Записки об уженье рыбы (1856 год)

Сергей Аксаков

«Записки об уженье рыбы» С.Т. Аксакова - одна из самых нежных книг о русской природе. В рецензии И.И. Панаева, опубликованной журналом «Современник» после её появления, говорилось: «В этой книге столько поэзии, сколько вы не отыщете в целых томах различных стихотворений и поэм. Она, может быть, даже для специалиста, для охотника удить не имеет такого значения, какое имеет для художника, для литератора».

К 1847 году, когда «Записки» увидели свет, имя Аксакова было уже достаточно известно в литературных и театральных кругах обеих столиц. Выпускник Казанского университета, он в 1808 году переехал в Петербург, служил в Комиссии по составлению законов и в Экспедиции о государственных доходах, опубликовал несколько стихотворений в периодических изданиях, вступил в шишковскую «Беседу любителей русского слова», где его «заметил» Г.Р. Державин, в 1811 году оставил службу и перебрался в Москву, увлёкся театром, занялся театральными переводами, поступил в цензурный комитет, откуда был уволен за неосторожно данное разрешение на публикацию «неблагонамеренного» произведения, и, наконец, к середине 20-х годов приобрёл устойчивую популярность как яркий театральный критик и фельетонист.

Тонкий знаток и ценитель природы, Аксаков ежегодно подолгу жил в своих имениях - сначала в Ново-Аксакове, Оренбургской губернии, затем в подмосковных Гаврилкове и Борисове, а с 1843 года - в знаменитом ныне Абрамцеве. Именно там он задумал книгу, о которой в ноябре 1845 года сообщил в письме Н.В. Гоголю: «Я затеял писать книжку об уженье не только в техническом отношении, но в отношении к природе вообще».

В предисловии к первому изданию автор сформулировал свою задачу более развёрнуто: «Я написал записки об уженье рыбы для освежения моих воспоминаний, для собственного удовольствия. Печатаю их для рыбаков по склонности, для охотников, для которых слова «удочка» и «уженье» слова магические, сильно действующие на душу. Едва ли на какую-нибудь человеческую охоту так много и с таким презрением нападают, как на тихое, невинное уженье. Один называет его охотою празднолюбцев и лентяев, другой - забавою стариков и детей, третий - занятием слабоумных. Однако чувство природы врождённо нам, от грубого дикаря до самого образованного человека. Противоестественное воспитание, насильственные понятия, ложное направление, ложная жизнь - всё это вместе стремится заглушить мощный голос природы и часто заглушает или даёт искажённое развитие этому чувству. Конечно, не найдётся почти ни один человек, который был бы совершенно равнодушен к так называемым «красотам» природы, то есть к прекрасному местоположению, живописному далёкому виду, великолепному восходу или закату солнца, к светлой месячной ночи. Но это ещё не любовь к природе, это любовь к ландшафту, декорациям, к призматическим преломлениям света. Это могут любить люди самые чёрствые, сухие, в которых никогда не зарождалось или совсем заглохло всякое поэтическое чувство. Их любовь к природе внешняя, наглядная, они любят картинки и то ненадолго. Смотря на них, они уже думают о своих пошлых делишках и спешат домой в свой грязный омут, в пыльную, душную атмосферу города, на свои балконы и террасы, подышать благовонием загнивших прудов в их жалких садах или вечерними испарениями мостовой, раскалённой дневным солнцем... Но Бог с ними! Деревня, далёкая деревня - в ней только можно чувствовать полную, неоскорбляемую людьми жизнь природы. Деревня, мир, тишина, спокойствие! Безыскусственность жизни, простота отношений!» Последние слова символичны: они выражают представление о гармоничной жизни, характерное для славянофилов - представителей литературного и философского направления, организационно сформировавшегося в 1840 годах именно в московском доме Аксакова. Вполне закономерно, что ведущими идеологами русского славянофильства станут сыновья Сергея Тимофеевича - Константин и Иван.

Впрочем, сам Аксаков повторял, что его «книга об уженье» - не философский трактат и не «Натуральная история рыб», а «простые записки страстного охотника», где подробно рассказывается о рыболовной снасти, о правильном выборе места, о прикормке, о том, как, где, когда и на что следует ловить ту или иную рыбу. Вот как, к примеру, писатель-рыболов представляет себе историю происхождения удочки: «Вероятно, из всех родов рыболовных снастей одна из первых была изобретена удочка. Какой-нибудь дикарь, бродя по берегам реки или моря для добывания себе скудной пищи или беспечно отдыхая под тенью крутого берега и растущих на нём деревьев, приметил стаи рыб, плавающих около берегов; видел, как голодные рыбы жадно хватают падающих на поверхность вод разных насекомых и древесные листья, и, может быть, сам бросал их в воду, сначала забавляясь только быстрыми движениями рыб. Весьма естественно должна была родиться у него мысль, что если бы в насекомое спрятать что-нибудь похожее на крючок (из кости, из крепкого дерева) и привязать его на нитку, выделанную из звериных жил или волокон растений, и что если рыба схватит и проглотит такую насадку, то крючок зацепит рыбу, и её можно будет вытащить на берег. Так, вероятно, родилась удочка. Почти такова она и теперь в деревнях у крестьянских мальчишек: загнутый крючком гвоздь без шляпки, крючок из проволоки или булавки, привязанный на нитку с камешком вместо грузила и палочкою сухого дерева или камыша вместо поплавка... Ведь это почти удочка дикаря. Впрочем, даже и у нас, в настоящем своём развитии, у самых взыскательных охотников, удочка строго сохранила все первоначальные основные свои качества».

Неожиданно громкий успех книги о рыбной ловле побудил Аксакова приняться за «Записки ружейного охотника Оренбургской губернии» и продолжить работу над «воспоминаниями прежней жизни», которым будет суждено превратиться в величественную «Семейную хронику».

В Библиохронике представлено третье, дополненное издание «Записок об уженье рыбы». Книга открывается авторским уведомлением: «Постоянно продолжая удить, с меньшим увлечением и большим вниманием, я имел возможность сделать много новых наблюдений и сказать пространнее и полнее о том, о чём ранее было сказано слишком коротко, в чём справедливо обвиняли меня некоторые охотники.»

Аксаков Сергей Тимофеевич (1791-1859)

Записки об уженье рыбы. Издание третье, с политипажами и примечаниями К.Ф. Рулье. Москва: В университетской типографии, 1856. ХХ, 345, [2] с. с иллюстрациями. В полукожаном переплёте второй половины XIX века. На корешке - золототиснёные имя автора и заглавие. Крышки оклеены тёмно-синим коленкором. 18х12 см.