В романе Л.И. Толстого «Война и мир» есть два персонажа, которых роднит некая искусственность и неестественность по отношению к пониманию хода истории, как ее видит автор. Один из них - это Наполеон, а другой - Михаил Сперанский. Наверное, не случайно Наполеон, познакомившись со Сперанским во время встречи с Александром Первым в Эрфурте в 1808 году, был так поражен интеллектом и талантами этого человека, что якобы в шутку предложил Александру обменять Сперанского на какое-нибудь королевство. Это очевидно является мифом, но вот подаренная Наполеоном Сперанскому табакерка с его портретом, осыпанная бриллиантами, - это факт, свидетельствующий о благорасположении Бонапарта к Михаилу Михайловичу. Что же это был за человек, который заслужил столь лестный отзыв покорителя Европы и такой неприятный образ в романе Льва Толстого?

О Сперанском написано много научных публикаций, исследований, книг, но среди них, пожалуй, самая первая и наиболее примечательная написана человеком, который лично знал Михаила Михайловича и служил под его началом. Речь идет об изданной в 1861 году М.А. Корфом книге «Жизнь графа Сперанского» в 2-х томах. Кстати, сам автор являлся также примечательной личностью - однокашник А.С. Пушкина по Царскосельскому лицею и долгие годы директор Императорской публичной библиотеки.

Михаил Михайлович Сперанский родился 12 января 1772 года во Владимирской губернии в семье бедного священника сельской церкви Михаила Васильева. Фамилию Сперанский (от латинского sperarum - надежда) он получит позднее в годы учебы в Духовной семинарии, где зарекомендует себя блестящим учеником. Достаточно рано научился читать, рос под влиянием деда Василия, от которого получил первое восприятие окружающего мира.

Будучи направлен на учебу в Александро-Невскую духовную семинарию, будущий реформатор обучался не только языкам (древнегреческий, латынь, французский) и религиозным дисциплинам, но и светским наукам - математике, физике, истории. Также стоит добавить, что впоследствии, женившись на англичанке, он в совершенстве овладел английским языком. Семинария располагала богатой библиотекой, и юный Сперанский изучал труды Руссо, Вольтера, других философов-энциклопедистов. Конечно же, это сказалось на его будущих подходах к государственному переустройству.

В 1792 году Сперанский окончил семинарию и по предложению Петербургского митрополита Гавриила был оставлен преподавателем математики, физики и красноречия, а позднее стал читать и курс философии. По рекомендации митрополита в жизни Сперанского происходит другое важное событие - он становится домашним секретарем известного вельможи, князя А.Б. Куракина (помните известный портрет кисти В.Л. Боровиковского?). Князь устроил экзамен молодому человеку - поручил написать по-французски 11 писем - и был поражен, когда к утру Сперанский представил необходимые письма, написанные блестящим стилем и в кратчайший срок. При императоре Павле А.Б. Куракин становится обер-прокурором Священного Синода, а Сперанский уходит с преподавательской работы в семинарии и делает окончательный выбор в пользу светской службы.

По воспоминаниям современников, своим успехам по службе Сперанский был обязан не только выдающимся способностям, но и умению найти общий язык с окружающими и начальством, обаянию, порой умению угодить и угадать пожелания сильных мира сего. Так, например, М.А. Корф в книге «Жизнь Графа Сперанского» пишет, что одна родственница обер-прокурора Обольянинова, «увлеченная умом и приятностью беседы Сперанского, она при каждом удобном случае покровительствовала ему у старого дяди, над которым имела большое влияние». Очевидно, он вполне владел придворной наукой и, можно сказать, был в глубине достаточно скрытным человеком, не раскрывался до конца никому. В книге Корфа приводятся на этот счет любопытные воспоминания графа Кападистрия о долгом и интересном разговоре со Сперанским, после которого граф сказал княгине Е.Ф. Долгорукой, что «нисколько не разгадал эту непроницаемую личность».

Очередной виток в карьере Сперанского, приведший к ее зениту, а затем и краху, начался с воцарением императора Александра Первого. Опуская детали карьерных хитросплетений и интриг начала нового царствования, необходимо остановиться на том, что именно Сперанский был востребован кружком «молодых друзей» императора, мечтавших о прогрессивных реформах в России и нуждающихся в человеке, который упорядочивал бы и письменно излагал их мысли о переустройстве, рождающиеся в дискуссиях Негласного комитета. Таким секретарем и администратором и стал Михаил Сперанский. Вскоре он попал, выражаясь современным языком, в команду В.П. Кочубея - одного из приближенных царя из числа его молодых друзей, который был назначен министром внутренних дел, а Сперанский стал его статс-секретарем и ближайшим сотрудником. Он работал по 18-19 часов в сутки: вставал в пять утра, писал, в восемь принимал посетителей, после приёма ехал во дворец, вечером опять писал. Не имея себе равных в тогдашней России по искусству составления канцелярских бумаг, Сперанский неизбежно стал правой рукой своего нового начальника.

В 1802 году Сперанский подготовил несколько собственных политических записок: «О коренных законах государства», «Размышления о государственном устройстве империи», «О постепенности усовершения общественного», «О силе общественного мнения», «Ещё нечто о свободе и рабстве». В этих документах он впервые изложил свои взгляды на состояние государственного аппарата России и обосновал необходимость реформ в стране.

В 1806 году Кочубей много болел, и Сперанский получил право напрямую докладывать императору. С этого времени, можно считать, началось его восхождение к вершинам власти. Уже в 1808 году он сопровождает Александра на встречу с Наполеоном в Эрфурте.

Реформаторские идеи Сперанского нашли свое воплощение уже в эти годы, и примечательно, что в совершенно различных отраслях государственного управления. Так, 11 декабря 1808 года Сперанский читает императору Александру свою записку «Об усовершении общего народного воспитания» и представляет на рассмотрение проект «Предварительные правила для специального Лицея», в котором излагаются принципы обучения и воспитания в будущем Царскосельском лицее. В этом же году он становится товарищем (заместителем) министра юстиции. А в 1809 году представляет, пожалуй, свой главный документ - «Введение к уложению государственных законов». Это всеобъемлющий план реформ государственного управления. Именно этот документ можно считать первой попыткой создания конституционной монархии в России.

Реформа, предложенная Сперанским, предусматривала, помимо освобождения крестьян, создание системы разделения властей на законодательную, исполнительную и судебную в духе идей Монтескье. Но был один важный нюанс - над ветвями власти оставалась фигура верховного арбитра - императора. Как отмечает российский ученый, академик Ю.С. Пивоваров, эта конструкция, отличающаяся от европейских конституционных монархий, поразительным образом была воспроизведена в Конституции 1905 года и уже в наши дни возродилась в российской Конституции 1993 года. Кстати, именно Сперанский впервые придумал название - Государственная Дума. В этом, наверное, и состоит гениальность составленного Сперанским документа, что он актуален через века. Вероятно, он разгадал что-то глубинное в природе русской власти, коль заложенные им принципы ее построения востребованы и спустя 200 лет.

Конечно же, воспитанный на идеях французских энциклопедистов Сперанский был именно тот человек, который как нельзя лучше смог облечь в ясную форму идеи реформирования, привнести новое и в то же время вписать это новое в российские реалии, учесть российскую природу власти, несущую наследие еще ордынских времен. И еще очевидно, что Сперанский не мог действовать без высочайшего одобрения императора, который таким образом был соавтором плана преобразований. Как заметил российский историк А. Левандовский, «у Сперанского не было темперамента реформатора». И это, наверное, так. Но тем не менее вклад этого человека в развитие русской общественной и политической мысли бесспорен и еще недооценен.

Звезда Сперанского закатилась в марте 1812 года. Он был вызван в Зимний дворец, лишен всех должностей. Обвинения были абсурдны - Сперанского обвинили в измене и шпионаже в пользу Бонапарта. Его выслали в Нижний Новгород. Даже якобы была вероятность казни Сперанского. И этот драматический этап в его жизни требует понимания причин, потому как падение этого человека не только его личная трагедия, но и проявление исторической закономерности.

В современном ему российском обществе не существовало классов и групп, которые были бы заинтересованы в реформах Сперанского. Не было ни среднего класса, ни развитого предпринимательского сословия, для которых неограниченная монархия была бы тормозом. Окружение Александра постоянно передавало ему сплетни и слухи о Сперанском, интриговало. И когда у правящей элиты нашелся талантливый идейный выразитель в лице Н.М. Карамзина, то участь реформ была предрешена. Император почувствовал этот накал ненависти к Сперанскому и реформам, которые он олицетворял, и пожертвовал фигурой своего протеже.

Предшествующий век был ознаменован чередой дворцовых переворотов. Отец и дед Александра были убиты в результате заговоров. И вряд ли стоит осуждать императора, что он побоялся идти против консервативного дворянского окружения. Да и манифест охранителей - «Записка о древней и новой России» - был гениально и убедительно написан Карамзиным. Вот красноречивая цитата из Карамзина: «Всякая новость в государственном порядке есть зло, к коему надо прибегать только в необходимости». Он провозглашал также на века - как и план реформ Сперанского создавал ориентиры «либеральных» реформ, - основы русского консерватизма. В «Записке» Карамзин продвигал русскую мифологию, живущую в сознании и поныне, превозносил величие самодержавной власти и ее значимость для незыблемости моральных устоев русского народа и стабильности государства. Не надо «раскачивать лодку» - вот лейтмотив всех охранителей на все времена. И на коротком отрезке истории они могут быть правы.

Так или иначе, но можно утверждать, что крах реформ Сперанского произошел не только по вине Власти в лице царя, но в первую очередь с подачи Общества, состоящего как из правящей аристократии, так и интеллектуалов того времени. Любые реформы должны иметь «свою аудиторию» и быть поддержаны активной частью общества - один из важнейших уроков истории, который можно извлечь из неудачи реформ Сперанского.

На этом, однако, биография Михаила Михайловича Сперанского как государственного деятеля не закончилась. После нескольких лет ссылки, в 1816 году он стал пензенским губернатором, а затем генерал- губернатором Сибири, где многое сделал для упорядочивания администрирования и борьбы с казнокрадством. Впоследствии он был возращен в Петербург. Подружился со своим былым оппонентом Николаем Карамзиным. Именно Сперанский писал Манифест на восшествие на престол Николая Первого. Сперанский участвовал в суде над декабристами, хотя, конечно же, духовно был близок к ним. Это доставляло Михаилу Михайловичу большие душевные муки. Но времена были уже не те, и Сперанский тоже изменился.

В дальнейшем ему было поручено кодифицировать законы Российской империи, с чем он блестяще справился и был за этот труд награжден высшей наградой - орденом Андрея Первозванного. А в 30-е годы 19-го века заседал в Государственном совете, был одним из учителей цесаревича Александра, будущего Александра Второго. К концу жизни Сперанский становится действительным тайным советником (2-й класс в Табели о рангах), возведен в графское достоинство. И вот - последняя цитата из позднего Сперанского: «Там, где существует чистая форма монархическая, нет никаких основательных причин и выгод для народа переходить на форму смешанную».

Вот такой противоречивый образ - царедворец и реформатор, дитя века просвещения и... судья декабристов, сановник и символ либеральных реформ в России.