Конец прекрасной эпохи (1977 год)

Иосиф Бродский

Один из незначительных, но харак­терных парадоксов истории: утверж­дают, что крупнейший русский поэт конца ХХ столетия, политический эмигрант, Нобелевский лауреат Иосиф Бродский был назван в честь И.В. Сталина...

Бродский родился в Ленинграде, в скромной еврейской семье (отец -фотограф, мать - бухгалтер). Не закончив восьмого класса, оста­вил школу. Работал фрезеровщи­ком на заводе, прозектором в морге, сезонным рабочим в геологичес­кой экспедиции, кочегаром, кар­тографом, матросом, смотрителем маяка. Стихи начал писать с восем­надцати лет. Сам Бродский неод­нократно подчёркивал, что прина­длежал к поколению, разбуженному венгерским восстанием 1956 года и нёсшему в себе «потрясение, боль, стыд» за свою страну и собствен­ную беспомощность. Наверное, отсюда - обострённое чувство сво­боды, присущее уже ранним его стихам. Впоследствии он скажет: «Независимость - лучшее качество, лучшее слово на всех языках».

Имя молодого поэта стремительно набирало популярность, что всерьёз обеспокоило Ленинградский обком КПСС. На Бродского началось дав­ление, перешедшее в травлю. 29 ноября 1963 года в газете «Вечерний Ленинград» появился фельетон «Окололите­ратурный трутень» за подписью А. Ионина, Я. Лернера и М. Медведева. В нём, в частности, говорилось: «На счету Бродского - десяток-другой стихотворений, переписанных в тоненькую школьную тетрадку, и все эти сти­хотворения свидетельствуют о том, что миро­воззрение их автора явно ущербно. Он подра­жает поэтам, проповедовавшим пессимизм и неверие в человека, его стихи представляют смесь из декадентщины, модернизма и самой обыкновенной тарабарщины. Жалко выглядят убогие подражательные попытки Бродского. Впрочем, что-либо самостоятельное сотворить он не мог: силёнок не хватало. Не хватало зна­ний, культуры. Да и какие могут быть знания у недоучки, у человека, не окончившего даже среднюю школу?»

Три месяца спустя Бродский был арестован. Вскоре состоялся суд. Стенограмма судебных заседаний, сделанная писательницей и жур­налисткой Фридой Абрамовной Вигдоровой, вошла в историю литературы ХХ века как одно из ярких свидетельств противостояния власти и художественной интеллигенции. Вопросы судьи Савельевой и ответы Бродского распро­странялись в Самиздате, их перевели на мно­гие языки:

Судья: Чем вы занимаетесь?

Бродский: Пишу стихи. Перевожу.

Судья: У вас есть постоянная работа?

Бродский: Я думал, что это постоянная работа. Я писал стихи! Я думал, что они будут напечатаны. Я полагаю.

Судья: Нас не интересует «я полагаю». Отве­чайте, почему вы не работали?

Бродский: Я работал, я писал стихи.

Судья: А вообще, какая ваша специальность?

Бродский: Поэт. Поэт-переводчик.

Судья: А кто это признал, что вы поэт? Кто причислил вас к поэтам?

Бродский: Никто. А кто причислил меня к роду человеческому?

Судья: А вы учились этому? Чтобы быть поэ­том?

Бродский: Я не думал, что это даётся образо­ванием. Я думаю, это . от Бога.

Несмотря на то, что свидетели защиты, среди которых были известные литературоведы Е.Г. Эткинд и В.Г. Адмони, показали, что Брод­ский добился больших успехов как перевод­чик, что он много трудился, самостоятельно изучая иностранные языки, суд вынес приго­вор: «В связи с тем, что Бродский системати­чески не выполняет обязанностей советского человека по производству материальных цен­ностей и личной обеспеченности... сослать его в отдалённые местности сроком на пять лет с применением обязательного труда».

После полутора лет, проведённых на при­нудительных работах в деревне Норенская, Архангельской области, Бродский был осво­бождён. Это произошло благодаря актив­ным протестам видных литераторов, выска­завшихся против решения суда как в самом Советском Союзе (А.А. Ахматова, К.И. Чуков­ский, С.Я. Маршак, К.Г. Паустовский), так и за рубежом (Ж.-П. Сартр, Л. Арагон, П. Неруда).

В октябре 1965 года Бродский вернулся в Ленинград. Друзья, старавшиеся ему помочь, понимали, что недавнему ссыльному сле­довало срочно получить официальный ста­тус. Наиболее реальным виделось членство в Группкоме переводчиков при Союзе писате­лей. В дневниках писательницы Л.К. Чуков­ской сохранились записи, свидетельствую­щие о том, как непросто было этого добиться: «25.9.65. Иосиф освобождён, но не реабилити­рован. Надо укрепить его благополучие, т.е. чтоб он был прописан, стал членом Группкома переводчиков и пр... 6.10.65. Из Ленинграда ни звука. Не знаю - прописывают Иосифа или не прописывают? Берут на учёт в Группком пере­водчиков - не берут?.. 15.10.65. Иосиф звонил мне из Ленинграда в Москву и повторял, что у него всё хорошо: прописан на год; в Группком, вероятно, возьмут. Но за сорок минут до отъезда позвонили и сказали, что нужна характеристика от К.И. [Чуковского]. Мне при­шлось поручить создать шпаргалку и съездить к Деду Копелевым... 16.10.65. Вопрос о приня­тии в местком будет решаться 26-го. А участ­ковый уже приходил осведомляться: где он работает?.. 24.10.65. Рекомендация, наконец, выслана. Кетлинская, нынешний председа­тель Комиссии по работе с молодыми, устро­ила скандал той бабе из Группкома, которая затевала провалить его. Авось, 26-го всё обой­дётся... 31.10.65. Забыла записать главное: 26-го Иосифа приняли в местком. По-видимому, он теперь для милиции недоступен».

В распоряжении составителей Библиохроники имеется та самая заполненная в ноябре 1965 года профсоюзная учётная карточка И.А. Бродского, в которой указано, что он при­надлежит к «профгруппе писателей» и, «зани­мая должность литератора», принят на учёт в местком работников культуры при Ленинг­радском отделении Союза писателей.

В июле 1972 года Бродский вынужденно эмигрировал в США. Перед отъездом он напи­сал письмо Генеральному секретарю ЦК КПСС Л.И. Брежневу: «Я принадлежу к русской куль­туре, я сознаю себя её частью, слагаемым, и никакая перемена места на конечный резуль­тат повлиять не сможет. Язык - вещь более древняя и более неизбежная, чем государство. Переставая быть гражданином СССР, я не перестаю быть русским поэтом. Я верю, что я вернусь; поэты всегда возвращаются: во плоти или на бумаге».

После этого были годы преподавания в Мичиганском и Колумбийском университе­тах, профессорство в Кембридже и колледже Маунт-Холиок; было присуждение Нобелевс­кой премии (1987), награждение французским орденом Почётного легиона, присуждение

«Премии гениев» Макартура, Национальной премии критиков США, премии «Золотой венец» Стружского фестиваля поэзии в Маке­донии, премии «Золотой флорин» во Флорен­ции; было избрание почётным доктором Окс­фордского университета, членом Баварской академии изящных искусств, Американской академии и Института искусств и литературы; был почётный пост поэта-лауреата Библио­теки Конгресса США; была мировая слава...

В Библиохронике представлен четвёртый поэтический сборник Бродского - «Конец пре­красной эпохи». Он объединяет стихи, напи­санные до эмиграции, и назван по стихотворе­нию 1969 года:

Зоркость этих времён - это зоркость к вещам тупика.
Не по древу умом растекаться пристало пока,
Но плевком по стене. И не князя будить - динозавра.
Для последней строки, эх, не вырвать у птицы пера.
Неповинной главе всех и дел-то, что ждать топора
Да зелёного лавра.

Иосиф Александрович Бродский умер, не дожив пяти лет до начала третьего тысячеле­тия. Он сам предсказал свой конец, написав:

Век скоро кончится, но раньше кончусь я...

Бродский Иосиф Александрович (1940-1996)

Конец прекрасной эпохи: Стихотворения 1964-1971. Ардис / Анн Арбор, 1977. 115 с. В печатной издательской обложке. 21,5x13,5 см. На титульном л. автограф чёрным фломастером: «Иосиф Бродский. RYFU. 1978. Paris».

RYFU - съезд организации «Молодежь за взаимопонимание» (основана в 1951 г.). До 1978 г. штаб организации находился в Анн Арборе (США).

ВЦСПС. Учётная карточка члена профсоюза. Членский билет № 742/5084 Бродского Иосифа Александровича. Ленинград, 1965. Бумага, печать, фиолетовые чернила. 31x14 см.