Ледяной дом (1835)

Иван Лажечников

В августе 1835 года, в Москве, увидел свет самый знаменитый роман И.И. Лажечникова - «Ледяной дом». Фабулу романа в одном из позднейших переизданий, уже в XX веке, издатель сформулировал так: «Завораживающе увлекательная, трагическая история императрицы Анны Иоанновны и ее фаворита, герцога Бирона, заговорщика графа Волынского и его товарищей, прекрасной молдавской княжны Мариорицы Лелемико и таинственной цыганки Мариулы, ставшей верной тенью этой девушки...»

Итак, историческая любовная беллетристика, каковой было писано несметное количество до Лажечникова и продолжает писаться после. Но почему же тогда Ивана Ивановича Лажечникова, сына богатого коломенского купца, участника войны 1812 года, бравшего Париж, считают одним из основоположников русского исторического романа? Почему современники величали И.И. Лажечникова «отечественным Вальтером Скоттом»?

«Ледяной дом» имел невероятный читательский успех. «Господа! - писал рецензент газеты «Северная пчела» 24 августа 1835 г., - приезжайте с дач - хоть для этого романа: “Ледяной дом” вас разогреет». Даже в ироничном отзыве в петербургском журнале «Библиотека для чтения» (1835, т.12, ч.1) чувствовалось невольное признание таланта автора: «...эта книга прелестная, - чрезвычайно милая и занимательная, которая с самого начала увлекает вас своим интересом и быстро мчит по мелким столбцам своим и некрасивой печати до последней странички...»

Конечно, литературоведы, историки, да и вся более или менее образованная читательская публика сразу распознали в романе «Ледяной дом» не просто трагическую историю любви российского государственного деятеля и дипломата Артемия Петровича Волынского (1689-1740) к молдавской княжне Мариорице Лелемико. Волынский - с 1738 года кабинет-министр императрицы Анны Иоанновны - возглавляет кружок дворян», который составляет проекты государственного переустройства. За это и был казнен.

Но роман поражал читательское воображение, надо думать, еще и тем, что основывался на реальном и еще хорошо памятном эпизоде русской истории - неимоверной русской потехе, устроенной по приказу Анны Иоанновны.

Ледяной дом, построенный в центре Петербурга, на берегу Невы, в лютую зиму 1740 года, можно назвать одной из самых необычных, грандиозных и в то же время бесчеловечных забав XVIII столетия, славившегося как пышностью своих замыслов, так и жестокостью их исполнения.

Ледяное чудо, поразившее воображение современников, возвели для увеселения императрицы Анны Иоанновны. Племянница Петра Великого, дочь его старшего сводного брата, она рано была выдана замуж за Курляндского герцога. Овдовела она, едва успев выехать из Петербурга, где два месяца отмечалось ее бракосочетание, в провинциальную Миттаву - герцог Курляндии Фридрих Вильгельм, как сказали бы сегодня, умер от алкогольной интоксикации. Тем не менее Анна Иоанновна сохраняла для России обладавшую двумя морскими портами Курляндию в качестве потенциально полезного вассального государства. Призванная на престол после скоропостижной кончины юного Петра II, она сумела взять в руки всю полноту самодержавной власти, в чем ее пытался ограничить Верховный тайный совет, но сделала это лишь для того, чтобы передать управление империей своему фавориту - курляндскому дворянину Эрнсту Иоганну Бирону.

Больше всего эта истосковавшаяся на задворках Европы русская царевна и курляндская герцогиня любила развлечения - балы, праздники, маскарады. Среди множества шутов, живших при ее дворе, особой привязанностью Анны Иоанновны пользовались калмычка Авдотья Ивановна Буженинова, прозванная так в честь любимого кушанья императрицы, и пятидесятилетний князь Михаил Алексеевич Голицын. Носитель одной из самых громких в России фамилий попал в шуты, будучи наказанным за тайное венчание с католичкой. Теперь он подавал своей августейшей хозяйке квас и звался Квасник. По злой фантазии кого-то из придворных, Авдотья Буженинова и Голицын-Квасник стали подневольными героями скоморошьей свадьбы, придуманной для поднятия настроения императрицы, впавшей в уныние после военных неудач в Польше и Крыму. Очень кстати пришлись небывалые морозы, в ноябре 1739 года, сковавшие Европу от Лондона до Москвы. Камергер А.Д. Татищев предложил воспользоваться холодами, чтобы между Зимним дворцом и Адмиралтейством возвести ледяной дом, в котором «молодые» могли бы провести первую брачную ночь. Меньше чем через месяц ледяной дворец был полностью отстроен.

Сам праздник также удался на славу. Свадебную церемонию открывали инородцы, выписанные специально для этих шутовских торжеств. В этой, по словам С.М. Соловьёва, «живой этнографической выставке» участвовали 150 пар, причем украинцы ехали на волах, якуты - на собаках, финны - на пони, татары - на свиньях, калмыки - на верблюдах. «Жених» и «невеста» восседали в железной клетке, взгроможденной на спину дрессированного слона.

Однако наибольший восторг обитателей Санкт-Петербурга всех сословий вызвал сам ледяной дом. Забава забавой, но Академия наук поручила академику физики Георгу Вольфгангу Крафту составить описание ледяного строения. Крафт подошел к поручению Академии с немецкой скрупулезностью. Он подготовил обстоятельную книгу с говорящим названием - «Подлинное и обстоятельное описание построенного в Санктпетербурге в генваре месяце 1740 года Ледяного Дома и всех находившихся в нем домовых вещей и уборов с приложенными при том гридорованными фигурами, также и некоторыми примечаниями о бывшей в 1740 году во всей Эвропе жестокой стуже сочиненное для охотников до натуральной науки» (1740). Благодаря ей, нам известны размеры ледяного дома: 17 м длины, 5,5 м ширины и 6,5 м высоты.

А вот так Крафт описывает внутреннее убранство ледяного дворца: «Теперь посмотрим, каким образом убраны были покои. В одном из них на одной половине стоял уборный стол, на котором находилось зеркало, несколько шандалов со свечами, которые по ночам, будучи нефтью намазаны, горели, карманные часы и всякая посуда, а на стене висело зеркало. На другой половине видна была преизрядная кровать с завесом, постелью, подушками и одеялом, двое туфли, два колпака, табурет и резной работы комель. В другом покое, по левую руку, стоял стол, а на нем лежали столовые часы, в которых находящиеся колеса сквозь светлый лед видны были. Сверх сего, на столе в разных местах лежали для играния примороженные карты. Подле стола по обеим сторонам стояли резной работы два долгие стула, а в углах две статуи. По правую руку стоял резной угольный поставец с разными небольшими фигурами, а внутри оного стояла точеная посуда, стаканы, рюмки и блюда с кушаньями. Все оные вещи изо льду сделаны и приличными натуральными красками выкрашены были».

На ночь вокруг ледяного дворца выставили охрану. Утром, когда вошли внутрь, нашли в нем двух едва не окоченевших, несчастных “новобрачных”...

В тот период, когда И.И. Лажечников писал свой роман, тема бироновщины была довольно опасной, о ней принято было умалчивать. А.Ф. Кони, хорошо знавший Лажечникова, в своих мемуарах писал: «Автор “Ледяного дома” понимал, что там, где нельзя делать в печати выводов, их должны заменять картины. В этом смысле роман Лажечникова представлял богатое поле для представления себе характера и значения потех ничем не обузданной власти...»

Любопытно, что поначалу Лажечников хотел назвать свой роман «Бироновские праздники», но потом отказался от этого заглавия. Мотив льда, мертвящей стужи, сковавших Петербург, Неву, где воздвигнут ледяной дворец, всю Россию, проходит через весь роман. Лажечников делает ледяной дом символом царствования Анны Иоанновны.

Однако существовали исторические оценки, отличные от трактовок, предложенных в романе «Ледяной дом». Так, уже 3 ноября 1835 г. А.С. Пушкин писал И.И. Лажечникову: «Он <Бирон> имел несчастие быть немцем; на него свалили весь ужас царствования Анны, которое было в духе его времени и в нравах народа». В ответ на критику Пушкина Лажечников защищал свою трактовку от ссылок на исторические документы: «Живые предания рассказали нам это лучше и вернее пристрастных актов, составленных по приказанию его <Волынского> врага».

Лажечников и не скрывал, что облик Бирона в его романе во многом навеян поэмами декабриста К.Ф. Рылеева «Волынский», «Видение императрицы Анны»:

«Надменный временщик, и подлый и коварный,
Монарха хитрый льстец и друг неблагодарный,
Неистовый тиран родной страны своей,
Взнесенный в важный сан пронырствами злодей.

Пушкин же, в том же письме от 3 ноября 1835 года, замечает о Бироне: «Впрочем, он имел великий ум и великие таланты». Слова Пушкина не были просто «обмолвкой великого поэта», как считал сам Лажечников. М.М. Щербатов в сочинении «О повреждении нравов в России» писал об уме и талантах Бирона - возможно, рукопись его была известна Пушкину. А такой авторитетный для Пушкина историк, как Н.М. Карамзин, полагал, что Бирон «совсем не был так жесток, как описали его современники; имел даже многие благородные свойства».

Как бы там ни было, после выхода в 1838 году второго издания романа «Ледяной дом» Белинский назвал его автора «лучшим русским романистом».

Третье издание «Ледяного дома» вышло лишь через двадцать лет: долгое время роман находился под цензурным запретом. В донесении Московского цензурного комитета от 2 октября 1850 г. говорилось, что «основная нить сочинения» состоит в несправедливом решении императрицы Анны Иоанновны казнить Волынского, несмотря на «правоту и святость» его дела.

С легкой руки Лажечникова Волынский сделался чуть ли не национальным героем. Автор небольшой заметки «Могила Волынского» в журнале «Русская старина» за 1883 г. писал: «То, чего не сделало воззвание Рылеева к русским патриотам - посетить могилу Волынского, то самое впечатление на сердца читателей и в особенности читательниц произвел роман Лажечникова. Ограда храма Сампсония Странноприимца со своим упраздненным кладбищем сделались местом любознательного паломничества. Обоего пола жители столицы начали посещать до той поры почти никому неведомую могилу Волынского». Художник В.И. Якоби пишет ряд картин - «Шуты при дворе императрицы Анны», «Волынский на заседании кабинета министров», «Свадьба в ледяном доме»... Между тем в 1903 году инсценировка по роману «Ледяной дом» была запрещена для народных театров.

В 1985 году историк и литературовед В.Ю. Проскурина отмечала: «Роман Лажечникова создал своеобразный культурный миф, сквозь призму которого в течение десятилетий воспринималась широким читателем одна из драматических страниц русской истории».

С 1858 года И.И. Лажечников жил в Москве. Здесь и умер. В завещании своем указал: «...состояния жене и детям моим не оставляю никакого, кроме честного имени, каковое завещаю и им самим блюсти и сохранять в своей чистоте».

Иван Иванович Лажечников (1792-1869)

Ледяной дом. Сочинение И.И. Лажечникова. - Москва, Издание А.С. Ширяева. Типография Августа Семена при Императорской Медико-Хирургической Академии, 1835.—В 2 Т., в IV частях. Т. 1: Часть 1,199 с.; Часть II, 203 с. 17,8х 10,8 см. Составной переплет эпохи, тиснение золотом по корешку, картонные крышки. Т.2: Часть III, 199 с.; Часть IV, 198 с 17,6 х 11 ш. Составной переплет второй пол. XIX в., тиснение золотом по корешку, коленкоровые крышки.