Геном человека (1990)

Александр Баев

К академику Александру Александровичу Баеву, председателю Научно-технического совета национальной программы «Геном человека», как-то обратился один из сотрудников Института молекулярной биологии и пожаловался на то, что в результате интенсивной работы у него открылась язва. Баев ответил, что он знает один способ, как избавиться от язвы. «Только вряд ли вы решите им воспользоваться», - тут же заметил академик. Заинтригованный сотрудник стал настаивать все-таки открыть секрет. «Год тюрьмы излечивает от любой язвы за счет умеренного и регулярного питания», - последовал квалифицированный ответ. Сам Александр Александрович 17 лет провел в лагерях и ссылках по стандартному обвинению - «враг народа».

Отец Александра Александровича Баева, тоже Александр Александрович, был адвокатом в Чите. Он умер в 1914 г., и семья переехала в Казань, к деду - владельцу небольшого судоремонтного и судостроительного завода.

«После окончания медицинского факультета Казанского университета в 1927 г. я стажировался в течение одного учебного года на кафедре госпитальной терапии у профессора Н.К. Горяева, а затем уехал в деревню - в Буинский кантон Татарской республики, где проработал врачом вплоть до 1930 г., - отмечал в 1989 г. академик Александр Баев в сборнике, посвященном памяти В.А. Энгельгардта. - В тот год в Казанском медицинском институте впервые был проведен большой набор аспирантов. Я подал заявление в биохимическую аспирантуру не столько потому, что меня привлекала биохимия, сколько из-за малого конкурса по этой специальности. Я был “классово чуждым элементом”, и с этим обстоятельством мне приходилось считаться».

Научным руководителем Баева стал молодой еще тогда ученый, будущий выдающийся биохимик, академик Владимир Александрович Энгельгардт. Сегодня, оглядываясь назад, кажется, что именно это знакомство, возможно, и спасло жизнь молодому аспиранту с непролетарским происхождением.

В 1937 г., в самый разгар сталинских репрессий, Баев был арестован. Дальше - «нормальная» судьба советского политзаключенного: Бутырская тюрьма, Соловецкий лагерь особого назначения (печально знаменитый СЛОН), Норильский лагерь. «То, что произошло, имело отношение к Казани и даже к моей биохимической аспирантуре, - вспоминал А.А. Баев. - В 1930-1932 гг. я наряду с другими аспирантами-биологами Казани был участником семинара по методологии биологии профессора Казанского университета, очень талантливого ученого В.Н. Слепкова, брата А.Н. Слепкова-старшего, ученика Н.И. Бухарина. Когда в 1937 г. понадобилось доказать, что весь Советский Союз был покрыт сетью тайных организаций, и тем самым создать основу для готовящегося суда над Н.И. Бухариным, А.И. Рыковым и др., мановением пера безобидный семинар аспирантов превратился в подпольную террористическую организацию “молодых бухаринцев”, ставивших себе целью вооруженное свержение советской власти, покушение на жизнь И.В. Сталина, реставрацию капитализма - не более и не менее».

Во время заключения в Соловецкой тюрьме Баеву разрешили переписку только с матерью, оставшейся в Москве. Однако она скоро умерла. Но даже в Норильском лагере, куда Баев был переведен из СЛОНа, он пишет несколько научных работ. Среди них - «О ресурсах солнечной радиации Норильска», «Справочник по диэтетике грудных детей». В 1944 г., учитывая самоотверженный труд во время войны, Александр Александрович получает относительную свободу - без права покидать Норильск. Разрешена была и переписка. И первое письмо, которое он получает из «того мира», было от Энгельгардта: «К своему удивлению, я узнал, что у Владимира Александровича сохранился рукописный экземпляр моей кандидатской диссертации. Она была закончена во второй половине 1936 г. Разрешение на кратковременный выезд из Норильска, где я в то время жил, получить удалось, и я оказался в Москве на полулегальном положении. Поэтому мне было нельзя посещать библиотеки».

В итоге в 1946 г. «враг народа», тюремный врач из Норильска Александр Баев защищает кандидатскую диссертацию «Превращение аденозинтрифосфорной кислоты в ядерных эритроцитах птиц в связи с дыханием». Разрешение на поездку в Москву и Ленинград было получено от Министерства внутренних дел. Оно было подписано заместителем Берия, одним из главных организаторов репрессий Б.З. Кабуловым. По какой-то изощренной иронии истории, после смерти Сталина Кабулов был расстрелян 23 декабря 1953 г. по приговору Военной Коллегии Верховного Суда СССР.

Между тем в 1946 г. самому Баеву будущее рисовалось довольно безоблачным: «Я стал кандидатом наук и даже был награжден медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне»... Но это еще не было концом. В 1949 г. спохватились и обнаружили, что контингент 1937 г. еще не весь истреблен и что он расползся по всему Советскому Союзу. В этот год я снова был арестован и сослан, теперь уже “навечно”, как сказано в приговоре Особого совещания, на Енисей, хотя я лично жить вечно не рассчитывал. Но не прошло и года после смерти Сталина, как я был реабилитирован и в 1954 г. с семьей вернулся в Москву. В моей трудовой книжке появилась отметка, что 17 лет - с 1937 по 1954 г. - я никуда из института [молекулярной биологии] не отлучался и честно работал научным сотрудником».

В начале 1960-х Баев приступает к расшифровке первичной структуры нуклеиновых кислот. В 1968 г. его выбирают членом- корреспондентом АН СССР, а в 1970-м - академиком. Приходит и международное признание его работ: бывший тюремный врач становится членом академий Польши, Чехословакии, Венгрии, Болгарии, академии «Леопольдина», Европейской академии, доктором Грейфсвальдского университета, членом HUGO (Human Genome Organization - Организации по исследованию генома человека), Американского общества биохимиков и молекулярных биологов.

Проблема расшифровки святая святых природы - генетического кода волновала Александра Александровича Баева больше всего в последние годы жизни. С 1989 г. академик Баев - председатель Научного совета по Государственной научной программе России «Геном человека». Собственно, это он и стал инициатором этой программы: в 1987 году Баев написал соответствующее письмо М.С. Горбачеву. Тогда же появилось постановление Совмина СССР о программе «Геном человека».

Опять Баеву будущее рисовалось довольно безоблачным. Но... «Первые шаги внушали оптимизм, - признавался Александр Баев в интервью «Независимой газете» 5 января 1994 г. - Под программу было выделено 25 миллионов рублей и 10 миллионов долларов на год. Но при наших темпах организационные вопросы растянулись на целый год. Фактически мы начали работать в 1989 году. И очень скоро наша роскошная жизнь прекратилась. Прекратилась в результате социально-государственного прогресса, носящего название “перестройка”. Инфляция пожирала все наши ассигнования в рублях, а валютное обеспечение совсем прекратилось. Сейчас программа “Геном человека” переживает очень большие трудности и очень сильно сокращена».

Тоненькая брошюрка, представленная в «Библиохронике», - краткое введение в проблему расшифровки (секвенирования, от латинского «sequi» - следовать) последовательности тех трех миллиардов нуклеотидов, которые составляют геном человека. Насколько это нетривиальная задача, дает представление пример, который приводит Баев: «Физический объем записи генома можно представить в следующем виде. Допустим, мы вносим результаты секвенирования в книги объемом в 1000 страниц по 2500 печатных знаков на странице. Тогда для разных геномов понадобится следующее количество томов: человек - 1200, птицы - 320, дрозофила - 62, дождевой червь - 40, дрожжи - 6, бактерии - 2, микоплазма - 200 страниц». А вообще, полная запись последовательности генома человека, равна 13 комплектам «Британской энциклопедии».

В упомянутом интервью «Независимой газете» в ответ на вопрос: могут ли результаты программы «Геном человека» быть использованы для создания генетического оружия? - академик Александр Баев с юмором ответил так: «А как вы себе это представляете? Можно ли считать “генетическим оружием” такую ситуацию. Некий гражданин N обладает патологическим геном. И вот его в качестве “генетического оружия” отправляют в другую страну и заставляют вступать в половую связь с женщинами. Это - “генетическое оружие”?! В конце концов, та же радиация и есть генетическое оружие. Биологического генетического оружия, по-моему, не может быть. Во всяком случае, у меня тут фантазии не хватает. А вот портить геном - это мы можем уже сейчас, и портим с успехом».

Это интервью академика Александра Александровича Баева стало последним. Не дожив 10 дней до своего 91-го юбилея, 31 декабря 1994 года он скончался. Его официальный трудовой стаж - 80 лет.

Александр Александрович Баев (1904 -1994)

Геном человека. Информационный бюллетень №2 / Москва: ВИНИТИ, 1990. 38 с. Тираж 500 экз. 19,8x14,2 см.

Автограф автора на титульном листе: «А.Г. Ваганову / C добрыми пожеланиями. / На память о разговоре / по вопросам генетики. / Академик РАН А. Баев / 23.XII.1993 г.»