Наши знакомые (1884 год)

Владимир Михневич

В наши дни изданиями под названием «Кто есть кто?» уже никого не удивишь: сегодня их можно увидеть на прилавке любого магазина. Но в конце XIX столетия появление книги В.О. Михневича «Наши знакомые» было воспринято как оригинальный и дерзкий эксперимент. Сам автор, назвавший своё детище «фельетонным словарём», писал: «Книга эта стоила многих сомнений и долгих колебаний. Пугала её задача - тем более трудная, что до сих пор она, сколько известно, не имела в нашей литературе надлежащего, законченного опыта. В задачу мою входило собрать в этой книге всех наших знакомых, т.е. всё, что есть только замечательного и интересного как в положительном, так и в отрицательном отношении, в наличном, за данный момент, составе русского общества, причём во всевозможных его слоях и сферах. Государственные люди, общественные деятели, учёные, писатели, художники, представители торговли и промышленности и вообще чем-нибудь приобретшие известность современники - все должны были найти здесь место. Таким образом, набралось до тысячи имён; но, конечно, внимательный читатель найдёт немало пропусков, а в то же время найдёт и кое-что лишнее. При составлении моего словаря я положил дать не сухие хронологические справки и биографические «послужные списки», а главным образом - характеристики, т.е. портретные наброски современников в выдающихся индивидуальных чертах их личностей и деятельности. Это-то и составляло главную трудность и щекотливость задачи! Нужно было соблюсти верность каждой характеристики, справедливость и беспристрастие в оценке талантов и заслуг. Каждое сознающее себя общество ценит и судит своих представителей по мере их заслуг - иначе быть не может. Моя книга имеет целью отразить с возможной точностью сложившуюся в общественном мнении репутацию каждого выдающегося современника. В какой степени достигнута мною эта цель - судить не мне».

К моменту выхода «Наших знакомых» Михневич уже имел репутацию одного из ведущих фельетонистов России. Сын обедневшего украинского дворянина, он по желанию отца окончил Нежинскую гимназию, где и пристрастился к сочинительству. В течение трёх лет учился на историко-филологическом факультете Киевского университета, но, постоянно вынужденный ради пропитания наниматься гувернёром к провинциальным недорослям, курса так и не завершил. Тогда же, «переболев» увлечением национальной украинской идеей, от мечты о «казацкой конституции» пришёл к мысли об «общерусской семье», о «едином русском племени от Урала до Карпат». Одним из следствий перемены воззрений явился переход из католичества в православную веру.

В 1865 году, перебравшись в Петербург и решив стать профессиональным журналистом, Михневич начал сотрудничать в различных периодических изданиях: публиковал статьи и очерки в газете «Петербургский листок» и сатирическом журнале «Заноза», вёл колонки фельетонов в журналах «Будильник» и «Сын Отечества», в газете «Голос» и др. По устоявшемуся в современном литературоведении мнению, именно Михневич в значительной мере «способствовал превращению газетного фельетона, зачастую рассчитанного на лёгкое чтение, в ведущий газетный жанр, насыщенный острой общественной проблематикой». Поэтому нет ничего удивительного в том, что для книги портретов известных соотечественников Михневич избрал излюбленный им жанр. Однако написать тысячу удачных фельетонов - задача изначально непростая, и после появления «Наших знакомых» критика отмечала наряду с достоверными, изящными, остроумными характеристиками оценки поверхностные, несправедливые, плоские, а иногда откровенно грубые.

Вот что, к примеру, Михневич пишет о ещё малоизвестном тогда живописце Василии Ивановиче Сурикове (1848-1916): «Молодой художник, отличившийся большой, мрачной по содержанию и мрачно написанной картиной «Утро стрелецкой казни». Поистине нужно иметь жестокое воображение, чтобы вдохновиться таким скорее врачебно-полицейским, чем художественным сюжетом и трудолюбиво изобразить его на полотне!»

Знатокам книг будет занятно познакомиться с оценкой трудов известного библиографа и библиофила Петра Александровича Ефремова (1830-1907): «По-китайски трудолюбивый и по-немецки точный, Ефремов с непроходимой обстоятельностью просеял сквозь самое густое библиографическое сито сочинения Пушкина, Лермонтова, Фонвизина и др., привёл в известность варианты каждой их строчки и чуть не каждого знака препинания, определил годы, месяцы, дни, часы и минуты появления каждого их стишка и даже то, какими чернилами и на какой бумаге он был написан, а также при каких обстоятельствах: легко или трудно варил у авторов в эти минуты желудок? хорошо или дурно они спали? не было ли у них насморка? и т.д. Говорят, у него в портфеле имеется любопытный трактат о том, как следует понимать найденную им в одном дубликате рукописи Пушкина лишнюю запятую: с намерением ли она поставлена, и если с намерением, то с каким именно, или случайно, но тогда - была ли эта случайность причинная или автоматическая, простая или сложная, логическая или грамматическая? и т.д. Наконец, не есть ли сия загадочная запятая произведение мухи, запачкавшей рукопись гениального поэта?.. Как угадать! С такой пунктуальностью - весьма похвальной конечно - Ефремов редактировал, между прочим, последнее издание Пушкина, причём с не менее похвальной стыдливостью заменил нескромные словечки фривольных стишков поэта отменно целомудренными выражениями собственного изобретения. Как библиоман, Ефремов собрал замечательную коллекцию редких изданий, портретов и автографов, в том числе, как говорят, у него можно видеть подлинные портреты с автографами полковника Скалозуба, графа Нулина, Козьмы Пруткова и других исторических личностей. Сходство их, говорят, изумительное!»

Время внесло свои коррективы: сегодня то или иное высказывание Михневича о современниках интересно как раз своей пристрастностью, а потому панегирические строки, посвященные Л.Н. Толстому, И.А. Гончарову или М.Е. Салтыкову-Щедрину менее любопытны, чем ядовито-снисходительные отзывы о тех, кого автор считает персонажами «второго ряда», но кому история определила своё, с годами ставшее весьма заметным место.

Порой судьбы поколений переплетаются весьма причудливо, а потому как знать: быть может, дух ниспровергателя авторитетов В.О. Михневича позднее сказался в его племяннике - будущем ниспровергателе старой культуры, художнике и поэте-футуристе, друге В.В. Маяковского Давиде Бурлюке?

Михневич Владимир Осипович(1841-1899)

Наши знакомые. Фельетонный словарь современников.1000 характеристик русских государственных и общественных деятелей, учёных, писателей, художников, коммерсантов, промышленников и пр. С 71-м портретами-карикатурами (на 59 листах), рисованных художниками А.И. Лебедевым, М.Е. Малышевым и А.А. Серебряковым по наброскам автора. Санкт-Петербург: Типография Эдуарда Гоппе, 1884. [4] с. рекламы, XII, 283 с., 59 л. иллюстраций. В комбинированном переплёте конца XIX века: корешок - коричневой кожи с тиснёнными золотом заглавием и именем автора, крышки обтянуты бордовым коленкором. Печатная издательская обложка сохранена. Тройной мраморированный обрез. 27,5х18,5 см. На титульном л. штемпель фиолетовыми чернилами: «Библиотека Д.С. Дмитриева».