались в аккуратные квадратики, ими играли, подбрасывая и накрывая фантик соперника, таким образом увеличивая свою коллекцию. Вкус конфет был тогда совершенно иным, чем сегодня... Помнишь «Ромашку», «Василек», «Южную ночь», «Раковую шейку»? Музыка аромата и вкуса. Еще одно развлечение, почти хулиганского характера, - кража яблок из садов, в изобилии произраставших в тыльной части нашего дома.

- Наверняка бегали в кино?
- Конечно! «Подкидыш» смотрел раз десять. Неповторимые Фаина Раневская и Рина Зеленая, ироничный Ростислав Плятт врезались в память на всю жизнь. Что может быть колоритнее фразы: «Муля, не нервируй меня!», ненавидимой впоследствии самой актрисой из-за того, что ее зачастую так приветствовали на улице, или скороговорки Рины о том, что у соседки, к которой «зашли воры напиться», пропал громоздкий музыкальный инструмент? В том же году вышел эпохальный фильм «Тимур и его команда» по повести Аркадия Гайдара. Занимательный по сюжету, он учил юного зрителя помогать слабым, выручать товарища, быть честным. Неудивительно, что движение «тимуровцев» широко распространилось среди подростков нескольких поколений. Хотелось подражать Тимуру и его друзьям, а не навязываемому сверху «пионеру-герою» Павлику Морозову, как ни крути, предавшему своих близких. Вот и решай для себя, «что такое хорошо и что такое плохо»...