Критика способности суждения (1898)

Иммануил Кант

У отечественного философа Арсения Владимировича Гулыги есть небольшой очерк - «Свой собственный способ быть здоровым (Кант и Зощенко)». Гулыга, разбирая один из рассказов Михаила Зощенко («Возвращенная молодость»), приводит такой отрывок. «Вся его жизнь, - пишет Зощенко о Канте, - была размерена, высчитана и уподоблена точнейшему хронометру. Ровно в 10 часов он ложился в постель, ровно в 5 он вставал. И в продолжение 30 лет он ни разу не встал не вовремя. Ровно в 7 часов он выходил на прогулку. Жители Кёнигсберга проверяли по нем свои часы.

Можно создать любую привычку для тела, но нельзя забывать, что при частой повторности психика как бы усваивает эту привычку и доводит ее до крайности... Кант через двадцать лет уже приобрел свойства маньяка».

Кант родился 22 апреля 1724 г. в Кёнигсберге (с 1946 г. - Калининград) - центре провинции Восточная Пруссия. О слабости здоровья великого философа пишут все его биографы: «Кант походил на мать характером и телосложением; от нея он унаследовал впалую грудь. С раннего детства Кант отличался слабым здоровьем»; «природа не наделила Канта ни атлетическим сложением, ни вполне нормальными органами. Он был мал ростом - менее пяти футов (ок. 150 см), имел узкую и чрезвычайно впалую грудь и правое плечо его было сложено неправильно: лопатка слишком выдавалась назад»; «мускулатура его отличалась слабостью; Кант был до того сухощав, что портные постоянно ошибались в покрое его платья, и добродушный философ сам нередко говорил, шутя, что он отличается от других людей отсутствием икр. Нервы его были чрезвычайно деликатны, дыхание слабое; он сильно чихал от одного запаха свежей типографской краски при чтении утренней газеты».

И вот этот «заморыш» в своем первом печатном произведении, - изданном, кстати, на средства двоюродного дяди Канта, башмачника по профессии, - брошюре «Мысли об истинной оценке живых сил в природе», заявляет: «Теперь мы смело попытаемся счесть за ничто авторитет Ньютона и Лейбница, раз мы можем противопоставить их утверждениям открытие истины. Мы не будем повиноваться никаким убеждениям, исключая внушение рассудка». Первая проба пера гениального философа.

Вообще, о стиле, языке, сложности восприятия кантовских текстов дает хорошее представление отзыв цензора Гиллмера на одну из поздних работ философа «О радикально злом начале в человеческой натуре» (1792). Гиллмер вернул издателям текст работы без единой помарки, но сопроводил комментарием: «…разрешается печатать, так как только глубокомысленные ученые читают сочинения Канта». Необычайная смысловая сложность книг Канта, написанных по-немецки, во многом играла (и играет до сих пор) злую шутку с интерпретацией его работ. Особенно это касается сколь выдающегося, столь и трудного произведения Канта - «Критика чистого разума».

Безусловно, это - центральная работа в творчестве Канта. Сам Кант опубликовал два издания: в 1781 и в 1787 годах. Каноническим считается второе, существенно исправленное и дополненное Кантом. Но, как ни странно, одно понятие из «Критики чистого разума» стало чуть ли не народной поговоркой: «Вещь в себе».

«Перевод “вещь в себе” наталкивает на мысль о некоей закрытой вещи, ее полной замкнутости “в себе”, из чего в советское время, и не без влияния дилетантской книги В.И. Ленина “Материализм и эмпириокритицизм”, вычитывали мнимый “агностицизм” Канта», - отмечает российский философ Н.В. Мотрошилова.

Замысел Канта был грандиозен: создать философскую систему, охватывающую все сферы человеческой психики. Доктор философии Гейдельбергского университета М.М. Филиппов в биографическом очерке «Кант. Его жизнь и философская деятельность» (СПб., 1893) отмечал: «В течение пятилетия с 1785 по 1790 год Кант написал ряд крупных произведений, которые, взятые в совокупности, образуют полную систему чистого разума, или систему критической философии... В “Критике практического разума” (1788) исследованы основные вопросы этики, в “Критике силы суждения” (1790) положены основания эстетики и разобраны телеологические вопросы».

Таким образом, «Критика способности суждения» (обратим, кстати, внимание, что Филиппов переводит название несколько иначе: «Критика силы суждения») - работа знаковая: она замыкает полную систему кантовской философии. Психология, науковедение, естествознание (Кант предпочитает говорить - «естествоведение»), искусствоведение, эстетика, теология, поставленные в рамки строгих и однозначных понятий, - вот что такое эта третья «Критика» Канта.

В «Библиохронике» представлен первый русский перевод, сделанный известным русским литературоведом, поэтом, публицистом Николаем Матвеевичем Соколовым (1860-1908). Эта книга была издана в Петербурге в 1898 г., то есть почти через сто лет после первого немецкого издания. В тридцатые годы XX в. этот перевод Соколова был исправлен (автор новой редакции не указан), но увидел свет только в составе 5-го тома «Сочинений» Канта (М., 1966). Существует и еще один перевод «Критики способности суждения», сделанный для вышедшего в 1994 г. 8-томного собрания «Сочинений» Канта М.И. Левиной.

Современный английский исследователь Пол Стретерн дает такую характеристику системе критической философии: «Система Канта равновелика закону всемирного тяготения Исаака Ньютона. И тот же Стретерн констатирует: «Довольно трудно рассказывать о жизни Канта. Ведь ее у философа по сути и не было (не считая той, что бурлила у него в голове. С ним практически не случалось ничего интересного».

В общем, скучная жизнь. Кант, например, никогда не видел открытого Балтийского моря, хотя жил совсем невдалеке от него. Дальше чем на 60 километров Кант никогда не отъезжал из своего любимого Кёнигсберга. (Любопытно, что другой величайший ученый, Исаак Ньютон, с которым часто сравнивают Канта, тоже никогда не добирался до морского побережья, даром что островитянин. Они были пунктуальны, Кант и Ньютон, то есть, если переводить буквально, «существовали в одной точке».)

Самые большие немецкие университеты того времени - Галле, Йена, Эрланген, Митау - предлагали ему кафедры. И всякий раз Кант отвечал отказом. Пятнадцать лет, с 1755 г., он ожидал кафедры логики и метафизики в родном Кёнигсбергском университете. В 1758 г. русские войска овладели Пруссией и 22 января вступили в Кёнигсберг. Все управление краем, включая университетскую администрацию, перешло в руки русского генерала барона фон Корфа. Жители Кёнигсберга были приведены к присяге, и профессора поэтики принялись слагать хвалебные стихи в честь императрицы Елизаветы.

«При таких обстоятельствах, - пишет М.М. Филиппов, - Кант должен был ожидать милостей от русского правительства, и он обратился к императрице с всеподданнейшим прошением». Текст этого прошения стал известен только через 135 лет. Вот он.

«Пресветлейшая, всесильная Государыня, Самодержица всея Руси, всемилостивейшая Государыня и великая жена!

Вследствие смерти покойнаго доктора и профессора Кипке (Kypke) Professio ordinaria логики и метафизики, которую он занимал в здешнем кенигсбергском университете, стала вакантною. Эти науки всегда составляли главнейший предмет моих занятий. В продолжение тех лет, когда я находился в здешнем университете, я каждый семестр читал обе эти науки, на частных уроках. Я имел в этих науках две публичныя dissertations и, кроме того, стремился ознакомить с результатами моих работ в четырех статьях, помещенных в кенигсбергском ученом сочинении (Intelligenzwerk), в трех программах и трех других философских

tractata. Надежда, с которой я льщу себя посвятить службе академии наук, а главным образом всемилостивейшее желание Вашего Императорскаго Величества оказывать наукам поддержку, побуждает меня всеподданнейше просить Ваше Императорское Величество всемилостивейше пожаловать мне освободившуюся professionem ordinariam и надеюсь, что senatus academicus, ввиду обладания мною необходимыми способностями, сопроводит мое всеподданнейшее прошение не неблагоприятными свидетельствами. Я уверяю в глубочайшей devotion Вашего Императорскаго Величества всеподданнейший раб Эммануил Кант. Кенигсберг 14 декабря 1758 г.».

Прошение это снабжено пометкой: «magister artium (магистр словесных наук) Эммануил Кант умоляет всеподданнейше Ваше Императорское Величество пожаловать ему освободившуюся кафедру логики и метафизики».

Однако генерал Корф предпочел Канту другого кандидата на эту кафедру, имевшего несколько больший стаж службы в университете. Тем не менее те пять лет, что Кант был подданным Российской Империи (пока после смерти Елизаветы Петр III не вернул Пруссию Фридриху II), не прошли бесследно. Кант знакомится со многими русскими офицерами; один из офицерских кружков предлагает Канту читать лекции по физике и физической географии. «Стоит прочесть записки Болотова, чтобы убедиться в том, как много способствовало пребывание русских войск в прусских провинциях сближению русского общества с движением немецкой науки и философии», - подчеркивает М.М. Филиппов.

Лишь в 1770 г. Кант наконец-то добился (а вернее, дождался) того, он получает кафедру логики и метафизики в Кёнигсбергском университете. Ему - 46 лет. Кант два раза избирается на пост ректора университета. Но главное - получает возможность полностью отдаться своим философским исследованиям. В оставшиеся Канту годы и создается им одна из величайших философских систем - трилогия «Критик».

В октябре 1803 г. Кант заболел, пожалуй, впервые в жизни. Его тело, машина для мышления, которой он до сих пор успешно управлял с помощью «психической силы воли», начинает отказывать ему. Он чрезвычайно забывчив; и без того худой, он становится «похожим на скелет, обтянутый кожей»; его одолевают головные боли. Но скончался Кант 12 февраля 1804 г. тихо, последними его словами были: «Это хорошо» («Es ist gut»).

Канта похоронили в Кёнигсбергском кафедральном соборе, в профессорском склепе. Кстати, там же располагалась и книжная лавчонка, где продавались докторские диссертации и другие ученые сочинения.

Во время Второй Мировой войны, в боях с советской армией, немцы корректировали артобстрелы и бомбежки так, чтобы не задеть последнее пристанище философа. Но вот наши союзники, англичане, 29 и 30 августа 1944 г. обрушили на собор фосфорные бомбы. «Существует информация, что в 1942-м премьеру Великобритании доложили о том, что с его чучелом работают кёнигсбергские колдуны. Эта гипотеза объясняет кипучую ненависть британцев к этому городу и применение против Кёнигсберга напалмовых бомб в августе 1944-го», - пишет историк из Калининградского государственного университета Александр Сологубов. Он же приводит слова одного из гостей города: «...а главная городская персона - Кант! Это уже помешательство. Сколько человек в стране прочли Канта? Ну шесть, ну одиннадцать, ну полсотни и то под пистолетом. И вдруг город, посвященный целиком этому самому неразъясненному Канту. Приходим в отстроенный кафедральный собор. Кругом снова Кант - бюсты, первые издания. Открываю книгу отзывов: “Нам все очень понравилось. С утра мы купались и загорали, сейчас знакомимся с Кантом - надели на него бескозырку и фотаемся. А сколько еще впереди! Матросы эсминца “Быстрый”. - Катастрофа!..»

Иммануил Кант (1724-1804)

Критика способности суждения / Перевод Н.М. Соколова, С.-Петербург. Издание М.В. Попова, 1898. - 390 с. 23,7 х 15,5 см. Тираж не указан. Составной владельческий переплет с золотым тиснением по крышкам и корешку. Крашеный обрез.