Леонид, или Некоторые черты из жизни Наполеона (1832 год)

Рафаил Зотов

О изданиях Рафаила Михайловича Зотова, извест­ного в своё время драматурга, беллетриста, составителя исторических сборников, уже шла речь в предыдущих выпусках Библиохроники: в первой книге рассказывалось о его «Военной истории Российского государства» (1839), в тре­тьей - о подготовленном им сборнике воспоми­наний и документов «Наполеон на острове Свя­той Елены» (1838). Настоящий том Библиохроники представляет исторический роман Зотова «Леонид, или Некоторые черты из жизни Напо­леона», вышедший в Петербурге в 1832 году. Именно с него началось творчество Зотова-прозаика, прежде проявлявшего себя, главным образом, на театральном поприще: в качестве переводчика, автора оригинальных пьес, служа­щего Дирекции императорских театров.

Тему войны 1812 года и Заграничных походов для своего первого романа Зотов выбрал не слу­чайно. Он был современником великих истори­ческих событий, и своё видение эпохи и лично­сти Наполеона ему хотелось выразить в художе­ственных образах. Кроме того, Зотов, несмотря на молодость, сам успел принять участие в сра­жениях: в 16 лет, если за дату его рождения при­нять 1796 год, а не 1795-й или 1797-й, как зна­чится в некоторых источниках, он записался прапорщиком в петербургское ополчение, вме­сте со своим полком освобождал Полоцк, где получил серьёзное ранение, участвовал в осаде Данцига. Позднее свои военные впечатления Зотов описал в автобиографических «Рассказах о походах 1812 и 1813 годов» (1836). Его боевой опыт отразился также в последовавших за «Лео­нидом» романах: «Студент и княжна, или Воз­вращение Наполеона с острова Эльбы» (1838), «Бородинское ядро и Березинская переправа» с подписью «автор "Леонида"» (1844), «Два брата, или Москва в 1812 году» (1850), «Две сестры, или Смоленск в 1812 году» (1860).

Название романа «Леонид, или Некоторые черты из жизни Наполеона» современников писателя могло ввести в заблуждение. С давних пор, и особенно в эпоху наполеоновских войн, имя легендарного царя Спарты Леонида, наряду с другими героями античности, служило сино­нимом полководческого таланта, мужества и славы. Среди героев Древней Греции и Древнего Рима, вдохновлявших своим примером на бран­ные подвиги, Леонид всегда назывался в числе первых. «С отплытия Наполеона к берегам Египта, - писал в «Записках» С. Н. Глинка, - мы летели мыслию вслед подвигов юного и нового Александра-кесаря; мы думали, что его славою, его душою человечество расцветёт новою жизнию. Верх желаний наших был тогда тот, чтоб быть в числе простых рядовых под его знамё­нами. Но не мы одни так думали, и не мы одни к этому стремились. Кто от зари жизни ознако­мился с Леонидами, Эпаминондами, Пелопи­дами и другими героями Греции и Рима, тот был тогда бонапартистом». С другой стороны, война 1812 года породила своих героев, подвиги кото­рых оказались соизмеримы с деяниями древ­них. Так, И. И. Лажечников, предваряя в «Поход­ных записках русского офицера» описание битвы под Кульмом 17 августа 1813 года, воскли­цал: «Гордись, Россия! Дух сынов твоих победил величие Греции и Рима. Ты не имеешь более нужды в пример питомцам твоим указывать на родину Леонидов и Сципионов: ты перенесла её с сими героями на священную твою землю». О главных «виновниках» победы под Кульмом -А. И. Остермане-Толстом и А. П. Ермолове -Лажечников говорил: «Один, как пламенный Леонид, готов был погрести себя в горах Боге­мии за честь русского имени; другой, как холод­ный Мильтиад, готов был действовать и распоряжать даже и тогда, когда всё погибло». В этих же мемуарах Остерман-Толстой не только сравни­вался со спартанским царём, но неоднократно был прямо поименован «русским Леонидом».

Но чаще всего Леонидом современники назы­вали Наполеона, особенно в начале его военной карьеры. Вот почему, прочитав название романа Зотова, можно было подумать, что Леонид - это и есть Наполеон, а не вымышленный персонаж.

Хотя Зотов прямо не соотносил своего Лео­нида с царём Спарты, но авторское замечание о том, что отец героя, давая сыну это имя, был «немного напитан романическими правилами», а также присущие молодому человеку смелость, благородство, способность повести за собой в сражении побуждали читателя вспомнить пред­водителя спартанцев. Кроме того, один из эпи­зодов романа, относящийся к 1807 году, когда отряд Леонида, заняв оборону на старой мель­нице между главной дорогой и плотиной, пре­градил путь неприятелю, задумавшему захва­тить русскую Главную квартиру в Бартенштейне, напоминал знаменитую битву спартанцев в Фермопильском ущелье. Усиливало сходство и присутствие в романе проводника Мозеса, при­ведшего французов к мельнице.

В биографии Зотова важное место занимал Псков, где капитан-исправником служил его отец и в окрестностях которого он провёл свои детские годы. Видимо, в память о детстве автора действие первой из четырёх частей романа про­исходит в Пскове и усадьбе Мышине между Псковом и Островом, куда весной 1806 года при­езжают друзья, выпускники Московского уни­верситета Евгений Силин, сын хозяина, и Лео­нид Волосов, сын бывшего управителя имением. Леонид влюбляется в сестру своего друга Наташу, но одновременно к ней сватается бригадный генерал Карл Андреевич Сельмар, к которому благоволит отец невесты. Любовное соперниче­ство заканчивается тайным венчанием Леонида с Наташей в маленькой церкви на окраине Пскова, на Завеличье, однако происками мсти­тельного Сельмара Леонид, поступивший на службу в его полк, разжалован из прапорщиков в рядовые и в этом звании в ноябре 1806 года выступает в заграничный поход. Он принимает участие в битвах при Пултуске и Прёйсиш-Эйлау, удостаивается ордена Святого Владимира с бан­том, повышения в чине, перевода в гвардию, внимания командующего 1-й армией Л. Л. Беннигсена, аудиенции Александра I. Однажды в перерыве между боями Леонид оказывается в прусском замке графини Авроры Б. и нечаянно нарушает супружескую верность, после чего горько раскаивается и произносит роковую для графини фразу «я женат». Однако графиня, француженка по рождению и, как потом выясня­ется, одна из главных действующих лиц роя­листского заговора, не только не отказывается помогать своему возлюбленному, но становится его всегдашней покровительницей. Именно она, когда с Леонидом случается несчастье (он, защи­щая свою честь, убивает офицера Стрельского, и его по законам военного времени приговари­вают к расстрелу), укрывает его в самом надёж­ном месте - в ставке Наполеона. Леонид Волосов неожиданно для себя оказывается приближён­ным французского императора, присутствует на военных советах, запросто общается с Лан-ном, Бертье, Даву, Талейраном, но при этом не сражается на стороне французов, оставаясь при Наполеоне сторонним наблюдателем, ожидаю­щим возможности вернуться в русскую армию. Хотя во время мирных переговоров в Тильзите Наполеон и ходатайствует за него перед Алек­сандром I, Леонид не получает высочайшего прощения и под именем баварского барона Лилиенберга отправляется в Вену с заданием Талейрана. Там он в течение нескольких лет исполняет обязанности тайного агента, собира­ющего сведения о настроениях в обществе и о тайных масонских организациях, в частно­сти о филадельфах, ратовавших об освобожде­нии Германии от наполеоновского ига. Отече­ственная война 1812 года проходит почти мимо Леонида. По вызову Наполеона герой едет в Москву, по пути наблюдая следы ожесточён­ных сражений, а потом вместе с французской армией отступает до Вильно. Наконец, счастли­вый финал: Париж, аудиенция у Людовика XVIII, к возвращению которого во Францию Леонид через графиню и Талейрана оказывается при­частным, заступничество короля перед русским императором-победителем, царское прощение и отъезд в Петербург с рекомендательными письмами «к обеим императрицам».

Занимательность, даже авантюрность сюжета сочеталась у Зотова с абсолютно достоверными историческими реалиями. Писатель следовал здесь тому принципу исторических романов, который А. С. Пушкин в наброске статьи о Валь­тере Скотте определил как «прошедшее домаш­ним образом», то есть, если воспользоваться пушкинской же рецензией на роман М. Н. Заго­скина «Юрий Милославский», это было пред­ставление «исторической эпохи, развитой на вымышленном повествовании». В романе Зотова нередки обширные авторские отступления, комментировавшие те или иные политические события. Так, вторую часть «Леонида» предварял пространный очерк о причинах поражения Пруссии в 1806 году, содержавший материалы, выписанные автором «из других исторических и военных писателей». Само же действие романа разворачивалось, если не считать сознательных анахронизмов (в чём автор честно признавался), в исторических декорациях, воспроизведённых с максимальной точностью. Например, первая встреча Леонида с Наполеоном происходит в метель на кладбище Прёйсиш-Эйлау, откуда французский император действительно наблю­дал за ходом битвы. Тогда реальный Наполеон едва не стал пленником прорвавшегося русского кавалерийского отряда, и только подоспевшая Старая гвардия и ответная атака Мюрата спасли положение. В романе именно Леонид со своей ротой сталкивается с Наполеоном на кладбище: «Вдруг прояснившаяся погода показала ему человеческую фигуру небольшого роста, заку­танную в тёплую серую шинель и стоявшую впереди со сложенными на груди руками, так что правою ладонью он обхватывал левый локоть, а пальцы левой руки лежали на мякоти правого плеча». Услышав приказ Наполеона стрелять, Леонид обращается к нему по-французски: «Ваше величество! Отмените приказ атаковать нас, потому что необходи­мость защиты принудит отряд мой стрелять, и ваша жизнь будет в опасности, а это привело бы меня в отчаяние, потому что жизнь каждого венценосца священна для русского. Я добро­вольно отступлю к главному моему отряду, почитая себя счастливым, что видел так близко знаменитейшего человека нашего столетия».

Образ Наполеона, которого Зотов считал великим человеком (что не мешало ему в то же время давать неоднозначные нравственные оценки его деяниям), относится к бесспорной удаче романа. Уже один тот факт, что зотовским Наполеоном восхищался Л. Н. Толстой, и два дня будущий автор «Войны и мира» не выходил из дома, пока не дочитал «Леонида» до конца, как минимум уравновешивал отклики демократи­ческой критики, обвинявшей Зотова в бездарно­сти и пошлости. Почти такое же впечатление, как на Толстого, роман произвёл на помещика сельца Дорожаево Ковровского уезда Владимир­ской губернии Андрея Ивановича Чихачёва, писавшего брату жены Якову Ивановичу Чернавину: «Господин Леонид так меня заинтересовал собой, что я не только всю дорогу беспрерывно с ним беседовал, но и, приехавши домой, двои сутки ровно с места не сходил, пока всего романа не прочитал до конца. Ай да книжица! ...Всё относящееся до Наполеона и военных действий отлично любопытно» (См.: Головина Т. Из круга чтения помещиков средней руки // Новое лите­ратурное обозрение. 2008. №93).

Пользовавшийся неизменным успехом у чита­телей роман Зотова «Леонид, или Некоторые черты из жизни Наполеона» многократно перепечатывался. Ныне он существует даже в виде аудиокниги. Однако для истинных библиофи­лов самым ценным и желанным, несомненно, является первое его издание, ныне представляе­мое в Библиохронике.

Зотов Рафаил Михайлович (1795, 1796 или 1797-1871)

Леонид, или Некоторые черты из жизни Наполеона. [В 4 ч.]. Санкт-Петербург: Печатано в Типографии А. Плюшара, 1832. Ч. 1. 1 л. заглав­ный, с виньетой, рисованной К. Зеленцовым и гравированной С. Галактионовым, 1 л. шмуцтитул, 1 л. титульный, 314 с. Ч. 2. 1 л. заглав­ный, с виньетой, рисованной К. Зеленцовым и гравированной А. Петровым, 1 л. шмуцтитул, 1 л. титульный, 444 с. Ч. 3. 1 л. заглавный, с виньетой, рисованной К. Зеленцовым и гравированной А. Петровым, 1 л. шмуцтитул, 1 л. титульный, 471 с. Ч. 4. 1 л. заглавный, с виньетой рисованной К. Зеленцовым и гравированной С. Галактионовым, 1 л. шмуцтитул, 1 л. титульный, 382 с. В четырёх цельнокожаных пере­плётах времени издания с сохранением передних и задних печатных издательских обложек всех четырёх частей. На крышках переплёта орнаментальные рамки. На корешке золототиснёный узор, ярлыки красной кожи с тиснённым золотом заглавием и ярлыки зелёной кожи с тиснёнными золотом номерами частей. Форзацы «мраморной» бумаги. Тройной жёлтый обрез. 17х10 см. Цензурное разрешение ч. 1, 2 от 12 февраля 1832 года, ч. 3 от 12 марта 1832 года, ч. 4 от 24 апреля 1832 года. На шмуцтитуле каждой из частей владельческая над­пись: «Из книг М. Порсленатовского (?) О. Дача. Мая 8 дня 1858», а также красная сургучная печать с вензелем «Р М» под пятизубцовой дворянской короной и девизом: «Spes mea Deus» («В Боге моя надежда» - лат.). На нахзаце ч. 1 ярлык: «Книжная лавка Литфонда СССР» и дата приобретения: «13/Х1/41». Экземпляр редкостной сохранности и оформления.