История одного города (1870 год)

Михаил Салтыков-Щедрин

Однажды М.Е. Салтыков-Щедрин следующим образом сформулировал кредо писателя-сатирика: «Много есть путей служить общему делу; но смею думать, что обнаружение зла, лжи и порока также не бесполезно, тем более что предполагает полное сочувствие к добру и истине». Сам Михаил Евграфович неизменно следовал этому правилу.

Рождённый через месяц и один день после восстания на Сенатской площади, Салтыков (Н. Щедрин - литературный псевдоним) застал расцвет и упадок николаевской эпохи, сам принял деятельное участие в реализации реформ Александра II и умер в зените царствования Александра III. Его отец принадлежал к старинному дворянскому роду, мать происходила из зажиточной купеческой семьи. Детство в отцовской усадьбе, уроки у сельского священника и крепостного художника-живописца, полтора года в московском Дворянском институте и шесть лет в Царскосельском Лицее, где на одном из курсов, согласно лицейской традиции, писавший стихи Салтыков был объявлен продолжателем Пушкина, служба в канцелярии военного министерства, участие в собраниях кружка М.В. Петра-шевского - последователя и пропагандиста идей французских социалистов-утопистов... Карьера молодого чиновника и литератора круто изменилась в 1848 году, когда автора повестей «Противоречия» и «Запутанное дело», незадолго перед тем опубликованных журналом «Отечественные записки», сослали в Вятку по причине неблагонадёжности его творений. «Вятский плен», как называл своё существование сам сосланный, продолжался восемь лет, но именно они позволили Салтыкову, занимавшему место чиновника особых поручений при вятском губернаторе, накопить прочный запас знаний о реалиях русской жизни, именно они сформировали в нём писателя-сатирика: прогремевшие на всю Россию «Губернские очерки» были опубликованы через полгода после возвращения никому до того не известного Н. Щедрина из ссылки.

Впоследствии постоянно нуждавшийся в средствах Салтыков-Щедрин продолжал совмещать государственную службу и литературный труд: был вице-губернатором в Рязани и Твери, председателем казённой палаты в Пензе, Туле и Рязани. Причиной столь частой «перемены мест» являлись общеизвестные честность, несговорчивость и крутой нрав этого «самого странного чиновника России». «Не успеет Салтыков где-нибудь прижиться, глядь, уже поссорился с губернатором, - вспоминал современник. -Приезжает в Петербург: «Давайте другую палату! Не могу я с этим мерзавцем служить». Получает новую палату - и опять та же история. Так и переезжает с места на место - до полной отставки».

«Полная отставка» в чине действительного статского советника (что соответствовало, согласно «Табели о рангах», воинскому званию генерал-майор) последовала летом 1868 года. В течение следующих двух лет «Отечественные записки» печатали главы «Истории одного города» - произведения, наиболее полно отразившего взгляды писателя на политическую историю и государственное устройство России. В Библиохронике представлено его первое отдельное издание, увидевшее свет сразу же после окончания публикации журнального варианта.

Общее впечатление от новой книги выразил рецензент газеты «Неделя», одним из первых откликнувшийся на «аллегорическую сатиру г. Салтыкова»: «"История одного города" приводит к самым безотрадным выводам. Её мог написать только человек, безнадёжно отчаявшийся в возможности для города Глупова перестать быть Глуповом. Ни одного намёка на лучшую будущность для глуповцев не даёт летопись их города; ни малейшего задатка самостоятельности, ни малейшего проблеска человеческого развития не видно в его глуповцах. Они как были народом головотяпов, так, кажется, и останутся им навсегда».

Как только не называли тогда «Историю одного города» - сатирой, шуткой, пародией, клеветой! Сам писатель весьма раздражённо относился к попыткам определить жанр его творения. Библиограф Д.П. Сильчевский вспоминал, как в 1871 году он двадцатилетним юношей пришёл в дом Салтыкова с рекомендательным письмом в поисках литературного заработка. «Что вы хотели сказать, Михаил Евграфович, вашей «Историей одного города»? - спросил он в начале разговора. -Как её понимать - сатира ли это на историю России или же это что-нибудь другое? Как понимать ваше сочинение?» - «Кто как хочет, тот пусть так и понимает!» - буркнул Салтыков.

Самое серьёзное испытание для любого художественного произведения - проверка временем. Создано века назад, но по-прежнему актуально - экзамен пройден успешно. Почему же так мало радости испытываешь от злободневности сатиры? Ведь как хотелось бы безо всяких сопоставлений читать следующие законотворческие «экзерсисы» одного из глуповских губернаторов: «Есть законы мудрые, которые хотя человеческое счастие устрояют (такие, например, законы о повсеместном всех людей продовольствовании), но, по обстоятельствам, не всегда бывают полезны; есть законы немудрые, которые, ничьего счастья не устрояя, по обстоятельствам бывают, однако ж, благопотребны; и есть, наконец, законы средние, не очень мудрые, но и не весьма немудрые, такие, которые не будучи ни полезными, ни бесполезными, бывают, однако ж, благопотребны в смысле наилучшего в смысле человеческой жизни наполнения. Средние законы имеют в себе то удобство, что всякий, читая их, говорит: какая глупость! А между тем всякий же неудержимо стремится исполнять их. Ты спросишь меня, друг: зачем же издавать такие законы? На это отвечу: цель издания законов двоякая: одни издаются для вящего народов и стран устроения, другие - для того, чтобы законодатели не коснели в праздности».

Похоже, России ещё долго не избавиться ни от «средних» законов, ни от «градоначальников» щедринского образца. «Необходимо, дабы градоначальник имел наружность благовидную. Чтоб был не тучен и не скареден, рост имел не огромный, но и не слишком малый, сохранял пропорциональность во всех частях тела и лицом обладал чистым, не обезображенным ни бородавками, ни сыпями. Глаза у него должны быть серые, способные по обстоятельствам выражать и милосердие, и суровость. Такой градоначальник всегда имеет успех. Ибо он бодр, свеж, быстр и всегда готов...».

Салтыков Михаил Евграфович (псевдоним - Н. Щедрин; 1826-1889)

История одного города. По подлинным документам издал М.Е. Салтыков (Щедрин). Санкт-Петербург: В типографии А.А. Краевского, 1870. [2], 248 с. Во владельческом комбинированном переплёте последней трети XIX века: кожаный корешок с тиснёнными золотом именем автора, заглавием и суперэкслибрисом «Х.М.» в нижней части; крышки зелёного коленкора с рамками и растительным орнаментом блинтового тиснения. 21х14 см. На с.1. штемпель с дворянской короной: «Хрисанф Николаевич Мосолов».