История болезни, прекратившей дни Наполеона на острове Святой Елены, составленная доктором Гобертом по достоверным документам (1856 год)

[Франсуа-Жозеф-Виктор Бруссе]

Наполеон Бонапарт умер на острове Святой Елены 5 мая 1821 году. За несколько дней до кон­чины он написал: «28 апреля. После моей смерти, которая близка, я хочу, чтобы моё тело было вскрыто; я также хочу, я требую, чтобы ни один английский доктор не касался меня». Известие об уходе из жизни одного из величайших людей XIX столетия не только всколыхнуло страны Старого и Нового Света, спровоцировало ожив­лённые политические дебаты и даже кризисы, породило многочисленные отклики в стихах и прозе, но также вызвало в медицинских кру­гах бурную дискуссию, которая продолжается по сей день. Её главные вопросы, на которые так и не даны ответы: была ли смерть Наполеона естественной или он был отравлен? А если он был отравлен, то произошло это случайно, из-за незнания и неумения лечить подобные заболе­вания, или вследствие злого умысла?

Одно из свидетельств интереса к этой теме медиков России – изданная в 1856 году книга, посвящённая болезни и смерти Наполеона. В ней дан анализ разнообразных документов и матери­алов, в том числе мемуаров врачей, бывших при Наполеоне в дни его изгнания, – Барри Эдварда О'Мира (1786–1836; врача Наполеона с 1815 по 1818 год), Арчибальда Арнотта (1772–1855) и Франческо Антомарки (1780–1838) – врачей Бонапарта в 1818 – 1821 годах. Особое внимание уделено описанию симптомов заболевания и методам лечения: «1 октября 1817 года признаки болезни, от которой должен был погибнуть Напо­леон, обнаружились, убедивши в свойстве болезни. За несколько дней им предшествовало расстройство с потерию аппетита, позыв на рвоту, боли в нижних конечностях. Наполеон жаловался на тупую боль и тяжесть в правой под­рёберной стороне, непосредственно под хрящми рёбер, на ощущение в правом плече, которое походило на лёгкое расположение к кашлю… При осмотре живота видно было, что правый бок твёрже левого, что здесь была опухоль, заметная для глаз, и что давление на неё было болезненно… В этом состоянии предписаны два слабительные с целью возбудить печень и желудок и восстано­вить отделение жёлчи. Было предложено упо­требление ртути, но больной показал большое отвращение и отверг это средство, под какой бы формой ни хотели ему дать его. “Доктор, – гово­рил он, – не давайте мне этой дряни. Я говорил Вам много раз: мы – машина жизни, мы для этого устроены, это наша натура. Не останавливайте жизни, оставьте её защищать себя, она сделает это лучше Ваших лекарств”. Однако ж 11-го июня 1818 года (девятый месяц болезни) восторже­ствовали над отвращением больного и заставили его принять ртути».

Из названия книги следует, что все материалы для неё собрал доктор Пьер-Марсель Гоберт (1796–1839) – известный парижский медик, быв­ший личным врачом Фредерика Шопена. В 1827 году в сборнике «Опровержение Донесе­ния капитана Мэтланда, командира “Беллеро- фона”, касательно плавания на нём Наполеона» («Refutation de la relation du capitaine Maitland, commandant Le Bellerophon, touchant l'embarque­ment de Napoleon»), он впервые проанализировал все имевшиеся на тот момент источники, касаю­щиеся жизни и смерти Наполеона на острове Святой Елены. В этой статье он писал: «Напо­леон прибыл на остров Святой Елены здоровым и сохранил здоровье в первые дни своего плена. После шести-семи месяцев он начал испыты­вать серьёзные неудобства, вызванные нездоро­вым климатом, выбором нездорового жилья, лишениями разного рода. Из-за влияния этих причин усилилась болезнь, которая закончила его жизнь. Возможно также, что несовершен­ство английской медицины способствовало разрушению его здоровья. Наполеону, вероятно, удалось бы избежать этой трудности, если бы он мог свободно выбирать врача у себя на родине». Эти строки были написаны во время работы Гоберта в знаменитом парижском госпитале Валь де Грас, который одновременно являлся больницей и училищем для подготовки воен­ных врачей. Именно в этом госпитале он позна

комился и попал под влияние одного из самых выдающихся медиков Франции того времени – Франсуа-Жозефа-Виктора Бруссе.

В биографической статье о нём говорится: «Бруссе родился 17 декабря 1772 года в Сен-Мало, в Бретани. Окончив Дижонскую медицинскую коллегию, он продолжал изучать медицину в госпиталях Сен-Мало и Бреста, а далее в Париж­ской медицинской школе, где защитил диссер­тацию в 1802 году. Изучение медицины закон­чил в Париже у известного врача Деженетта, после чего занимался практикой до 1805 года. В дальнейшем поступил хирургом на француз­ский флот. Во времена войн Первой империи в качестве военного врача принимал участие в походах в Голландию, Германию, Италию, Испанию. В 1814 году был вторым врачом, а затем в 1820 году профессором в военном госпитале в Валь де-Грас. В 1830 году Бруссе занимал пост профессора общей патологии и терапии Париж­ского медицинского факультета, через два года был принят в члены Парижской медицинской академии. Спустя 6 лет, 17 ноября 1838 года, скончался в своём имении в Витри».

Бруссе cоздал систему «физиологической медицины», которая была названа его именем – бруссеизм. Согласно этой теории, жизнь в орга­низме человека поддерживается только возбуж­дением. Слишком сильное или слишком слабое возбуждение, утверждал врач, ведёт к болезни, которая вначале проявляется лишь в одном органе, а затем «симпатически» передаётся дру­гим. «Без предшествующего страдания какого- либо органа общих болезней не бывает», — гово­рил Бруссе. Следствием этого «страдания» и причиной всех болезней он видел локальное воспаление, от которого начинается общий вос­палительный процесс. Возникновение боль­шинства недугов, и прежде всего лихорадок, Бруссе связывал с раздражением желудочно­кишечного тракта. Лечение, по его мнению, представляло собой борьбу с воспалением и состояло, в основном, в применении рвотных, слабительных средств и голода, а также в крово­пусканиях и использовании пиявок. О его мето­дах врачевания современники говорили: «Он пролил больше крови, чем все наполеоновские войны, вместе взятые».

Одним из первых Бруссе сделал заключение о воздействии на здоровье человека внешних факторов, а именно: климата, условий жизни, психического и душевного состоянии. Именно изменениями внешних факторов, а также несо­вершенством английской медицины он объяс­нял смерть Наполеона. «Отвращение Наполе­она к лекарствам долго замедляло успехи болезни его… И, как справедливо сказал доктор Гоберт, несовершенство медицины у англичан споспешествовало смерти, и все в мире неспра­ведливости, были ли оне повторяемы в самых учёных журналах или в позолоченных гости­ных всех столиц, не воспрепятствовали этому мнению быть истинным… Император избежал бы своей судьбы, если бы с известной своей проницательностью мог различать великих людей во всяком роде. Он был свободен избрать медика в своём отечестве. Предположение о его спасении могло осуществиться в том случае, когда Наполеон знал бы о трудах медиков- физиологов. Но не было возможности знать об этом на острове Святой Елены… Итак, судьба Наполеона такова, какова должна была быть: он умер, как многие, жертвою несовершенства наших знаний».

С 1829 по 1834 год Бруссе публиковал свою знаменитую книгу «Исследование медицинских доктрин и теории болезней» («Examen des doctrines medicales et des systbmes de nosologie»). В первом томе этого монументального труда им была помещена глава «История болезни, вызвав­шей кончину Наполеона на острове Святой Елены, составленная доктором Гобертом на основании подлинных документов» («Histoire de la maladie qui a termine les heurs de Napoleon a Sainte-Helbne, redigee par le Docteur Gaubert, d'aprbs les documents authentiques»). Именно она была переведена на русский язык и опублико­вана отдельным изданием в 1856 году типогра­фией Московского университета.

Перевод осуществил Константин Анастасьевич Попандопуло (1787–1867). Обрусевший грек, он окончил Московский университет со званием магистра словесных наук и издал книгу «Антипа­нацея, или О причинах, каковые по большей части делают трудными к лечению или неизле­чимыми болезни, которые сами в себе не суть таковы. Сочинение Анастасия Георгиевича. Пере­вод с эллино-греческого» (Ч.1–2. Москва, 1818). Попандопуло преподнёс её Александру I и полу­чил за это бриллиантовый перстень. Переведя ещё нескольких книг, посвящённых медицине, он настолько ей увлёкся, что решил сам стать вра­чом и поступил в Медицинский институт, орга­низованный при Московском университете М. Я. Мудровым (1772–1831). Выдающийся рус­ский врач, один из основоположников терапии, патологической анатомии и военной гигиены в России, Мудров являлся также последователь­ным сторонником бруссеизма. Интерес к модной французской теории он сумел привить своим ученикам, свидетельством чему являетя книга «История болезни… Наполеона», в заглавии кото­рой Матвей Яковлевич назван «учителем и отцом» переводчика. Что касается К. А. Попандопуло, то он завёл частную практику в Москве, работал врачом при Московском почтамте. В 1831 году по представлению Московского военного генерал- губернатора получил орден Святой Анны 3-й сте­пени за успешную деятельность «по прекраще­нию холеры». До конца жизни он не расставался с врачебной деятельностью и всегда испытывал глубокую благодарность к М. Я. Мудрову. А исто­рикам русской литературы имя Матвея Яковле­вича известно ещё и тем, что в начале 1800-х он являлся домашним врачом семейства Пушкиных, лечил малолетнего Александра, и, согласно легенде, именно ему Надежда Осиповна Пушкина подарила в знак благодарности миниатюру с изо­бражением сына, которая ныне считается един­ственным сохранившимся портретом А. С. Пуш­кина в младенческом возрасте.

[Бруссе Франсуа-Жозеф-Виктор (Broussais Francois-Joseph-Victor; 1772–1838)]

История болезни, прекратившей дни Наполеона на острове Св.<ятой> Елены, составленная доктором Гобертом по достоверным докумен­там (хроническое воспаление, ракообразное изъязление и прободение желудка; хроническое воспаление лёгких и хроническая плерезия). В память учителя моего и отца – профессора Матфея Яковлевича Мудрова. Константин Попандопуло, действительный член Московского физико-медицинского общества, штаб-лекарь, коллежский советник. Москва: В Университетской типографии, 1856. 48 с. В полукожаном переплёте второй половины XIX века с сохранением издательских печатных обложек. На корешке тиснённые золотом орнамент и загла­вие: «История болезни Наполеона на острове Св.<ятой> Елены». 21х14 см.