Каторга и поселения на о-ве Сахалин (1903 год)

Николай Лобас

В начале XX века русская интеллигенция обра­тила своё пристальное внимание на Сахалин. А виновником этого стал А. П. Чехов, посетив­ший остров в конце 80-х годов XIX века и на­писавший о нём прекрасную книгу. Итак, с лег­кой руки Антона Павловича на Сахалин стали приезжать как русские, так и иностранные ис­следователи. Чуть позже вышло в свет сочине­ние «О сахалинской действительности со всеми её повседневными жестокими мелочами» В. Доро­шевича, которое только усилило интерес к «ос­трову изгнания».

Древняя история Сахалина и Курильских островов полна тайн и загадок. Самые первые сведения об островах европейцы получили в конце XIII века от знаменитого итальянского путешественника Марко Поло, который, правда, до них так и не добрался. В 1643 году у берегов Курил появились голландцы. Увидев берега Сахалина, капитан голландцев Маартен де Фрис из-за сильного тумана решил, что остров явля­ется частью Хоккайдо. В соседней Японии о Сахалине, как, впрочем, и о других островах, были известны лишь отрывочные сведения, окутанные всевозможными легендами. Поли­тика строгой изоляции тогдашней Страны вос­ходящего солнца пресекала на корню развитие внешних связей и запрещала японцам, под страхом смертной казни или вечного изгнания, посещать другие страны.

Первооткрывателями же Сахалина стали рус­ские казаки-землепроходцы отряда Ивана Юрье­вича Москвитина, пришедшие на Амур из Якут­ска в 1641 году. Это был первый выход русских к Великому океану. Там им местные эвены впер­вые сообщили о существовании островов Гиляц­кой орды, где живут «гиляки сидячие, а у них медведи кормленные». Самым крупным среди островов Гиляцкой орды, наблюдаемым «из устья Амура до высокого камени», был Сахалин, который русские люди тогда стали звать просто Гилят. А привычное для нас название острова произошло от маньчжурского именования реки Амур - «Сахалян-улла», что в переводе означало «Чёрная река». Когда-то это название, написан­ное на карте, было ошибочно отнесено к Саха­лину, и в дальнейшем печаталось уже как назва­ние острова. Спустя несколько лёт экспедиция якутского воеводы Василя Даниловича Пояркова, совершив плавание вдоль берегов Охотского моря, открыла северо-западное побережье Саха­лина. При составлении «Чертежа всея Сибири, збиранного в Тобольске» в 1667 году использова­лись сведения этой экспедиции и составленный В. Д. Поярковым чертеж острова.

В начале XIX века состоялась первая русская кругосветная экспедиция Ивана Федоровича Крузенштерна. Бросив якорь в заливе Анива 14 мая 1805 года, адмирал и его команда детально исследовали землю, описали и положили на карту всё восточное и северо-западное побе­режье Сахалина, считая его полуостровом, а также 14 островов Курильской гряды, познако­мились с жизнью коренного населения и раз­дали им подарки. В то время в южной части острова проживали айны, в северной - нивхи, якуты и тунгусы, на востоке - орочены и гиляки, а в центральных районах острова жили ульта. 8 октября 1806 года Сахалин провозгласили вла­дением Российской империи.

И только спустя 40 лет русский адмирал, осно­ватель города Николаевска-на-Амуре Геннадий Иванович Невельской обследовал берега Саха­лина и доказал, что Сахалин - остров. Вскоре от­крытый им пролив был назван в его честь - про­лив Невельского. 21 сентября 1853 года у селения Томари-Анива высадился русский десант. Встре­тившись с айнскими старейшинами и япон­скими представителями, Г. И. Невельской про­возгласил Сахалин собственностью России и основал первый на Сахалине русский военный пост Ильинский.

Через пять лет на острове появились первые ссыльные, а в 1869 году царское правительство официально объявило об утверждении на Саха­лине каторги. Каторжный труд использовался на разработках каменного угля, рубке леса, воз­ведении мостов и дорог. С целью быстрейшей колонизации острова стали активно строить новые поселения, на остров завозили и женщин-преступниц. Пожилых и некрасивых оставляли для обслуживания при тюрьмах, а остальных раздавали благонадежным ссыльнопоселенцам в сожительство для «совместного устройства домообзаводства». На самом деле женщины здесь являлись товаром - их передавали как вещь от одного сожителя к другому, проигрывали в карты, обменивали на еду, заставляли зани­маться проституцией ради содержания «времен­ного хозяина». За всё время существования каторги на остров было отправлено более 30 тысяч человек. Меньше всего Сахалин удался, как колония, устроенная «ради возрождения пре­ступной личности»: «Каторжный остров, благо­даря своим специфическим условиям, явился высшей школой преступности». А.П. Чехов, посе­тивший остров в 1890 года назвал его «адом на земле».

Каторга в России делилась на бессрочную и срочную, с максимумом в 20 лет. По отбытии срока ссыльные переходили в разряд поселен­цев, которые могли выстроить себе дом, для чего им отпускался лес, возвращались отобранные при ссылке деньги и разрешалось вступать в брак. Тем каторжанам, которые не подверга­лись взысканиям, 10 месяцев действительных работ засчитывались за год. Осуждённые же на бессрочную каторгу с разрешения высшего начальства могли быть по истечении 20 лет осво­бождены от работ, за исключением отцеубийц и матереубийц.

Среди русской интеллигенции были люди, которые считали своим долгом помогать осту­пившимся, и уезжали служить на Сахалин. Среди них был доктор Николай Степанович Лобас, о жизни которого практически ничего неиз­вестно. Настоящих врачей-профессионалов в местах заключения практически не было, порою медицинскую помощь оказывали случай­ные люди - среди диагнозов этих «лекарей» встречались такие, как «неумеренное питьё от груди», «неразвитость к жизни», «душевная болезнь сердца», «воспаление тела». Николай Сте­панович же был настоящим доктором, и его имя даже стало нарицательным: «Известно, доктор такой-то хорош, лобасист, этой верно!»; «Шибко лобасистый доктор»; «А только до Лобаса всё же ему далеко» и т.п.

Николай Лобас, занимавший на Сахалине долж­ность заведующего медицинской частью, просто всегда отстаивал права больного, запрещал по состоянию здоровья наказывать телесно, лечил «с сердечной теплотой». Дошло до того, что Алек­сандровская кандальная тюрьма перестала сни­мать шапки даже при появлении самого генерал- губернатора. «Но когда шёл навстречу с нянькой сын Лобаса Павлик, четырёхлетний карапуз, вся партия кандальных как один человек снимала шапки: Павлику почтенье!» Позже, когда малыш умер от простуды, каторжане собирали по копейке на памятник сыну врача. К сожалению, больше никаких сведений о Николае Степановиче нет. Известно только, что в 1903 году в городе Павло­град Екатеринославской губернии он на соб­ственные средства издал книгу о сахалинских каторжанах. В 1906 году избирался в первую городскую Думу, но в том же году по неизвестным причинам был арестован и провёл в тюрьме более месяца. Но память о славном докторе и по сей день жива на острове - одна из гор на Сахалине была названа в его честь - гора Лобас.

В 1905 году, после окончания русско-японской войны, Сахалин разделили: за Россией осталась лишь северная половина острова, а южная поло­вина отошла к Японии, которая усиленно стала её заселять. Вдоль границы, прямо поперек острова, была прорублена огромная просека и установлены пограничные столбы. В следую­щем году повсеместно по всей России отменили каторгу. Русское правительство стало прини­мать малоуспешные меры к заселению Север­ного Сахалина и его центра в городе Алексан­дровске. Остров уже успел завоевать себе печаль­ную славу - преступного очага.

После окончания Второй мировой войны наша страна вернула себе Южный Сахалин с Курильскими островами и российско-япон­ская граница претерпела изменения в послед­ний раз. Некоторое время Сахалинская и Южно- Сахалинская области существовали раздельно, пока 2 января 1947 года не была образована еди­ная Сахалинская область, эта «жемчужина Даль­него Востока».

Лобас Николай Степанович (1858-?)

Каторга и поселение на о-ве Сахалин: Несколько штрихов из жизни русской штрафной колонии. Со многими рисунками. Павлоград: Типография В.Н. Шимковича, 1903.160 с.; ил. 1 карта. Составной переплёт эпохи: кожаные уголки и корешок, рифлёный коленкор. На авантитуле владельческая подпись орешковыми чернилами «В. В. Попов». Многочисленные фототипии на отдельных страницах. В конце книги дана раскладная карта острова. 20,7x13 см.