Рославлев, или Русские в 1812 году (1831 год)

Михаил Загоскин

Вскоре после выхода в 1829 году исторического романа «Юрий Милославский, или Русские в 1612 году», снискавшего громадный успех, обе столицы и провинцию облетела новость: Михаил Николаевич Загоскин пишет второй роман, на сей раз об Отечественной войне с Наполеоном. Оба произведения, о чём автор скажет потом в предисловии к «Рославлеву», задумывались им одновременно как своего рода дилогия о проти­востоянии русского народа внешним врагам, о проявлении русскими в 1612 и 1812 годах истинно национального характера. Однако не все в окружении Загоскина одобряли выбор темы. В. А. Жуковский, например, выражал опасе­ние, что исторические лица по причине хроно­логической близости описываемой эпохи «не дадутся» писателю. В ответном письме Жуков­скому от 20 января 1830 года Загоскин излагал иную поставленную им задачу: не выводить на сцену то или другое реальное лицо, но ста­раться «характеризовать целый народ, его дух, обычаи и нравы». Реальных лиц, по его мнению, тоже «можно упоминать в рассказе и даже пока­зывать на втором плане, но с величайшей осмо­трительностью».

В соответствии с принятыми автором прави­лами главное место в новом романе заняли вы­мышленные герои: Владимир Рославлев, его не­веста Полина Лидина, его друзья, знакомые, бое­вые товарищи. В ходе повествования «на втором плане» появлялись исторические фигуры: Напо­леон, Мюрат, М. И. Кутузов, П. Х. Витгенштейн, ко­мендант Данцига генерал Рапп. Не отказался автор и от классического приёма прототипов. В некоторых эпизодических персонажах «Рос-лавлева» современники без труда могли узнать прославленных партизан Д. В. Давыдова и А. С Фиг­нера, бесстрашного генерала М. А. Милорадовича, купеческого сына М. Верещагина и губернского секретаря П. Мешкова, обвинённых в 1812 году в предательстве - распространении по Москве «дерзких бумаг» Наполеона.

Сама интрига романа - выход замуж Полины Лидиной за пленного французского офицера Адольфа Сеникура - была основана, по автор­скому признанию, «на истинном происшествии», точнее на происшествиях, которые при общей патриотической настроенности русского обще­ства тем не менее случались в ту эпоху. В одном из номеров журнала «Сын отечества» (1813. № XXVI) с прискорбием сообщалось, что «в раз­ных губернских городах, где пленные находятся, не токмо они в пище, платье и в прочем нужном содержании ни малейшего недостатка не имеют, но... что несколько благородных девиц сбира­ются выйти за них замуж... Говорят, даже утвер­дительно, называя и по имени, что две из сих несчастных уже вступили в таковой отврати­тельный союз».

Назначив местом действия некоторых глав занятую Наполеоном древнюю российскую сто­лицу, Загоскин не мог не «сказать слова два об одном не совсем ещё решённом у нас вопросе: точно ли русские, а не французы сожгли Мос­кву?». Размышлениями о московском пожаре как начале гибели Наполеона автор заканчивал чет­вёртую главу третьей части романа: «Было время, что мы, испуганные восклицаниями парижских журналистов: "Ces barbares qui ne savaient se defendre qu' en brulant leurs propres habitations" (Эти варвары, которые не умели защищать себя иначе, как сжигая собственные дома свои - фр), готовы были божиться в противном. Но теперь, надеюсь, никакая красноречивая французская фраза не заставит нас отказаться от того, чем не только мы, но и позднейшие потомки наши ста­нут гордиться. Нет! Мы не уступим никому чести московского пожара: это одно из драгоценней­ших наследий, которое наш век передаст буду­щему. Пусть современные французские писа­тели, всегда готовые платить ругательством за нашу ласку и гостеприимство, кричат, что мы варвары, что, превратя в пепел древнюю столицу России, мы отодвинули себя назад на целое сто­летие. Последствия доказали противное, а бес­пристрастное потомство скажет, что в сём спа­сительном пожаре Москвы погиб навсегда тот, кто хотел наложить оковы рабства на всю Европу. Да! Не на пустынном острове, но под дымящи­мися развалинами Москвы Наполеон нашёл свою могилу! В упрямом военачальнике, влеку­щем на явную гибель остатки своих бесстраш­ных легионов, в мятежном корсиканце, взволно­вавшем снова успокоенную Францию, я вижу ещё что-то великое. Но в неугомонном пленнике англичан, в мелочном ругателе своего тюрем­щика я не узнаю решительно того колоссального Наполеона, который и в падении своём не дол­жен был походить на обыкновенного человека».

В описании батальных сцен и бивачного быта Загоскин использовал собственный бое­вой опыт. Ровесник Великой французской революции (он родился по старому стилю 14 июля 1789 года), Михаил Николаевич в воз­расте двадцати трёх лет вступил в Петербург­ское ополчение. Сражение под Полоцком доставило ему ранение в ногу и орден Святой Анны 3-й степени на шпагу. С началом Загра­ничного похода Загоскин стал адъютантом генерал-лейтенанта графа Ф. Ф. Левиза, с января по декабрь 1813 года державшего осаду Дан­цига. После капитуляции французского гар­низона крепости ополчение было распущено и Загоскин на некоторое время вернулся для поправления здоровья в родное село Рамзай Пензенской губернии. По свидетельству С. Т. Аксакова, первого биографа писателя, в 1853 году подготовившего для «Москвитя­нина» (№ 1) статью-некролог о Загоскине, именно Заграничный поход Михаил Николае­вич вспоминал впоследствии чаще всего: «Истинный русак, исполненный добродушного комизма, он имел множество самых смешных столкновений с немцами в продолжение дол­гой осады Данцига. Он любил об этом расска­зывать даже в немолодых своих годах, и рас­сказывал так оригинально, живо и забавно, что увлекал всех своих слушателей, и громким сме­хом выражалась общая искренняя весёлость. Некоторые происшествия, описанные Загоски­ным в четвёртом томе "Рославлева", действи­тельно случились с ним самим или с другими его сослуживцами при осаде Данцига».

В статье С. Т. Аксакова излагалась и история публикации «Рославлева». Основываясь на шум­ном успехе «Юрия Милославского», содержатель московской типографии Н. С. Степанов решил за 40 000 рублей ассигнациями приобрести у Заго­скина право напечатать четыре завода, то есть 4800 экземпляров ещё не оконченного к тому времени романа. По условиям соглашения автор в течение трёх лет обязывался не предприни­мать никакого другого его издания. Но так как сам Н. С. Степанов таких денег не имел, он про­дал московским книгопродавцам ненапечатан­ных экземпляров незаконченного романа на 36 тысяч рублей ассигнациями. Книгопродавцы, тоже рассчитывая на будущий успех «Рославлева», легко согласились внести деньги вперёд и обязались продавать роман не дороже 20 рублей за каждый экземпляр. Однако коммерче­ские надежды книжных предпринимателей не оправдались. Из напечатанного в 1831 году тиража 2400 экземпляров разошлись, а потом спрос на книгу прекратился.

Главной причиной коммерческой неудачи романа издатели считали холеру, помешавшую распространению книги. Читателей же «Рославлев» разочаровал с художественной точки зре­ния. Хотя были и благожелательные отклики, как например В. А. Жуковского и Н. И. Надеждина, современники, в большинстве своём, поставили «Рославлева» намного ниже «Юрия Милославского». Как о творческой ошибке, заключавшейся в самом выборе темы, писал о сочинении Заго­скина его биограф С. Т. Аксаков. А. С. Пушкин, прочитав новый роман Загоскина на даче в Цар­ском Селе, тогда же, в 1831 году, начал писать сво­его «Рославлева» с теми же героями, но с совер­шенно другим видением событий и настроений русского общества накануне войны 1812 года.

Несмотря на строгую критику, «Рославлев» при жизни автора выдержал три издания. Последнее из них увидело свет в 1851 году, незадолго до смерти писателя. В настоящем выпуске Библиохроники представлено второе издание романа 1831 года.

Загоскин Михаил Николаевич (1789-1852)

Рославлев, или Русские в 1812 году. [В 4-х ч.] Издание второе. Москва: В типографии Н. Степанова, при Императорском театре, 1831. Ч.1. 240 с. Ч. 2. 273 с. Ч. 3. 263 с. Ч. 4. 302 с. Комплект в четырёх томах. Полукожаные переплёты времени издания. Крышки оклеены «мраморной» бумагой. На корешках тиснёные орнамент и заглавие: «Рославлев. 1812». 18х11 см. Цензурное разрешение: ч. 1 от 9 июля 1831 года; ч. 2 от 21 августа 1831 года; ч. 3 от 25 сентября 1831 года; ч. 4 от 29 октября 1831 года. Один из самых популярных русских романов об Отечественной войне 1812 года.