Поездка в Кирилло-Белозерский монастырь (1850 год)

Степан Шевырёв

Летом 1847 года, «утомлённый кабинетной жиз­нью» и устав от «трудов академических», про­фессор Московского университета, писатель и поэт «тютчевского круга», близкий друг Н.В. Гоголя Степан Петрович Шевырёв выехал через Крестовскую заставу из Москвы в неболь­шой вояж на север России. Целью его поездки была одна из святынь земли русской - Кирилло- Белозерский монастырь.

Прежде чем попасть в обитель, необходимо было проехать через город Кириллов, основан­ный в XVIII столетии. Естественно, люди сели­лись здесь со дня основания монастыря, но горо­дом эти поселения были объявлены лишь в году 1775. Именно тогда, 25 июля, губернатор, а впо­следствии наместник Новгородский, Яков Ефи­мович Сиверс, «весьма любимый вверенными ему городами начальник», праздновал день сво­его рождения в обители и «заблагорассудил здесь основать город». По плану 1777 года в этом городе предполагалось 4 площади и 40 улиц. Но, к сожа­лению, часто мечты не совпадают с реальностью. Когда в Кириллов спустя 71 год прибыл наш путешественник, то там не было «ни одной поря­дочной площади, а улицы и одной видной нельзя было составить из 4-х или 5-ти существующих, потому что все домики деревянные, плохие, каменных же всего 7, но и то в описании у г. Пуш­карёва, а на деле едва ли менее».

Ряды перед монастырем, в которых помещался гостиный двор города Кириллова, походил на «те деревянные прилавки, что строятся в уезд­ных или сельских ярмонках для кочующих торговцев». И за этими строениями возвышался великолепный монастырь, имеющий «740 сажень в окружности, обнесённый с трёх сторон сте­ною в 16 аршин вышины, а с юга омытый озером Сиверским».

Монастырь основали в 1397 году последова­тель Сергия Радонежского шестидесятилетний старец Кирилл и его ученик, монах Ферапонт. Пустынной и дикой была эта местность, когда сюда пришли подвижники. Но посмотрев с горы Мауры на дальний берег Сиверского озера, пре­подобный Кирилл произнёс: «Се, покой мой во век века, здесь вселюся! Потому что место сие возлюблено Пречистою. Благословен Господь Бог от ныне и до века, ибо Он услышал наше моление».

И действительно, Кирилло-Белозерский мона­стырь, который называли Северной Лаврою, стал центром духовной жизни Русского Севера. Отсюда вышли многие основатели новых оби­телей, сюда спешили на богомолье московские государи. Окружённый мощными крепостными стенами, отражающимися в водах Сиверского озера, он вызывал восхищение и удивление.

В 1528 году великий князь Василий III вместе с княгиней Еленой Глинской приезжали в мона­стырь молиться о даровании наследника. И Бог услышал их молитвы. Через два года у них родился сын - будущий царь Иван Грозный, который на протяжении всей своей жизни опе­кал Кириллову обитель и считал преподобного своим заступником. Он четыре раза приезжал сюда сам. Однако не забывал ссылать в обитель опальных бояр и своих бывших любимцев. В конце жизни царь прислал в Кирилло- Белозерский монастырь «помянник», где были перечислены более трёх тысяч имен «избиенных, истопленных и сожжённых с жёнами, чадами и домочадцами, убитых ручным сече­нием, огненным стрелянием и пытками». К «кро­вавому синодику» прилагалось 10000 рублей - «на помин души». Принял схиму перед смертью Иван Грозный, как и его отец Василий III, опять- таки в Кирилло-Белозерском монастыре.

В Смутное время обители пришлось пережить несколько нападений поляков - погибло около тысячи человек, в том числе и монастырские крестьяне с жёнами и детьми. Всё это отрази­лось на последующей жизни монастыря - голод, холод и разруха. Лишь после 1620 года Кирилло- Белозерский монастырь стал понемногу восста­навливаться. В 1653 году началось строитель­ство «государевой крепости» - новых укрепле­ний обители. На её возведение царь Алексей Михайлович выделил 45 тысяч рублей. Мона­стырь стал местом ссылки опального патриарха Никона. Здесь хранилось его кресло, под руч­ками которого Никон вырезал следующую над­пись: «717о марта 12 дня сий стул сделан смирен­ным Никоном патриархом в заточении за слово Божие и за Святую Церковь в Ферапонтове монастыре в тюрьме».

Каменное строительство в обители прекрати­лось при Петре I. «Государева крепость» поте­ряла своё оборонительное значение, и во время Северной войны царь Пётр приказал доставить в Москву все имевшиеся в монастыре медные пушки. Дальше было ещё хуже. После реформ императрицы Екатерины II монастырю при­шлось сдавать в аренду часть своих зданий. Здесь размещались и уездное казначейство, и духовное училище, и даже соляные склады. С конца XVIII века в обители находилась тюрьма. Перевод её в город состоялся лишь в 1866 году только благодаря усилиям назначенного в Кирилло-Белозерский монастырь архиман­дрита Иакова. В 1914 году в Государственной Думе рассматривался вопрос о выделении средств на реставрацию обители, но начавша­яся война помешала претвориться в жизнь этим намерениям. Спустя несколько лет после Октябрьской революции Кирилло-Белозерская обитель прекратила своё существование.

А Степан Петрович Шевырёв, проведя боль­шую часть своего времени в монастырской библиотеке, отправился обратно домой, в пер­вопрестольную столицу. Путь его пролегал через небольшие города и деревушки, реки и озера.

Через 40 верст от Кириллова путешественник увидел знаменитое Белое озеро. Озеро «почти всегда волнуется и покрыто белою пеною» - отсюда и пошло его название, а стало быть, и города на его берегу. «Всегда ли так бурлит ваше озеро?» - спросил Степан Петрович у извоз­чика Онисима, «малого очень ловкого и расто­ропного». - «Оно всегда бурлит, - отвечал он, - но особенно тогда, когда чует в себе тело челове­ческое: не успокоится до тех пор, пока не выкинет его».

Белое озеро дало название краю и его сто­лице - древнейшему городу севера России Белозерску, основанному в 862 году братом Рюрика и Трувора - Синеусом. Недалеко от озера сохранился курган, где, по преданию, нашёл своё последнее пристанище князь Синеус. «Старики рыли курган и дорылись, было, до сун­дука; да выехал из кургана солдат на коне и испужал их: все и разбежались. А гора опять засыпа­лась, как была». Эта легенда о таинственном всаднике жива на этой земле и по сей день. Белозерское же княжество сохраняло свою незави­симость до 1380 года, когда после гибели на Куликовом поле белозерских князей оно пере­шло под власть московского великого князя Дмитрия Донского. Через сто лет князь Михаил Андреевич передал Белозерье царю Ивану III, и край сделался уездом Русского государства. В правление Ивана Грозного город вошёл в состав опричнины, был личным владением царя и превратился в место ссылки неугодных ему князей, бояр и иных политических против­ников. Белозерск же середины XIX столетия стал «чрезвычайно оживлён новым каналом», который провели через весь город по повеле­нию императора Николая I, хотя сама мысль о возведении обводного канала, который бы надежно соединил Балтийское море с Каспий­ским, принадлежала Петру Великому. Строи­тельство канала окончили в 1846 году.

При въезде в город нашего путника (С. И. Шевы­рёва) встречали «красивые лица крестьянок, отличавшиеся чертами тонкими и нежными», не в пример купеческим дочкам - «белила и румяна служили тому главным препятствием». Отобедать решил в трактире, «деревянный домик которого обещал что-то снаружи». Вот только наружность его хозяина «не обещала счастливой участи». Предчувствия сбылись. Курица в супе и битая говядина «не помнили лет своих»: «В виду чудного Белоозера, славного рыбою, мы должны были с голоду есть несве­жую судачину, и всё это увенчалось непомер­ным счетом». Не правда ли, знакомая ситуация и для нашего времени?

Но все эти бытовые мелочи забывались при виде величия города: древней каменной крепо­сти, куполов церквей и соборов, каменного трёхарочного моста XVIII века и, самое главное, великолепного в любое время года вида на озеро. Насладившись всеми красотами Белозерска и других городов, посетив по пути монастыри и отдаленные пустыни, Степан Петрович Шевырёв вернулся через месяц в Москву.

Все свои «отрывочные и разбросанные за­метки, как заметки всякого путешественника» Шевырёв разобрал и подготовил к печати. Из­даны они были в 1850 году в типографии его родного университета. Но через некоторое время ему пришлось навсегда покинуть люби­мую Москву.

Имея характер резкий и язвительный, Шевы­рёв не пользовался симпатиями ни в студенче­ской, ни в профессорской среде. Даже его друг Михаил Петрович Погодин отзывался о нём следующим образом: «С возбуждёнными посто­янно нервами вследствие усиленной работы и разнообразных занятий, он делался иной раз, может быть, неприятным или более того тяжё­лым, вследствие своей взыскательности, требо­вательности, запальчивости и невоздержанно­сти на язык».

В один «прекрасный» день 1857 года Шевырёв на заседании совета Московского художествен­ного общества затеял ссору с графом Бобрин­ским. Обвинив графа в антирусских настрое­ниях и попытках унизить Россию, Степан Петрович решил дать отпор этим антипатрио­тическим выступлениям. После словесной пере­палки началась драка, в ходе которой Шевырёв сломал ребро графу. Естественно, по Высочай­шему повелению Шевырёва уволили с должно­сти профессора. Вся эта ситуация сильно над­ломила Степана Петровича. Он пытался продол­жить свои научные изыскания в области истории словесности, но это уже не давало ему того творческого подъема, как раньше. Через три года он выехал за границу и больше не вер­нулся в Россию. Шевырёв проводил занятия по истории русской литературы во Флоренции, потом его пригласили читать лекции в Париж. Во французской столице он провёл свои послед­ние дни, где и умер 8 мая 1864 года. 

Шевырёв Степан Петрович (1806-1864)

Поездка в Кирилло-Белозерский монастырь: Вакационные дни профессора С. Шевырева в 1847 году. В 2 частях. Ч. 1-2. М.: Университетская типография, 1850. 154, [2], III с., 10 л. ил.; II, 134, 2 с., 15 л. ил. Две части переплетены в одну книгу. Составной пере­плёт эпохи: кожаные уголки и корешок с золотым тиснением, мраморированная бумага, обрез с напылением. На титульном листе первой части дореволюционный эклибрис-штамп «Четвертая прогимназия». 25 литографий на отдельных вклейках. 24x16,2. см