Заметки о России (1814 год)

Павел Свиньин

«Государство безмерное и отчасти неизвестное, объемлющее все климаты и богатства всех широт земного шара, народы происхождения различного, коих нравы, обыкновения, обычаи погребены в бездне времён и пространств, места достопамятные для истории сих народов и для славы монарха, ими владычествующего, прелестные виды, представляющие новые образцы для живописи и гравирования» - так писал о России Павел Петрович Свиньин.

Сын галичского помещика, он получил обра­зование в Благородном пансионе при Москов­ском университете, где в издаваемом воспитан­никами литературном сборнике «Утренняя заря» опубликовал свои первые опыты в стихосложе­нии и переводах. В 1805 году Свиньин был при­числен к Министерству иностранных дел в каче­стве архивариуса Московского архива. Произве­дённый в переводчики, в 1806 году получил направление в Средиземноморскую эскадру к вице-адмиралу Дмитрию Николаевичу Сенявину. С кораблём «Рафаил» посетил Грецию, Англию, Испанию, Португалию, участвовал в сражении при острове Тенедос, за что был награждён орденом Святого Владимира 4-й сте­пени с бантом. Во время путешествия несколько раз встречался с будущим президентом Греции графом Иоанном Антоновичем Каподистрия (1776-1831), который однажды, рассматривая его рисунки, заметил: «Вам бы следовало сыскать случай обозреть Россию с карандашом в руке». «Сии слова, - отмечал Свиньин, - электриче­ством проникли в мою душу, и, можно сказать, с того самого часа я стал себя готовить к люби­мейшему моему предприятию».

По возвращении на родину он сделал первый шаг на пути к намеченной цели - поступил в Академию художеств, где проучился около трёх лет, вплоть до 1811 года, когда за картину «Суворов, отдыхающий возле ручья» получил звание академика.

Дальнейшее продвижение к осуществлению заветной мечты прервало новое назначение: в августе 1811 года Павел Петрович был опреде­лён в Филадельфию секретарём к генеральному консулу и поверенному в делах России в США Андрею Яковлевичу Дашкову (1775-1831). Целью деятельности российских дипломатов в США было тогда «развитие торговых отношений между обеими странами, укрепление связую­щих их уз дружбы и предотвращение всего, что могло бы её омрачить». Дашков организовал сеть своих торговых агентов в наиболее важ­ных портах Североамериканских соединённых штатов. Свиньин, который являлся его помощ­ником в этом деле, посетил многие американ­ские города. В Новом Свете он провёл два года.

Тогда же он познакомился со знаменитым генералом Жаном-Виктором Моро (1763-1813), который был изгнан из Франции и которого Александр I пригласил на русскую службу. Свиньину выпала ответственная роль сопрово­ждать его к месту дислокации союзных войск. Он находился при Моро вплоть до кончины генерала под Дрезденом, а затем был отправлен в Лондон к его вдове с личным посланием Алек­сандра I и денежным пособием.

Во время службы в США началась и литера­турная деятельность Свиньина (юношеские опыты в счёт не идут). Его первая книга появи­лась в Филадельфии и называлась «Sketches of Moscow and St. Petersburg* («Заметки о Москве и Петербурге»; 1813). В l8l4 году её переиздали в Лондоне под названием «Sketches of Russia* («Заметки о России»). Труд Свиньина был при­зван познакомить американцев и англичан с Россией, её бытом, её народом, тем более что интерес к этой теме в связи с победами русского оружия над Наполеоном необычайно возрос.

В конце жизни, рассказывая о своей мечте издать живописную историю России, Свинин говорил: «Мои предположения были в некото­ром смысле мною выполнены при издании в Филадельфии и в Лондоне двух опытов о Рос­сии на английском языке с 12-ю картинами под заглавием "Sketches of Russia". Главным предме­том первого было дать хотя поверхностное, но верное понятие о России в Новом Свете, напол­ненном славою Наполеона и жаждавшем узнать о народе, ниспровергшем сего дивного испо­лина. В 1814 году по восстановлении Алексан­дром мира в Европе картинные магазины, стены на перекрёстках и книжные лавки в Лондоне наполнились изображениями казаков и всего русского, но, к сожалению, сделанными так неправильно, так небрежно, что вместо удо­вольствия и самолюбия возбуждали в русских или смех, или негодование. Это побудило меня согласиться на предложение известного лон­донского книгопродавца Акермана издать мои очерки о России в великолепнейшем виде и в пространственном объёме. Должно отме­тить, что, хотя в составлении рисунков и описа­ний видов Санкт-Петербурга и Москвы, несколь­ких изображений домашнего русского быта, казаков, черкесов и т. п. я руководствовался весьма поверхностными сведениями и источ­никами, издания сии имели большой успех в Америке, читались на берегах Миссури, де ла Платы и Святого Лаврентия. В Англии же в один с небольшим месяц разошлось всё издание».

В лондонское издание включены 15 акватинт по рисункам Свиньина, выполненных для него известным английским гравёром Джоном Блаком (John Bluck; 1791-1819), о чём автор пишет в предисловии, обращённом к Рудольфу Аккерману (Rudolph Ackermann; 1764-1834): «В соот­ветствии с Вашим желанием я посылаю Вам пят­надцать рисунков, выбранных из моего порт-фолио российских видов и костюмов... Мне приятно исполнить Ваше желание, ибо я льщу себе надеждой, что мои наброски будут положи­тельно встречены публикой в связи с новыми успехами, достигнутыми моими соотечествен­никами совместно с британской нацией в деле создания общего мира и независимости».

Свиньин объяснял необходимость подобного издания тем, что зачастую сведения, сообщае­мые о России, были неверны, неточны, а иногда и заведомо ложны: «Человек, который никогда не преодолевал барьеры, созданные природой или политическими институтами между его страной и остальным миром, знает другие страны только по книгам, которые зачастую представляют собой либо панегирик, либо сатиру. Это особенно верно в отношении Рос­сии. Если судить об этой стране с точки зрения большинства путешественников, мы бы соста­вили ложное представление о ней. К сожале­нию, читающие о России, как правило, стано­вятся жертвой обманщиков, которые, пользуясь удалённым положением сей страны и желая сделать описания своих путешествий более интересными, примешивают туда нелепые чудеса и удивительную ложь».

При рассказе о России значительное место в книге уделяется Москве и Петербургу. Описы­вая памятники Москвы - Кремль, собор Васи­лия Блаженного, здание университета, - Свиньин особое внимание уделяет последствиям пребывания в городе французов: «Это правда, что склады и магазины были подожжены по приказу губернатора Растопчина, что отчаяв­шиеся жители для того, чтобы спасти от надру­гательства жён и детей, поджигали собственные дома и искали убежище в пламени. Однако верно также и то, что французы, следуя приказу своего вождя, систематически уничтожали столицу, выделив каждому полку день грабежа и наметив время для поджога того или иного района. Самые прочные постройки они уничтожали при помощи артиллерии... "Москва прекратила своё существование!" - сказал Наполеон. Да, она прекратила своё существование для вечной славы русских и вечного позора её разрушите­лей. Москвич по возвращении не находил сво­его дома, но над его развалинами приобретал право гордиться тем, что смог пожертвовать всем, что ему дорого и свято, ради спасения чести и свободы». Следует отметить, что «москов­скими» иллюстрациями в книге являлись изо­бражения панорамы Кремля, кремлёвского Ста­рого дворца и знаменитого дома Пашкова, кото­рые в 1814 году всё ещё сохраняли на себе следы огня и значительных разрушений.

Целую главу Свиньин посвятил казакам, кото­рые пользовались особой популярностью как в Европе, так и в Америке: «Казаков стали заме­чать и ими начали интересоваться в ходе воен­ных кампаний двух последних лет. Ещё до новой эры они населяли берега Десны, Днепра и даже Дуная. В настоящее время их называют по-разному, в основном ориентируясь на места их проживания: донские казаки, уральские, черноморские, малороссийские, запорожские, чугуевские и др., но все они похожи друг на друга по манерам и характеру, говорят на одном - русском - языке, исповедуют одну рели­гию. Правительство России предоставило каза­кам возможность следовать своим собственным законам, утвердило у них самоуправление. Поэ­тому у них существует нечто вроде республики: они выбирают всех должностных лиц, за исклю­чением главного атамана, который назначается императором и резиденция которого нахо­дится в Черкасске. В настоящее время их началь­ником является генерал Платов. Казак полу­чает удовольствие, сидя на коне, тренируя его и приучая к каждому движению: проползая под брюхом галопирующего коня, не расставаясь при этом со своей пикой, которая, как томагавк у индейцев, является его постоянным спутни­ком, стреляя в цель из ружья или лука. По празд­никам этим занимаются и молодёжь, и старики. Иногда, чтобы насладиться любимой утехой, сходятся целые полки. Казацкие лошади не статны, но в деле они, как никакие другие, быстры, храбры, крепки и послушны. Казак на своей лошади может совершить прыжок с кру­того берега в глубокую и быструю реку, может преодолеть сыпучие, зноем палящие степи или пересечь дремучие леса, покрытые снегом. Луч­шая кавалерия не в состоянии выдержать их первый удар, а в преследовании всегда настига­ется ими. Казацкий способ атаки, с которым теперь часто сталкиваются враги, тем не менее до сих пор создаёт эффект новизны: они пуска­ются на неприятеля в галоп, но на близком рас­стоянии вдруг рассыпаются в стороны, и между тем, когда несколько отборнейших наездников летят на фронт, другие являются по флангам, приводят неприятеля в расстройство и опроки­дывают... При отступления французов из Рос­сии они постоянно преследовали врага и не давали ему ни минуты покоя. Горстка казаков захватывала тысячи пленных, входила в города и крепости, преследуя многочисленных врагов. Например, сто казаков пересекли Берлин в при­сутствии нескольких тысяч стоявших под ружьём французских войск. Казак внушал ужас в сердца воинов Бонапарта, само имя его вызы­вало панику».

Американское издание не осталось не заме­ченным в России: рецензию на него в «Вестнике Европы» опубликовал издатель журнала, исто­рик и литературный критик, профессор Московского университета Михаил Трофимо­вич Каченовский (1775-1842). Считая, что в книге встречается ряд неточностей, объясня­емых тем, что сочинитель «не имел достаточ­ных пособий, которыми желал бы руководство­ваться», она, утверждал Каченовский, «по ново­сти своей и по отношению к России достойна быть известна охотникам до замечательных явлений в литературе». Однако это произведе­ние Свиньина на русский язык так и не было переведено.

Стремившийся познакомить американцев и англичан с жизнью Российской империи, Свиньин столь же последовательно знакомил россиян с обычаями и традициями других стран. Итогом его пребывания в Америке стали «Взгляд на республику Соединённых областей Американских» (1814) и «Опыт живописного путешествия по Северной Америке» (1815), в Англии - «Ежедневные записки в Лондоне» (1817). Известно также, что во время своего путешествия по Америке он сделал более трёх­сот рисунков, создал несколько акварельных альбомов, которые ныне хранятся в Государ­ственном Русском музее и в музее Метрополи­тен в Нью-Йорке.

В 1815 году Свиньина направили в Бессара­бию для «обозрения тамошнего края и описа­ния существующего там правления». Через три года он вернулся в Россию и более никуда из неё не выезжал. В 1824 году вышел в отставку в чине статского советника. С 1818 по 1830 год издавал журнал «Отечественные записки». Был действительным членом Академии худо­жеств и Российской академии наук. Занимался коллекционированием: собирал живопись, скульптуру, пред­меты старины, рукописи. Выступал с предложением о создании Русского национального музея. Разорившись, всё же пытался сохранить коллекцию для России, о чём в феврале 1834 года писал императору: «В продолжение двенадца­тилетних путешествий по России я имел возможность составить собра­ние российских произведений по мно­гим частям наук и художеств... Обстоя­тельства, вынудившие меня оставить столицу и поселиться в деревне, лишают вместе с тем возможности удержать при себе сие собрание. Я решился продать его, и один купец из Лондона, производящий обширную торговлю художественными произве­дениями, делает мне предложение при­обрести мой музеум за 110 000 рублей... Так как собрание моё заключает в себе многие отечественные предметы вели­чайшей редкости, то я не смею присту­пить к продаже оного вне Отечества без соизволения Государя Императора. Может быть, благоугодным будет его Императорскому Величеству повелеть оставить сии вещи в России? В таком случае я готов сделать с моей стороны все возможные пожертвования, ибо главней­шей моей целию при собирании сего Музеума было положить камень основания Отечествен­ного Музея, столь необходимого для России!» Известна резолюция Николая I: «Разрешаю продать за границу». Коллекция Павла Петро­вича ушла с молотка.

Список литературных трудов Свиньина обши­рен и разнообразен по тематике. Это книги: «Достопамятности Санкт-Петербурга и его окрестностей» (в 6 частях, с 32 авторскими иллюстрациями; на русском и французском языках; 1816-1828), «Извлечение из археологи­ческого путешествия по России в 1825 году» (1825), вышедшие уже после смерти сочинителя в 1839 году этнографические очерки «Картины России и быт различных её народов» с 40 гра­вюрами, а также масса статей и заметок по рос­сийской истории в «Отечественных записках».

Современники не слишком высоко оцени­вали таланты и деятельность Павла Петровича Свиньина. Однако нельзя отрицать, что его жизнь была подчинена благородной цели -изучению России. Его девизом могли бы стать строки, служившие эпиграфом к издаваемому им журналу: «Любить Отечество велит природа, Бог. А знать его - вот честь, достоинство и долг!»

[Свиньин Павел Петрович (1788-1839)]

Sketches of Russia; illustrated with fifteen engravings. London: Printed for R. Ackermann, 101, Strand, by J. Diggens, St. Ann's lane. 1814. [Заметки о России; иллюстрированные 15 гравюрами. Лондон: Напечатано для Р. Аккермана, 101, Стрэнд, by Дж. Диггенс, Переулок Св. Анны]. 1 л. посвящение великой княгине Екатерине Павловне, [2] с. оглавление, Х, 112 с., 15 л. иллюстраций - иллюминованных от руки акватинт работы Джона Блака с оригиналов П.П. Свиньина. [Список иллюстраций: 1. Emperor Alexander (Император Александр I); 2. Empress of Russia (Императрица России); 3. The Monument of Peter the Great in St.-Petersburgh (Памятник Петру Великому в Санкт-Петербурге); 4. The Mansion of M-r Paschcott at Moscow (Пашков дом); 5. A Cozak killing a Tiger in Siberia in 1810 (Казак, убивающий тигра в Сибири в 1810); 6. New Cazan Church in St.-Petersbourg (Новый Казанский собор в Санкт-Петербурге); 7. The Field of Mars in St.-Petersburg (Марсово поле в Санкт-Петербурге); 8. Circassian (Черкес); 9. A General View of the Kremlin (Общий вид Кремля); 10. View of the Ancient Palace of the Kremlin (Вид Старого дворца в Кремле); 11. The New Exchange in St.-Petersburgh (Новая Биржа в Санкт-Петербурге); 12. The Amusement on the Ice (Ледяные забавы); 13. Summer Travelling in Russia (Летнее путешествие по России); 14. Winter Travelling in Russia (Зимнее путешествие по России); 15. The Public Garden in St.-Petersburgh (Летний сад в Санкт-Петербурге).] В цельнокожаном переплёте времени издания. На крышках переплёта геометрические и орнаментальные рамки золотого тиснения. На корешке золототиснёные узоры и заглавие. Золототиснёные подвёртки. Форзацы розовой бумаги. Тройной золотой обрез. 21x13 см. На переднем форзаце экс­либрисы: «Библиотека Стрельнинского дворца» и «Ex libris Stockton Buzby». Дорогой цельнокожаный переплёт тёмно-зелёного цвета с золотым тиснением подтверждает принадлежность издания к собранию Стрельненского дворца, входившему в число императорских и великокняжеских библиотек. В момент издания книги Стрельненский дворец принадлежал великому князю Константину Павловичу, получившему резиденцию в дар от отца - императора Павла I. Своё второе название - Константиновский - дворец приобрёл позднее, когда перешёл к великому князю Константину Николаевичу, сыну императора Николая I. После его смерти им владела вдова Константина Николаевича - Александра Иосифовна, а затем их младший сын Дмитрий Константинович. После Октябрьской революции 1917 года Дмитрий Константинович был арестован и расстрелян, а большая часть дворцовой коллекции, в том числе и библиотека, расхищена и распылена. Любое издание из этого собрания является редкостью. Что касается Константиновского дворца, то в начале XXI века он был отреставрирован и превращён в Дворец конгрессов. В настоящее время в нём проходят встречи глав правительств и мероприятия с участием президента и премьер-министра Российской Федерации.