Жизнь графини Анны Алексеевны Орловой-Чесменской (1853 год)
Николай Елагин.
Граф Алексей Григорьевич Орлов (1737-1808) славился «редкою неустрашимостью, мужественною красотою, обширным умом и усердием к Престолу». Брат фаворита Г.Г. Орлова (1734-1783), он участвовал в дворцовом перевороте 28 июня 1762 г., в результате которого на трон взошла Екатерина II. Именно Алексею Орлову приписывают (правда, бездоказательно) убийство Петра III (1728-1762).
В первые годы царствования императрицы Екатерины II (1729-1796) султан Мустафа (1717-1774) объявил России войну. Русский флот, до того никогда не выходивший из Балтийского моря, прошел через Атлантический океан и Средиземное море и явился в Чесменскую бухту около западного побережья Турции. В 1770 г. под командованием графа Алексея Григорьевича Орлова была одержана победа над турками. Генерал-аншеф А.Г. Орлов получил от императрицы Св. Георгия 1 класса и право присоединить к фамилии проименование «Чесменский».
Выполнив в 1775 г. последнее поручение императрицы - арест княжны Таракановой (между 1745 и 1753-1775), А.Г. Орлов-Чесменский получил отставку.
Несмотря на отсутствие хорошего образования, граф вел переписку с Ж.-Ж. Руссо (1712-1778), поддерживал М.В. Ломоносова (1711-1765) и Д.И. Фонвизина (1744-1792), выступил одним из основателей Вольного экономического общества. «Как истинно русский, - пишет Н. Елагин, - граф любил страстно все отечественные, родные обычаи, нравы и увеселения». Среди его самых сильных увлечений - цыгане, моду на пение которых он впервые ввел в России, и лошади - на графском заводе были выведены знаменитые породы Орловский рысак и Русская верховая.
В 1782 г. А.Г. Орлов женился на двадцатилетней графине Авдотье Николаевне Лопухиной (1761-1786), которая «при красивой наружности, славилась... добродушием и приветливостию, была набожна, не пропускала церковного служения не только в праздники, но и в дни обыкновенные, не любила нарядов и никогда не надевала бриллиантов, следуя в этом случае особенному мнению мужа...».
2 мая 1785 г. родилась графиня Анна Алексеевна. Императрица, быв в это время в Москве, «приняла милостивое участие в домашней радости графа». В 1786 г., при рождении сына, Авдотья Николаевна скончалась.
Алексей Орлов весь отдался воспитанию дочери. В семь лет графиня имела достаточное понятие о разных науках, училась французскому, английскому, немецкому и итальянскому языкам. В этом возрасте она была пожалована во фрейлины к Высочайшему двору.
В 1801 г. Г.Р. Державин, «по случаю приятной пляски (французского танца)», написал «Графине Орловой»: Ты взорами орлица, / Достойная отца; / Душею голубица, / Достойная венца. / Приятности дивятся / Уму и красотам, / И в плясках все стремятся / Лишь по твоим следам. / Явишься ль в Петрополе, / Победы поженешь: / Как флот отец твой в море, / Так ты сердца пожжешь.
Анна Алексеевна не была красавицей. «Высокого роста, очень полная, представительная особа, никогда не была красива, даже в молодости, но у нее было удивительно светлое и доброе выражение лица», - писала фрейлина императрицы Александры Федоровны М.П. Фредерикс (1832-1897).
Девушка рано начала исполнять обязанности хозяйки дома, вместе с отцом участвовала в торжественных выездах, делала визиты. Мемуарист С.П. Жихарев (1787-1860) оставил воспоминания о гуляньях в Сокольниках в мае 1805 г.: «На статном фаворитном коне показался граф Алексей Орлов в парадном мундире, обвешанном орденами. Азиатская сбруя, седло, мундштук и чепрак были буквально залиты золотом и изукрашены драгоценными камнями. За ними, немного поодаль, на прекрасной серой лошади ехала его единственная, горячо любимая дочь Анна. (Та, что позднее станет духовной дочерью сурового архимандрита Фотия)».
В 1808 г. после непродолжительной болезни Алексей Орлов скончался. Графиня, не знавшая дотоле печали и горя, лишилась чувств и четырнадцать часов провела в беспамятстве. Елагин, со слов свидетелей, пишет, что «лишь только она одела черное платье, как в присутствии окружавших подошла к иконам и, пав на колени, рыдая, произнесла: “Господи! Ты взял мою мать, которой я не знала, теперь тебе угодно взять моего отца, будь мне вместо матери и отца и руководствуй всеми поступками моей жизни”».
Двадцатитрехлетняя графиня отправилась на поклонение в Киевскую лавру и в Ростовский монастырь, где познакомилась с иеромонахом Амфилохием, оказавшим на нее значительное влияние. С этого момента для нее началась новая жизнь, посвященная благочестию и благотворительности.
Анна Алексеевна отказала всем претендентам на ее руку, но не удалилась в монастырь, а, будучи фрейлиной великой княгини, а потом императрицы Александры Федоровны (жены Николая I, 1798-1860), жила придворной жизнью, танцевала на балах, даже участвовала в 1811 г. в конной кадрили, сопровождала императрицу в путешествиях и развлечениях.
Александра Федоровна вспоминала, как графиня Орлова с первого же дня ее приезда в Петербург выказала «столько дружеского сострадания и жалости (так как молодая принцесса, оторванная от семьи, в новой для нее стране и среди нового мира казалась ей вполне достойной сочувствия), что сразу расположило меня к ней. Я часто видалась с нею в Москве; ей был пожалован императорский портрет для ношения 12 декабря 1817 года, и хотя она была еще очень молода и притом чуть ли не самая богатая из русских аристократок, но не пожелала выйти замуж».
В войну 1812 г. графиня пожертвовала на формирование московского ополчения сто тысяч рублей билетами опекунского совета, обмундировала и вооружила за свой счет 18 мужчин. Она лично приехала в село Михайловское и проследила, чтобы в ополчение не попали единственные кормильцы из крестьянских семей. 7-ой полк народного ополчения принял участие в Бородинском сражении.
Будучи крупнейшей душевладелицей в России, Анна Орлова часть крестьян обратила в «вольных хлебопашцев», других «перевела в Удельное ведомство, считая крестьянскую администрацию этого учреждения и весь строй управления удельными крестьянами наиболее гуманным».
По смерти иеромонаха Амфилохия графиня избрала своим духовным руководителем иеромонаха Фотия (1792-?), предоставив ему обширные средства для христианских благотворений. Он занимал место законоучителя во 2-м Кадетском корпусе, был почтен званием соборного иеромонаха Александро-Невской лавры. Император Александр I, узнав о благочестии Фотия, под конец царствования удостоил его беседы. В 1821 г. Фотий получил место игумена Новгородского Деревяницкого монастыря. На деньги графини обитель была быстро поправлена и украшена. В 1822 г. Фотия перевели Новгородский Сковородский монастырь, также нуждавшийся в улучшении, а затем назначили настоятелем в Юрьевскую обитель. На деньги графини были обновлены и украшены многие существующие и построены новые церкви.
Графиня сначала переселилась за Фотием в Петербург, а затем построила себе усадьбу возле Юрьевской обители. В 1831 г. в Новгородский Юрьев монастырь, под паперть Георгиевской церкви она перенесла прах отца и его братьев (спустя 65 лет прах был снова перезахоронен в усадьбе «Отрада» в Южном Подмосковье недалеко от села Михайловского).
Здесь она провела двадцать пять лет, до своей смерти, одновременно продолжая вести светскую жизнь в качестве фрейлины. В 1826 г. она сопровождала Александру Федоровну на коронацию Николая I в Москву и оставалась с ней во время праздничных торжеств. В 1828 г. участвовала в поездке императрицы в Одессу и Киев, позднее в Варшаву и Берлин. Во время пребывания в Петербурге и Москве графиня принимала гостей, но сама не любила наносить визиты. «Кто видел ее лишь в гостиных, тот даже не подозревал, что большую часть своего времени она проводила в молитве и в трудах благочестия».
В течение жизни A.A. Орлова-Чесменская потратила на нужды церкви около 25 миллионов рублей. По завещанию, после ее смерти Юрьев монастырь получал 300 000 рублей, Почаевская лавра 30 000, Соловецкий монастырь 10 000, 340 различных монастырей - 1 700 000 (по 5000 в каждый), 48 кафедральных соборов - 144 000 (по 3000 в каждый), Епархиальные попечительские ведомства - 294 000 (монастыри и соборы могли пользоваться только процентами с этих сумм).
Еще при жизни графиня приготовила место для своего гроба рядом с гробом Фотия, умершего на десять лет раньше ее. Н.С. Лесков в «картинках с натуры» «Мелочи архиерейской жизни» упоминает о чудесах, происходивших у места захоронения: «Нельзя различить: от кого идут чудеса - от Фотия или от почивающей с ним рядом графини Орловой? Отличить это трудно, потому что чудеса совершаются при обоих гробах, стоящих рядом, а разъединить их нельзя, и потому надо ждать особого знамения, которого и ждут».
Елагин Николай Васильевич (1817-1891). Жизнь графини Анны Алексеевны Орловой-Чесменской. Санкт-Петербург: В тип. Морского Кадетского Корпуса, 1853. IV, 152, [2] с. В верху титульного листа надпись орешковыми чернилами: «Н. Ростовцев».