Месяцеслов Императрицы Александры Федоровны (1846 год)
Они считались самой красивой парой Европы: дочь прусского короля Фридриха-Вильгельма III Фредерика-Луиза-Шарлотта- Вильгельмина и сын русского императора Александра I Великий князь Николай.
Встретившись впервые в 1814 г., молодые люди влюбились друг в друга с первого взгляда. В 1817 г. Шарлотта прибыла в Россию. Прусская красавица, веселая, грациозная, любезная, сразу всех очаровала.
Венчание состоялось в июле 1817 г. в церкви Зимнего дворца. «Я чувствовала себя очень, очень счастливой, когда наши руки соединились; с полным доверием отдавала я свою жизнь в руки моего Николая, и он никогда не обманул этой надежды», - вспоминала Шарлотта, получившая после крещения имя Александра Федоровна.
Несмотря на то, что цель этого брака была исключительно политической - укрепление политического союза России и Пруссии - он оказался счастливым. В 1818 г. родился первенец Александр. Материнство полностью захватило великую княгиню, она наслаждалась спокойной семейной жизнью, совершенно не погружаясь в государственные проблемы. Наследником престола тогда был Константин, и все обещало Александре Федоровне спокойную жизнь без дворцовых интриг и потрясений.
Но судьба распорядилась иначе. Когда умер Александр I, все узнали, что по его завещанию императором стал Николай, а не Константин. Это вызвало смуту: восстание гвардейских частей на Сенатской площади 14 декабря 1825 г. В своем дневнике Александра Федоровна записала следующее: «Вчерашний день был самый ужасный из всех, когда-либо мною пережитых... нельзя было скрывать от себя опасности этого момента. О, Господи, уж одного того, что я должна была рисковать драгоценнейшей жизнью, было достаточно, чтобы сойти с ума...»
С того страшного дня у императрицы появился нервный тик, да еще и Николай стал упрямым и жестоким, чем пугал ее. Когда она осмелилась попросить его простить декабристов, он закричал: «Как ты можешь говорить мне об этом, - ты, ты! Ведь они хотели убить твоих детей!..»
Решение жен декабристов отправиться вслед за мужьями потрясло ее. В своем дневнике она отозвалась на это так: «О, на их месте я поступила бы так же!»
И она не лукавила. Николай I делал все для своей супруги. Он окружал ее заботой и любовью, мог отменить поездку или важную встречу, когда вдруг узнавал, что Александре Федоровне нездоровилось. Во время пожара Зимнего дворца император приказал первым делом спасать письма Александры, которые она писала ему из Германии в период помолвки. На 30-летие он подарил ей загородный коттедж в Петергофе.
Окруженная заботой, роскошью, Александра Федоровна не выражала никакого интереса к государственным делам. Ее фрейлина, дочь поэта Ф.И. Тютчева Анна, так характеризовала Александру Федоровну: «Для императрицы фантастический мир, которым окружало ее поклонение ее всемогущего супруга, мир великолепных дворцов, роскошных садов, веселых вилл, мир зрелищ и фееричных балов заполнял весь горизонт, и она не подозревала, что за этим горизонтом, за фантасмагорией бриллиантов и жемчугов, драгоценностей, цветов, шелка, кружев и блестящих безделушек - существует нищая, наполовину варварская Россия, которая требовала бы от своей государыни сердца, активности и суровой энергии сестры милосердия, готовой прийти на помощь ее многочисленным нуждам». И еще: «Она принадлежала к числу тех принцесс, которые способны были наивно спросить, почему народ не ест пирожных, если у него нет хлеба».
А.И. Герцен в «Колоколе» резко порицал ее за роскошь и траты: «Каждый переезд августейшей больной и каждый отдых ее - равняется для России неурожаю, разливу рек и двум-трем пожарам». (Когда она умерла, в «Полярной звезде» были опубликованы стихи без подписи: «Умерла императрица... / Что же вышло из того? / Будет горько плакать Ницца, / А Россия - ничего».)
Но жизнь Александры Федоровны все- таки не была безоблачной. Тревога за детей, за супруга, частые роды (7 детей, два выкидыша) подточили ее здоровье. Она состарилась раньше своих лет, одряхлела, в 1839 г. у нее стала проявляться болезнь Паркинсона, что отметил в своих записках маркиз А. де Кюстин: «Нервные конвульсии безобразили черты ее лица, заставляя иногда даже трясти головой. Ее глубоко впавшие голубые и кроткие глаза выдавали сильные страдания, переносимые с ангельским спокойствием. Императрица преждевременно одряхлела, и, увидев ее, никто не может определить ее возраста. Она так слаба, что кажется совершенно лишенной жизненных сил. Жизнь ее гаснет с каждым днем; императрица не принадлежит больше земле...»
В 1832 г. врачи из-за слабого здоровья порекомендовали императрице прекратить интимную жизнь. Александра Федоровна, чтобы показать всем верность своего супруга, специально окружала себя хорошенькими фрейлинами. Поначалу Николай забавлял свою жену рассказами, как очередная светская красавица пыталась его соблазнить. Но вскоре о многом в своей жизни он рассказывать перестал. Говорили о связях императора со всеми более или менее хорошенькими девицами и дамами при дворе.
При всем этом он строго следил за женой, беря на себя, помимо прочего, право составлять список ее партнеров по танцам. Анна Тютчева писала: «Император Николай I питал к своей жене, этому хрупкому, безответственному и изящному созданию, страстное и деспотическое обожание сильной натуры к существу слабому, единственным властителем и законодателем которого он себя чувствует. Для него эта была прелестная птичка, которую он держал взаперти в золотой и украшенной драгоценными каменьями клетке, которую он кормил нектаром и амброзией, убаюкивал мелодиями и ароматами, но крылья которой он без сожаления обрезал бы, если бы она захотела вырваться из золоченых решеток своей клетки».
Она умела владеть собой, скрывать обиды и слезы, старалась казаться здоровой и веселой. Но однажды ее терпение лопнуло. Когда Николай всерьез влюбился в Варвару Нелидову, фрейлину супруги, и стало понятно, что это не очередное увлечение, а настоящее чувство, Александра Федоровна устроила настоящий бунт. Она отправилась в Италию, увезя с собой и Нелидову. Через несколько дней после их отъезда Николай сорвался вслед за ними. Все трое вернулись в Петербург вроде бы примиренными.
В 1855 г. император скоропостижно скончался. После его смерти Нелидова передала все завещанные ей императором деньги на благотворительные нужды, а сама осталась без средств к существованию и без крова (потому как все фрейлины жили при дворе). Но Александра Федоровна неожиданно предоставила бывшей сопернице придворную должность. Общая потеря сделала женщин лучшими подругами, и они не расставались до самой смерти вдовствующей императрицы.
Александра Федоровна все чаще болела. За год до смерти врачи уговаривали ее уехать в Ниццу для поправки здоровья. Но она твердо отказалась, а сыну, императору Александру II, ответила: «Я хочу ожидать решения своей участи в кругу своих близких и провести последние дни жизни в том дворце, который напоминает мне столько лет счастья, в комнатах, откуда видна красивая Нева и золотой шпиль Петропавловской крепости, где покоятся останки того, кого я любила и который дал мне так много счастья».
Александры Федоровны не стало 20 октября (1 ноября) 1860 г. Последнее, что она сказала, было: «Ник, я иду к тебе...»
Месяцеслов всего лета. Москва: Синодальная типография, апрель 1846 (7354). 160 л. 8°. 14,5x11.