Соло на Ундервуде (1980 год)

Сергей Довлатов

Большой, красивый, очень талантливый, сильно пьющий и невероятно одинокий человек -таким вспоминают Сергея Довлатова те, кто оказывался рядом с ним на различных этапах его жизненного пути. Он прожил сорок восемь лет - до сорок девятого дня рождения не дотя­нул неделю. Родился в эвакуации - в Уфе. Умер в эмиграции - в Нью-Йорке. А между - сред­няя школа, полтора курса филфака Ленин­градского университета, откуда был отчислен за неуспеваемость, армейская служба во вну­тренних войсках, где ему пришлось охранять исправительные колонии в Республике Коми, возвращение в Ленинград, тщетные попытки напечататься в официальных изданиях, работа в заводских многотиражках, три года журна­листской жизни в Таллине, снова Ленинград, публикации в самиздате, в 1978 году - вынуж­денный отъезд из России и, наконец, двена­дцать лет напряжённого писательского труда за океаном. Именно там и тогда вышли все его книги. Их было шестнадцать. Среди них -ставшие «визитными карточками» писателя: «Компромисс» (1981), «Зона» (1982), «Заповед­ник» (1983), «Наши» (1983), «Ремесло» (1985), «Чемодан» (1986), «Иностранка» (1986).

Излюбленными литературными жанрами Довлатова являлись рассказ, новелла, небольшая повесть. Но существовал ещё один жанр, к кото­рому сам Сергей Донатович относился с неиз­менным почтением, называя его «старинным и достойным». Это - записные книжки. Он пере­издавал свои записные книжки четырежды, под разными заглавиями, каждый раз дополняя их новыми текстами. А многие из миниатюр, вклю­чённые в эти сборники, впоследствии были использованы им в других произведениях. Пер­вым из таких опытов стала небольшая (47 стра­ниц) книжица «Соло на Ундервуде».

Как известно, «Ундервудами» называли пишущие машинки, с 1895 года выпускавши­еся знаменитой американской фирмой Джона Ундервуда. Некоторое время они по лицен­зии производились в Советской России и сла­вились своей надёжностью. Известно, что всем прочим маркам предпочитал «Ундервуд» В. В. Маяковский. Свой «роман» с «Ундервудом» был и у Довлатова. Эту историю рассказал Алек­сандр Баранов, общавшийся с писателем перед его эмиграцией: «Последним местом работы Сергея Довлатова в Петербурге, да и вообще в России, было ЛАО - Ленинградское Адмирал­тейское объединение, куда он устроился матро­сом. А началось всё, как ни странно, с лите­ратурного салона радиожурналиста Лидии Потаповой. Практически каждый день у неё в квартире где-то на Колокольной улице соби­рались ленинградские поэты, художники, пре­имущественно непризнанные, не нашедшие места в жизни. Был среди них и Александр Вагин, внучатый племянник писателя Лео­нида Андреева и племянник философа автора «Розы мира» Даниила Андреева. Какое-то время он работал художником-декоратором в театре, но что-то у него, как теперь гово­рят, не сложилось, и Вагин устроился матро­сом в ЛАО. Как известно, опального и сильно пьющего Довлатова отовсюду гнали и никуда не хотели брать на работу. В общем, посе­щая салон Потаповой, Довлатов маялся без работы и без денег. И Вагин помог Довлатову трудоустроиться. На барже подобралась уни­кальнейшая компания писателей, художни­ков, философов, театральных деятелей. И все они были матросами! Довлатов, правда, говорил: сторожа. И уточнял: «Все мои смен­щики с высшим образованием». Судов, кото­рые они сторожили, была два. Одно - танкер, бункер-база, снабжавший заводскую котель­ную топливом. Второе судно - «Харьков» -океанский лайнер, после войны перешедший к Советскому Союзу по репарации. Помеще­ния «Харькова» были переоборудованы под склады и под какие-то мастерские. Оба судна стояли на приколе у стенки Адмиралтейского завода. Сторожили баржу по графику: сутки -вахта, трое отдыхаешь. Александр Вагин помог Довлатову в одном из цехов достать пишущую машинку «Ундервуд». Машинка была списан­ная. По существующим правилам она должна была быть уничтожена в присутствии комис­сии, а по факту уничтожения составлен акт. Акт составили, а «Ундервуд» не уничтожили. Пожалели. На нём ещё можно было работать. Вагин с Довлатовым приобрели его за четыре бутылки водки. Сергей во время своих вахт на барже что-то на этом «Ундервуде» отсту­кивал. Матросом Сергей Донатович прорабо­тал недолго. С полгода, может, чуть больше. Но поскольку за ним уже тянулся шлейф дис­сидента, его вытащили на профком и начали драть в хвост и в гриву! И уволили по ста­тье - за прогул. «Ундервуд» перешёл к Вагину и остался на заводе. А когда Вагин уволь­нялся, он отдал его мне. После увольнения из ЛАО Сергей Донатович уже не предпри­нимал попыток куда-то устроиться. Знал, что со статьёй на нормальную работу не возьмут. И вскоре эмигрировал. Провожая Довлатова, Вагин прочитал четыре коротеньких стихот­ворения. В одном стихотворении было что-то вроде: «Не верь, Довлатов, улетай, плохого там не поминай... Ведь звёзды - звёзды тоже врут... Баржа, Довлатов, «Ундервуд»...»

«Соло на Ундервуде» в 1980 году выпустило издательство «Третья волна». Основанное в 1976 году поэтом и публицистом Алексан­дром Глезером, оно незадолго перед тем пере­ехало из Парижа в Нью-Джерси, так что ука­зание на титульных листах его книг места издания «Париж-Нью-Йорк» лишь символи­чески подчёркивало опору «Третьей волны» на творческие силы обеих «столиц» русской эмиграции.

Книга быстро разошлась, что объяснялось не только искромётным юмором и блестящей формой довлатовских миниатюр, но также и подбором персонажей зарисовок. Героями «записных книжек» Сергея Довлатова оказа­лись Вера Панова, Михаил Светлов, Иосиф Бродский, Анатолий Найман, Евгений Рейн, Юз Алешковский, короче говоря, «весь Ленин­град» и «немножко Москвы» в придачу.

Библиохроника представляет первое изда­ние «Соло на Ундервуде» с дарственной над­писью автора Владимиру Марамзину - «това­рищу и персонажу».

Известный ленинградский прозаик, один из основателей литературной группы «Горо­жане», в которую входил и Довлатов, Марамзин в 1974 году был арестован за участие в состав­лении для самиздата машинописного собра­ния сочинений Иосифа Бродского в пяти томах. Суд приговорил его к пяти годам услов­ного заключения: по году за том. Вскоре ему разрешили выехать на Запад.

В «Соло на Ундервуде» Марамзин упоминается дважды: «У директора "Ленфильма" Киселёва был излюбленный собирательный образ - Дунька Распердяева. Если сотрудник "Ленфильма" оши­бался, Киселёв говорил: "Ты ведёшь себя, как Дунька Распердяева". Или: "Монтаж плохой. Дунька Распердяева - и та бы лучше смонтиро­вала". Как-то раз на "Ленфильм" приехала Фурцева. Шло собрание в актовом зале. Киселёв про­износил речь. В ней были нотки самокритики. Директор сказал: "У нас ещё много пустых, бес­содержательных лент. Например - "Человек ниоткуда". Можно подумать, что его снимала Дунька"... И тут директор запнулся. В президи­уме сидит министр культуры - Фурцева. Кроме всего прочего - дама. А тут - Дунька Распердяева. Звучит не очень-то прилично... Киселёв решил смягчить формулировку: "Можно поду­мать, что его снимала Дунька Раздолбаева", -закончил он. Тут из рядов прозвучал змеиный голос Марамзина:

-  А что, товарищ Киселёв, Дунька Распердяева замуж вышла?..».

И: «Марамзин говорил:

-  Если дать рукописи Брежневу, он прочи­тает и скажет: "Мне-то нравится. А вот что подумают наверху?!."».

В России полная версия довлатовских «Запис­ных книжек» вошла в состав трёхтомного собра­ния сочинений писателя, подготовленного петербургским издательством «Лимбус-пресс» в 1993 году. В роли составителя выступил тогда друг Довлатова, литературовед А. Ю. Арьев, чьё имя также не единожды встречается в «Соло на Ундервуде»:

«Пришёл к нам однажды Арьев. Он выпил лишнего и курил, небрежно роняя пепел себе на брюки. Мама сказала:

-  Андрей, у тебя на ширинке пепел.

-    Где пепел, там и алмаз, - среагировал Арьев».

Довлатов Сергей Донатович (по паспорту - Довлатов-Мечик; 1941-1990)

Соло на Ундервуде. (Записные книжки.) Париж; Нью-Йорк, 1980. 47 с. В издательской печатной обложке. Рисунок на передней обложке - Михаила Шемякина. 21,5х14,5 см. На шмуцтитуле дарственная надпись чёрной шариковой ручкой: «Дорогому Володе Марамзину, товарищу и персонажу. С. Д.»

Марамзин Владимир (настоящая фамилия - Кацнельсон Владимир Рафаилович; род. в 1934 году) - русский писатель. С 1975 года в эмиграции во Франции.