Стихотворения (1842–1844 годы)
Михаил Лермонтов
Для Лермонтова, родившегося в год вступления союзных войск в Париж, эпоха наполеоновских войн – это соединение истории и преданий, книжных трактовок событий и рассказов очевидцев. Одним из таких очевидцев был отец поэта Юрий Петрович Лермонтов, в 1811 году вышедший в отставку в чине капитана, но в 1812 году ввиду военного времени решивший вернуться на армейскую службу и записавшийся в Тульское дворянское ополчение. В кампаниях 1805–1810 годов принимали участие двоюродные деды Лермонтова – подполковник Григорий Васильевич и генерал-майор Никита Васильевич Арсеньевы. Немало воинских заслуг имели родные братья бабушки поэта – Елизаветы Алексеевны Арсеньевой, урождённой Столыпиной. Прошёл кампании 1805–1807 годов и особо отличился при Аустерлице Дмитрий Алексеевич Столыпин, артиллерийский офицер, впоследствии генерал-майор, автор статей о фортификации и артиллерии. Всю Отечественную войну и Заграничные походы командовал Ямбургским драгунским (с декабря 1812 года – уланским) полком Николай Алексеевич Столыпин. За личную храбрость и умелые действия в сражении под Витебском он был представлен к ордену Святого Георгия 4-й степени, однако император Александр I лично распорядился заменить четвёртую степень ордена на более высокую – третью. Самым близким из двоюродных дедов был для Лермонтова Афанасий Алексеевич Столыпин, также артиллерист, в Бородинском сражении заслуживший золотую шпагу «За храбрость». В 1814 году он в чине штабс-капитана входил в Париж. Лермонтов, встречавшийся с ним в Москве, Петербурге и имении Лесная Неёловка Саратовской губернии, очень любил его и называл «дядюшкой». Рассказы «дядюшки» нашли отражение в стихотворениях «Поле Бородина» (1831) и «Бородино» (1837). Соратником Афанасия Алексеевича Столыпина по Бородинскому сражению был Алексей Александрович Вельяминов, впоследствии командовавший войсками Кавказской линии и Черноморья. Под его началом Лермонтов служил на Кавказе в 1837 году.
Важную роль в воспитании юного Лермонтова сыграл гувернёр-учитель Жан Капе, бывший офицер наполеоновской гвардии. Как сообщал о нём П. А. Висковатый в первой научной биографии поэта «Михаил Юрьевич Лермонтов. Жизнь и творчество» (Москва, 1891), «раненым попал он в плен к русским. Добрые люди ходили за ним и поставили его на ноги. Он, однако же, оставался хворым, не мог привыкнуть к климату, но, полюбив Россию и найдя в ней кусок хлеба, свыкся и глядел на неё, как на вторую свою родину». Именно от него, по утверждению сведущих современников, Лермонтов унаследовал восхищение гением Наполеона, которому будут посвящены стихотворения «Наполеон» («Где бьёт волна о брег высокой…»; 1829), «Наполеон» («В неверный час, меж днём и темнотой…»; 1830), «Эпитафия Наполеона» (1830), «Святая Елена» (1831), «Два великана» (1832), «Воздушный корабль» (1840), «Последнее новоселье» (1841).
Много толков мог слышать Лермонтов и о пожаре Москвы в 1812 году. В ранней романтической драме «Странный человек», написанной в пору студенчества в Московском университете, сож жение русскими своей древней столицы представало как свидетельство национальной самобытности России, как проявление истинно русского характера: «Мы – современники и вполне не понимаем великого пожара Москвы. Мы не можем удивляться этому поступку. Эта мысль, это чувство родилось вместе с русскими. Мы должны гордиться, а оставить удивление потомкам и чужестранцам».
Из произведений, посвящённых Отечественной войне из так называемого наполеоновского цикла, в первый посмертный сборник произведений Лермонтова 1842–1844 годов вошли только стихотворения «Бородино», «Воздушный корабль», «Последнее новоселье» и «Два великана». Здесь на равных началах соединились, с одной стороны, гордость за соотечественников, одолевших непобедимого «великана», а с другой – пронзительное сочувствие к его непостижимой и трагической судьбе.
В основу написанного в 1840 году стихотворения «Воздушный корабль» легли две баллады австрийского драматурга и поэта Иосифа Христиана фон Цедлица (кстати, также участвовавшего в наполеоновских войнах) – «Ночной смотр» (1827) и «Корабль призраков» (1832).
В 1836 году «Ночной смотр» был переведён В. А. Жуковским и опубликован в первом томе пушкинского «Современника». Но если у Цедлица – Жуковского главное – это былые победы Наполеона, то в лермонтовском «Воздушном корабле» их место заняло чувство безысходного одиночества, так хорошо знакомое мятежной, скитальческой душе поэта.
|
Жуковский:
В двенадцать часов по ночам
Из гроба встаёт барабанщик;
И ходит он взад и вперёд
И бьёт он проворно тревогу.
И в тёмных гробах барабан
Могучую будит пехоту;
Встают молодцы егеря,
Встают старики гренадеры,
Встают из-под русских снегов,
С роскошных полей италийских,
Встают с африканских степей,
С горячих песков Палестины.
В двенадцать часов по ночам
Выходит трубач из могилы;
И скачет он взад и вперёд,
И громко трубит он тревогу.
И в тёмных могилах труба
Могучую конницу будит:
Седые гусары встают,
Встают усачи-кирасиры;
И с севера, с юга летят,
С востока и с запада мчатся
На лёгких воздушных конях
Одни за другим эскадроны.
В двенадцать часов по ночам
Из гроба встаёт полководец;
На нём сверх мундира сюртук;
Он с маленькой шляпой и шпагой;
На старом коне боевом
Он медленно едет по фронту;
И маршалы едут за ним,
И едут за ним адъютанты;
И армия честь отдаёт.
Становится он перед нею;
И с музыкой мимо его
Проходят полки за полками.
И всех генералов своих
Потом он в кружок собирает,
И ближнему на ухо сам
Он шепчет пароль свой и лозунг;
И армии всей отдают
Они тот пароль и тот лозунг:
И Франция – тот их пароль,
Тот лозунг – Святая Елена.
Так к старым солдатам своим
На смотр генеральный из гроба
В двенадцать часов по ночам
Встаёт император усопший.
|
Лермонтов:
По синим волнам океана,
Лишь звёзды блеснут в небесах,
Корабль одинокий несётся,
Несётся на всех парусах.
Не гнутся высокие мачты,
На них флюгера не шумят,
И молча в открытые люки
Чугунные пушки глядят…
Есть остров на том океане –
Пустынный и мрачный гранит;
На острове том есть могила,
А в ней император зарыт.
Зарыт он без почестей бранных
Врагами в сыпучий песок,
Лежит на нём камень тяжёлый,
Чтоб встать он из гроба не мог.
И в час его грустной кончины,
В полночь, как свершается год,
К высокому берегу тихо
Воздушный корабль пристаёт.
Из гроба тогда император,
Очнувшись, является вдруг;
На нём треугольная шляпа
И серый походный сюртук.
Несётся он к Франции милой,
Где славу оставил и трон,
Оставил наследника-сына
И старую гвардию он.
На берег большими шагами
Он смело и прямо идёт,
Соратников громко он кличет
И маршалов грозно зовёт.
Но спят усачи-гренадеры –
В равнине, где Эльба шумит,
Под снегом холодной России,
Под знойным песком пирамид.
И маршалы зова не слышат:
Иные погибли в бою,
Другие ему изменили
И продали шпагу свою.
Стоит он и тяжко вздыхает,
Пока озарится восток,
И капают горькие слёзы
Из глаз на холодный песок.
Потом на корабль свой волшебный,
Главу опустивши на грудь,
Идёт и, махнувши рукою,
В обратный пускается путь.
|
Другое стихотворение наполеоновского цикла «Последнее новоселье» (оно было написано в 1841 году, незадолго до смерти поэта) посвящено событию, на которое откликнулись многие русские поэты, – перенесению праха Наполеона с острова Святой Елены во Францию. Ещё в 1830 году пришедший к власти на волне революции король Луи-Филипп, выражая желание народа, заявлял о намерении возвратить останки опального императора на родину. Однако переговоры королевского премьер- министра А. Тьера с англичанами, окончившиеся согласием английской стороны, были проведены только в 1839 году. В ночь с 14 на 15 октября 1840 года гроб Наполеона извлекли из могилы, а 14 декабря на фрегате под командованием сына Луи-Филиппа принца Франсуа- Фердинанда Жуанвильского он был доставлен во Францию (подробнее об этом см. третий выпуск Библиохроники: Перенесение праха Наполеона). Новым местом упокоения императора стала крипта Дома инвалидов в Париже. Возвращение Наполеона во Францию сопровождалось шумными изъявлениями восторга и поклонения, что вызывало раздражение у многих современников. Стихотворение Лермонтова выражало, прежде всего, негативное отношение к французам, которые предали того, кто привёл их страну к высотам могущества и славы и кого отблагодарили тем, что он «на чужой Скале, за синими морями» был «как простой солдат, в плаще своём походном, зарыт наёмною рукой».
Само перенесение праха императора и воздаваемые почести виделись поэту нарушением «святой тишины» изгнанника, столько лет ждавшего «спокойствия и сна»:
И если дух вождя примчится на свиданье
С гробницей новою, где прах его лежит,
Какое в нём негодованье
При этом виде закипит!
Как будет он жалеть, печалию томимый,
О знойном острове под небом дальних стран,
Где сторожил его, как он непобедимый,
Как он великий, океан!
Четыре части сборника «Стихотворения М. Лермонтова», увидевшие свет в 1842–1844 годах и явившиеся самым полным на тот момент собранием его поэтических произведений, готовил А. А. Краевский, журналист, издатель журнала «Отечественные записки», в прошлом помощник А. С. Пушкина по финансовым и редакторским делам «Современника». С Краевским Лермонтов был знаком с 1836 года, переписывался с ним, присылал ему с Кавказа свои рукописи и рисунки. В 1841 году в Петербурге по заказу Краевского художник К. А. Горбунов выполнил акварельный портрет Лермонтова, литографированный годом позже для «Отечественных записок» К. Полем. Это первое тиражированное изображение поэта с факсимиле его росписи украсило также и первую часть лермонтовских «Стихотворений» 1842 года.
Лермонтов Михаил Юрьевич (1814–1841)
Стихотворения. [В 4-х ч.] Санкт-Петербург: В типографии Ильи Глазунова и Комп.<ании>, 1842–1844. Ч.1. 1842. 1. л. литографированный портрет М. Ю. Лермонтова, [8], 209, II c. Ч. 2. 1842. [4], 229, II c. Ч.3.1842. [4], 188, III c. Ч.4. 1844. [4], II, [2], 192 c. Комплект в двух томах. Полукожаные переплёты середины XIX века. Крышки оклеены коленкором. На корешках с бинтами тиснённые золотом имя автора, заглавие и номера частей. 20х11 см. На передних форзацах экслибрис владельца типографии в Санкт-Петербурге Александра Яковлевича Герца: «Библиотека А. Я. Герц». На свободных л. передних форзацев владельческая надпись фиолетовым карандашом: «Н. Морозов». На с. 90 восполненные фиолетовым карандашом строки стихотворения «Дума», исключённые цензурой: «Перед опасностью позорно малодушны, (И) перед властию презренные рабы». Строки вписаны тем же карандашом, что и владельческая надпись «Н. Морозов», и, видимо, той же рукой. Сравнительный почерковедческий анализ позволяет предположить, что владельческие надписи на свободных л. передних форзацев и на с. 90 первой части издания выполнены рукой известного революционера-народника Николая Александровича Морозова (1854–1946). Участник покушения на Александра II, Морозов в 1882 году был приговорён к вечной каторге и до 1905 года находился в заключении в Петропавловской и Шлиссельбургской крепостях. С 1918 года до конца жизни – директор Естественно-научного института им. П. Ф. Лесгафта. Почётный член Академии наук СССР. Автор многих трудов в области естественных и общественных наук, значительная часть которых написана им в заключении. Писатель и поэт. В автобиографии Морозова имеется указание на его увлечение поэзией Лермонтова: «Выучился читать под руководством матери, а потом бонны, гувернантки и гувернёра и… перечитал большинство книг отцовской библиотеки, среди которых меня особенно растрогали “Инки” Мармонтеля и “Бедная Лиза” Карамзина и очаровал “Лесной бродяга” Габриеля Ферри в духе Фенимора Купера, а из поэтов пленил особенно Лермонтов». Первое собрание стихотворений М. Ю. Лермонтова. Редкое издание в хорошей сохранности.