Билет по истории (1938 год)

Мариэтта Шагинян

«Мне нравилась Мариэтта. Это, можно сказать, была ходячая восемнадцатилетняя путаница из бесчисленных идей... В идеях, теориях, школах, науках и направлениях она разбиралась плохо, но всегда была чем-нибудь обуреваема. Так же плохо разбиралась и в людях, в их отношениях, но имела доброе сердце и, размахивая картонным мечом, то и дело мчалась кого-нибудь защищать или поражать. И как-то всегда выходило так, что в конце концов она поражала добродетель и защищала злодея. Но все это делалось от чистого сердца и с наилучшими намерениями», - писал в 1925 г. В.Ф. Ходасевич, знавший Мариэтту Шагинян (1888-1982) с 1906 г. Эту порывистость, горячность, бескомпромиссность, взрывной характер она сохранила до конца своей жизни.

Когда Н.С. Хрущев на собраниях разносил в пух и прах деятелей литературы и искусства, она просто выключала свой слуховой аппарат. (Глухота развилась у нее еще в юности от перенесенной болезни.) Как-то на встрече Хрущева с творческой интеллигенцией Шагинян, сидевшая в первом ряду, поднялась и громко сказала: «Никита Сергеевич, а в Ереване сахара нет!» Хрущев хотел было оставить эту реплику без внимания, но Шагинян не сдавалась: «И масла тоже нет!» Разразился скандал - и Шагинян покинула встречу.

Современники относились к ней по-разному. Одни ее любили, были от нее без ума, высоко оценивали ее писательское мастерство и заслуги общественной деятельницы, другие ненавидели, смеялись над ней и рассказывали о ней анекдоты. Равнодушных рядом с ней не было.

Мариэтта Шагинян впервые опубликовалась в 1903 г. Впоследствии она очень гордилась тем, что начала свою трудовую деятельность в том же возрасте, что и производственные рабочие. Ее первый поэтический сборник «Первые встречи» вышел в 1909 г., популярность же ей принесла другая книга стихов - «Orientalia» (1913). В то время читатели ставили ее стихи выше цветаевских.

Она с юности активно сотрудничала с газетами: в 1915-1919 гг. была корреспондентом газет «Приазовский край», «Черноморское побережье», «Трудовая речь», «Ремесленный голос», «Кавказское слово», «Баку». В 1920-1923 гг. - корреспондентом «Известий Петроградского Совета». В 1922-1948 гг. - специальным корреспондентом газеты «Правда» и одновременно несколько лет специальным корреспондентом газеты «Известия». Остается только догадываться, каких трудов стоило ей, глухой, брать интервью у сотен людей, ведь слуховой аппарат она надела уже в пожилом возрасте.

Литературное наследие Мариэтты Шагинян обширно: романы, повести, рассказы, очерки, стихи, статьи, рецензии, доклады. С одинаковой тщательностью и страстью она писала об энергетике и эстонских сланцах, о керченской селедке и о Южно-Сибирской железнодорожной магистрали, о литературе, философии, о музыке, педагогике. В разные годы работала на ткацкой фабрике, читала лекции в институте искусств.

До революции Шагинян закончила в Москве женский пансион мадам Ржевской и философский факультет Высших женских курсов Герье. После революции - Плехановскую академию, чтобы заниматься политэкономией и марксизмом. Изучала минералогию, прядильно-ткацкое дело, энергетику. Свободно владела многими языками, вела обширную переписку на английском, немецком, итальянском и французском языках.

Своей работоспособностью, неиссякаемой энергией, эрудицией и широтой творческих интересов она поражала современников, которые называли ее последним энциклопедистом. Однако находились и те, кто складывал об универсализме Шагинян анекдоты.

Поэт-пародист А.Г. Архангельский отозвался на разнообразную деятельность Шагинян такой эпиграммой: «Широту ее размаха / Не уложишь в писчий лист: / Поэтесса, лектор, пряха, / Шерстовед и романист».

Критик М.А. Лифшиц опубликовал в журнале «Новый мир» (1954. № 2) памфлет, в котором язвительно разобрал «Дневник писателя» Мариэтты Шагинян. Бешеный темп работы писательницы он объявил бессмысленным и усомнился в достоверности материалов. Это вызвало большой скандал в литературном мире.

«Поразительна разносторонность Мариэтты Шагинян. Она цитирует Паскаля и Гёте, свободно разбирается в архитектуре и строительных материалах, живо интересуется технологией бездымного сжигания сланца, описывает множество различных машин и процессов, знает сравнительные преимущества швицов и симменталов, знакома с холодным воспитанием телят, выращивает мичуринские яблоки у себя на даче, интересуется музыкой и политической экономией, философией и наукой, заседает в ученом совете Института мировой литературы, изучает архивные материалы о пребывания Абовяна в Юрьевском университете, рецензирует диссертации о Банделло (итальянском писателе XVI века), пишет о математике и языкознании. Все это не только в Москве, у себя дома, нет, - в постоянных разъездах: от Чудского озера до Севана, от горных районов Армении до эстонской низменности. Кто бы подумал, что Мариэтта Шагинян имеет диплом альпиниста? Между тем она первая женщина, взошедшая на Арагац».

Но по-другому работать и жить Мариэтта Шагинян не могла. В одном интервью она призналась, что к 30 годам чувствовала себя усталым, старым человеком, не ожидающим уже чего-то для себя. С наступлением же Октября она превратилась в «девчонку, с отчаянным желанием работать». И если до революции она была фанатично религиозна, то после 1917 г. она стала фанатично служить новому строю.

Во все поездки она брала с собой две книги, их же клала под подушку: Евангелие и работу В.И. Ленина «Государство и революция». Когда она умирала, то ее дочь и внучка по ее просьбе поочередно читали эти книги.

Характерна для Мариэтты Шагинян история создания романа «Гидроцентраль» (1930-1931) о строительстве гидростанции в Армении: она жила на самом производстве и была непосредственным участником стройки, наравне со всеми, а не просто «литературным шефом».

Как часто бывает у исключительных женщин, счастья в личной жизни у Мариэтты Шагинян не было. Она общалась с А. Белым и С.В. Рахманиновым, но оба оставили в ее сердце тяжелые воспоминания. Отношения с Рахманиновым расстроились после того, как композитор посвятил певице Кошиц цикл романсов, тексты для которых отбирала сама Мариэтта Шагинян. А ведь когда-то он посвятил Мариэтте, или Re, как он сам по названию музыкальной ноты называл Шагинян, романс «Муза». Простить это она не смогла, и с момента отъезда Рахманинова в США они больше не виделись.

Ее брак с учителем словесности Я.С. Хачатрянцевым не сложился. Поженились «на новых началах»: условились, что каждый сам будет содержать себя, лето будут жить вместе, а зиму врозь. Через год после свадьбы появилась дочь Мирэль.

Работая на гидроцентрали в Армении, Шагинян влюбилась в главного инженера И.А. Тер-Аствацатуряна. В 1937 г. его арестовали, а в 1938-м расстреляли.

Она часто говорила, что даже платоническая любовь помогает жить. Возможно, что таким последним ее вдохновением была влюбленность в А.И. Райкина. Она ходила на его концерты, посылала ему охапки роз. Родные посмеивались над этим чувством, но понимали, что, возможно, именно ему она обязана своей энергией и работоспособностью в последние годы.

И после 70 лет она была активной и энергичной. На старости лет начала изучать санскрит. Четкий распорядок дня, ведение дневников, ежедневная ходьба пешком, аккуратность в делах помогали оставаться в форме.

К.И. Чуковский записал как-то ее слова во время ее учебы в академии: «Бросила литературу. Учусь. <...> Надоела литература, она слишком дергает, мучает, и я впервые на 43 году жизни живу радостно, потому что нет на мне этого тяжелого гнета литературы. Написав „Гидроцентраль", я оглянулась на себя: ну что же я такое? Глуховатая, подслеповатая, некрасивая женщина с очень дурным характером, и вот решила уйти, и мне хорошо».

Она до конца жизни не выпускала пера из своих рук. Продолжала писать даже тогда, когда из-за слабого зрения уже не могла прочитать написанное: слова наплывали друг на друга, перемешивались строчки.

«Человек-феномен, человек-уникум», «шаровая молния» советской литературы - взрывная, жадная до людей, событий, до самой жизни Мариэтта Шагинян.

Шагинян Мариэтта Сергеевна (1888-1982). Билет по истории: Роман [о. В. И. Ленине]. Москва: Гослитиздат, 1938 (11 тип. Мособлполиграфа). Ч. 1: Семья Ульяновых. 128 с., 3 вкл. л. ил., портр. Автограф автора русскому советскому писателю Елизарию Юрьевичу Пупко (псевд. Елизар Юрьевич Мальцев; 1916-?).