Русская история. Кострома (1913 год) 300 лет тому назад (1913 год)

Ткань - не самый удобный материал для изго­товления книжного листа, а потому цельно-тканевые книги встречаются весьма и весьма редко. Как правило, это единичные экзем­пляры, создававшиеся в особых, нередко экс­тремальных ситуациях. Известны самодель­ные книги, написанные на случайных кусках ткани сажей и даже кровью заключёнными в тюрьмах, солдатами в окопах, жертвами кораблекрушений, выброшенными на незна­комый берег. Существует и другие тканевые книги - праздничные, подносные, парадные. Так, в 1887 году лионские ткачи, считавшиеся одними из лучших не только во Франции, но и в мире, желая продемонстрировать собствен­ное мастерство, сотворили своего рода шедевр ткацкого искусства - шёлковый молитвен­ник. На его серых шёлковых страницах чёр­ным шёлком были вытканы текст и иллюстра­ции. В России попытки изготовления (более того - тиражирования!) книг ткацким спосо­бом предпринимались московской Прохоровской Трёхгорной мануфактурой.

Одно из старейших и крупнейших тек­стильных предприятий России, Прохоровская Трёхгорная мануфактура, чаще называемая в народе Трёхгоркой, была основана в 1799 году сыном монастырского крестьянина Троице-Сергиевой Лавры Василием Ивановичем Про­хоровым. Разбогатевший на производстве и продаже пива, ставший к тому времени московским купцом третьей гильдии, Прохо­ров решил вложить весь свой капитал в соз­дание мастерской по набивке ситцев, так как этот вид деятельности, согласно семейному преданию, больше соответствовал его нрав­ственным убеждениям истого старообрядца. Прохоровская ситценабивная фабрика, став­шая семейной и из поколения в поколение переходившая от отца к сыну, быстро разви­валась: в 1816 году на ней приступили к про­изводству хлопчатобумажных тканей на руч­ных ткацких станках, тогда же «на Трёх горах» была учреждена первая в России мануфактур­ная ремесленная школа, впоследствии пре­образованная в мануфактурно-техническое училище. С 1842 года Прохоровы наладили машинное производство набивных хлопчато­бумажных тканей в специально построенном каменном корпусе. Со временем появились механическая ткацкая и прядильная фабрики, прекрасно оборудованная химико-аналитическая лаборатория, гравёрная, рисовальная и аэрографная мастерские. Как свидетельствуют документы, к началу ХX столетия «на фабриках Товарищества "Прохоровская Трёхгорная мануфактура" вырабатывались лучшие в стране сатины, выпускались батист, фла­нель, мебельные ткани, шёлковые и шерстяные изделия (3 миллиона кусков в год на сумму до 33 миллио­нов рублей). Ручным способом про­изводились персидские ситцы, сак­сонские платки, одеяла, шали, шарфы, дорожки, скатерти. Кроме того, това­рищество содержало вечернюю и вос­кресную школы, дома-спальни для 4,5 тысяч рабочих, баню, прачеч­ную, родильный дом на 22 места, ясли и детский сад, амбулаторию, аптеку, больницу, санаторий в Покровском-Стрешневе для выздоравливающих рабочих на 40 человек, выплачивало пенсии рабочим и служащим».

Во главе предприятия в то время стоял праправнук основателя семей­ного дела - Николай Иванович Про­хоров. Выпускник Московского университета, кандидат прав, мануфактур-советник, один из обра­зованных людей своего времени, он являлся не только главой Трёхгорной мануфактуры, но также членом прав­лений Московско-Кавказского нефтя­ного промышленно-торгового товарищества, Ярцевской мануфактуры бумажных изделий А. Хлудова, членом советов Москов­ского купеческого банка, Русско-Азиатского банка, Московского Торгового банка, чле­ном Московского отделения Совета торговли и промышленности, выборным Московского биржевого общества, гласным Московской городской думы, членом советов Московского прядильно-ткацкого училища и Московского автомобильного общества, казначеем Попе­чительского совета Иверской общины сестёр милосердия.

Обладавший великолепной деловой пред­принимательской и купеческой хваткой, Н. И. Прохоров уделял самое пристальное внимание не только качеству, но и разно­образию выпускаемого Трёхгорной ману­фактурой товара, порой вторгаясь в обла­сти, которые по тем временам являлись запретными. Современный исследователь С. И. Григорьев в своей работе «Придвор­ная цензура предметов широкого потре­бления» рассказывает об одном таком слу­чае: «Одним из видов деятельности цензуры Министерства Императорского Двора явля­лась цензура предметов широкого потре­бления с изображениями членов импера­торской фамилии. Принципиальным для придворной цензуры стоял вопрос, воз­можно ли будет использовать данный товар «в утилитарных целях», т. е. в быту. В этом случае однозначно следовал отказ. Этот запрет получил и нормативное подтверж­дение. Ему предшествовал очень харак­терный для того времени казус. Осенью 1894 года Московским Цензурным Коми­тетом в Министерство двора были пред­ставлены портреты наследника Николая Александровича и его невесты Александры Фёдоровны, предназначенные для печата­ния на платках Прохоровской Трёхгорной мануфактуры. В соответствии с существую­щими правилами они были запрещены. Тем не менее, в апреле следующего, 1895 года, эти платки появились в широкой продаже в обеих столицах. На посланный запрос, кто и когда разрешил эти платки, Москов­ский Цензурный Комитет сообщил, что они выпущены с личного разрешения москов­ского генерал-губернатора великого князя Сергея Александровича. Дядя императора, одна из наиболее влиятельных высочайших особ, великий князь мог позволить себе не считаться с устоявшимися цензурными пра­вилами. Министр двора не решился начать разбирательство и, не делая всеподданней­шего доклада, приказал разрешить их даль­нейшую продажу - в виде исключения. Однако, во избежание подобных проколов в дальнейшем, в Министерство внутренних дел было представлено отношение о недо­пущении подобного в дальнейшем. Резуль­татом стало циркулярное извещение, уве­домляющее губернаторов "о недозволении к обращению в продаже, без соответству­ющего заключения Министерства, предме­тов, имеющих в домашнем обиходе утили­тарное значение, с изображением на них портретов Их Императорских Величеств". Это правило формально оставалось в силе вплоть до 1917 года».

Не исключено, что именно воспоминания об этой истории заставили правление Трёхгор-ной мануфактуры отказаться от размещения изображений здравствующих членов импера­торской семьи в двух цельнотканевых книгах, подготовленных по случаю трёхсотлетнего юбилея Дома Романовых. Три века царствова­ния романовской династии отмечались в Рос­сии с невиданным размахом. Грандиозные торжества начались в Петербурге 21 февраля 1913 года, продолжились в мае (тогда Нико­лай II с семьёй проплыл по Волге от Нижнего Новгорода до родовой вотчины Романовых -Костромы) и достигли своей кульминации в Москве, где на переполненной людьми Крем­лёвской площади, под шумное одобрение «моря голов», царь поклонился толпе, благо­даря русский народ за три века совместного служения Отечеству.

«Трёхсотлетний юбилей стал ещё одним поводом для массового производства сувени­ров, - пишет современный историк. - Количе­ство и ассортимент «китча», предназначенного для народных празднеств, вызывали опасения у чиновников Министерство двора, но явно не беспокоили императора и императрицу».

Цветистые тканевые книжицы, подготовлен­ные к династийному юбилею Прохоровской мануфактурой, по своему замыслу и исполне­нию вполне вписываются в этот ряд сувенир­ной продукции. По сути дела, это - тканые лубки. Дом бояр Романовых, Кремлёвский дво­рец в XVII столетии, Ипатьевский монастырь, царский трон, группы бояр и стрельцов, сцена смерти Ивана Сусанина - художники Трёх­горки тиражировали на ткани хрестоматий­ные изображения главных мест, персонажей и событий, связанных с избранием на царство и восшествием на престол Михаила Фёдоро­вича Романова. Вместе с другой продукцией Товарищества тканевые книги были пока­заны во время визита императорской семьи в Кострому на колоссальной индустриальной ярмарке, организованной земством и прохо­дившей под председательством московского промышленника С.М. Третьякова.

Торжества 1913 года потрясли воображение современников. «Праздник династии Романо­вых остаётся народным праздником, - писал репортёр одной из европейских газет. - Жизнь за царя по-прежнему играется и всегда будет играться на великой народной сцене».

Не прошло и пяти лет, как репертуар «вели­кой народной сцены» переменился: на под­мостки русской истории вышли иные герои. Но глава московской Трёхгорной мануфак­туры Николай Иванович Прохоров этого уже не увидел. Избранный в начале Первой миро­вой войны Председателем организационно-испытательной   комиссии   по   устройству Московского военно-промышленного завода, он, почувствовав недомогание, не послушал советов врачей, продолжал работать и умер от осложнения болезни 19 сентября 1915 года.

А Трёхгорка продолжала жить. В 1918 году её национализировали, и она превратилась в Московский хлопчатобумажный комбинат. В 30-е годы среди прочей её продукции зна­чились тканые портреты И. В. Сталина с под­писями под ними. Ныне это - Акционерное общество «Трёхгорная мануфактура».

Русская история. Кострома. Москва: Издание Т[оварищест]ва Прохоровской Трёхгорной м[ануфактуры], [1913]. 14, [2] с. 20x11 см. Набивной батик. Печатано в 7 красок на грунтованной ткани. Тираж 100 экземпляров.

300 лет тому назад. Москва: Издание Т[оварищест]ва Прохоровской Трёхгорной м[ануфактуры], [1913]. 10, [2] с. 16х19 см. Набивной батик. Печатано в 7 красок на грунтованной ткани. Тираж 100 экземпляров.

Два редких экземпляра русских цельнотканевых книг. Изготовлены к празднованию 300-летия Дома Романовых.