«Столица и усадьба» (1913-1917 годы)

Журнал «Столица и усадьба» вошёл в историю русской периодической печати как «журнал красивой жизни», но, пожалуй, более точным его названием было бы «журнал положитель­ных эмоций и хорошего настроения», пропа­ганда которых заявлялась одной из главных целей нового издания. По крайней мере, так формулировала его задачу редакционная ста­тья в первом номере, поступившем в продажу накануне Рождества 1913 года: «Жизнь полна плохого; печального гораздо больше, чем весё­лого, но есть же и хорошее, красивое; об этой красивой жизни писать не принято. У нас печа­тают портрет интересного человека, его дом, его изящные вещи, пишут об укладе его жизни только тогда, когда он умрёт, попадёт в круше­ние поезда или в судебный процесс! Ещё такое право даёт выступление в общественных делах, но не все же интересные люди работают в этой области, есть и другие... Радостного так мало в жизни, что его, казалось бы, надо подчёрки­вать, как можно больше говорить о нём. Недав­нее прошлое усадьбы с её своеобразной жизнью уходит в прошлое. Меняется быстро и жизнь города, многое становится лучше, а иного жаль... Сколько погибло произведений искусства, вдохно­вения человеческой мысли, благородных тра­диций, красивой старины в тех старых усадь­бах, в домах, даже в отдельных предметах, которые разрушены уже временем или самим человеком. Красивая жизнь доступна не всем, но она всё-таки существует, она создаёт те осо­бые ценности, которые станут когда-нибудь общим достоянием. Хотелось бы запечатлеть эти чёрточки русской жизни в прошлом, рисо­вать постепенно картину того, что есть сейчас, что осталось, как видоизменяется, подчеркнуть красивое в настоящем».

Дорогая мелованная бумага, цветная иллю­страция на обложке и цветная вклейка внутри, многочисленные фотографии, красивые шрифты, чёткая печать, цена - семьдесят пять копеек, вскоре повышенная до рубля (к примеру, иллю­стрированный еженедельник «Огонёк» стоил тогда 5 копеек), - всё говорило о том, что в Рос­сии появилось не просто новое издание, а изда­ние нового типа - «для избранных». Однако уже первоначально заявленный тираж в 1500 экземпляров (а за три года он вырастет до 20 000) свидетельствовал, что элитарность журнала мнимая: помещая на своих страницах материалы о жизни немногих, он делал их достоянием всех. Нужно ли говорить, что идея такого печатного органа могла прийти лишь в голову человека, который сам приложил немало усилий, чтобы пробиться «в люди», который сам когда-то мечтал «о красивой жизни»?!

Владимир Пименович Крымов (1878-1968) родился в Витебской губернии в старообрядче­ской семье среднего достатка, рано лишился отца, жил на мизерном содержании у родни, окончил Двинское реальное училище, затем Московский сельскохозяйственный институт, но аграрием не стал, объяснив это следующим образом: «Сельский хозяин и сельский рабо­чий работают больше, чем на фабрике, от зари до зари в страду, а доходы сельского хозяйства ничтожны в сравнении с фабриками. Так как я хотел стать богатым, то, окончивши с отличи­ем высшее агрономическое учебное заведение, сразу и навсегда решил никогда не заниматься сельским хозяйством». Устраивая дела родствен­ников-лесопромышленников, несостоявшийся агроном исколесил Сибирь и Южный Урал. Перебрался на Украину. Одно время подвизал­ся в роли коммивояжёра: среди прочих това­ров торговал автомобильными покрышками. Совершил путешествие по Европе. Начал про­бовать себя в литературе. Выпустил книжку рассказов и чуть не попал под суд «за кощун­ство и порнографию». В 1910 году приехал в Петербург. Познакомился с А. С. Сувориным, получил приглашение работать в «Новом вре­мени» и вскоре стал там не только постоянным автором, но и коммерческим директором.

В 1912 году Крымов стал сотрудничать в «Пре­красном далёко» - московском «журнале путе­шествий, старины и изучения жизни народов». Именно тогда он принял окончательное реше­ние об издании собственного журнала - доро­гого по цене и исполнению, яркого по форме и содержанию, информативного, развлекатель­ного, подчёркнуто аполитичного (без «всякой политики, партийности, классовой розни», как заявлялось в программе издания). 4 ноября 1913 года в Канцелярии Санкт-Петербургского градоначальника им было получено разреше­ние «на выпуск в свет журнала "Столица и усадьба" по следующей программе: 1) очерки современ­ной жизни и прошлого; 2) спорт, охота, балы, приёмы; 3) коллекционерство; 4) критика; 5) искусство; 6) хроника; 7) отчёты о новых изданиях, выставках.; 8) иллюстрации».

Прошло полтора месяца, и первый номер, отпечатанный на первоклассном оборудова­нии знаменитого издательского дома «Товари­щество Р. Голике и А. Вильборг», оказался в руках читателей. В нём были опубликованы стихи Л. Л. Толстого, очерк А. А. Столыпина об имении Середниково, где бывал М. Ю. Лермонтов, ново­сти дипломатического мира, отчёт о вернисаже «Мира искусства», сообщение о 52 новых пид­жаках В. Д. Набокова (отца будущего автора «Дара» и «Лолиты»), перечень призёров соба­чьих выставок, хроника состязаний по спор­тивной стрельбе, фехтованию и лаун-теннису, а также краткая история танго. Именно эта заметка о модном танце послужила причиной тому, что практически весь тираж только что родившегося журнала пришлось уничтожить.

Эту историю рассказывает в своих воспоми­наниях сам Крымов. Для первого номера «Сто­лицы и усадьбы» ему удалось заполучить фото­графию «двух красивых барышень» - дочерей сенатора, члена Государственного совета В. Н. Охотникова. Опубликовав фото, Владимир Пимено­вич в подписи указал, что старшая из сестёр прекрасно танцует и даже получила в Париже приз за лучшее исполнение танго. Вышедший номер был разослан подписчикам, в том числе В. Н. Охотникову, которого публикация встре­вожила: его старшая дочь должна была стать фрейлиной, а все знали, что императрица Алек­сандра Фёдоровна новые танцы не любила «и как-то сказала, что если её фрейлина взду­мает танцевать танго, то будет немедленно лишена придворного звания». Охотников потре­бовал изъять фотографию, но было поздно: весь тираж уже разослали подписчикам и в книж­ные магазины. Тогда, по требованию возмущён­ного отца, Крымов скупил только что отпеча­танные номера «Столицы и усадьбы». «В тече­ние ближайших дней в Петербурге предлагали по 10 рублей за первое издание номера, - писал он впоследствии. - Думали, что в нём было что-то невероятное, об этом говорили уже в аристократических клубах и в обществе». Пришлось выпустить второй, а потом и третий «заводы» первого номера, но уже без злополуч­ной фотографии. Эта история создала вокруг журнала небывалый ажиотаж: следующий номер «Столицы и усадьбы» вышел уже с тиражом в шесть тысяч экземпляров.

«Первый успех окрылил меня, - вспоминал Крымов, - я стал платить необычно высокий гонорар за статьи с правом их сокращать и исправлять, пригласил опытного фотографа и стал посылать его по России снимать старин­ные усадьбы, их обстановку, отдельные пред­меты, исторические или художественные, равно как и владельцев этих усадеб». На него работали лучшие специалисты: Г. К. Лукомский писал статьи об архитектуре, барон Н. Н. Вран­гель и С. Н. Кондаков - об искусстве и выстав­ках, П. Н. Столпянский и В. А. Гиляровский -о быте, барон Н. В. Остен-Дризен и Н. Н. Евреи-нов - о театре, Е. М. Браудо - об истории музыки, А. А. Левинсон - об аукционах. Обложки номеров украшали цветные репродукции кар­тин М. В. Добужинского, А. Н. Бенуа, К. А. Коро­вина, Б. Д. Григорьева, С. А. Виноградова, Б. М. Кустодиева, К. А. Сомова и др. Причём Крымов сам выбирал сюжеты картин, никогда не печатал работ печальных или зловещих, приводящих в уныние. Он же пригласил в журнал инженера А. Е. Беляева, экспериментировавшего с цвет­ной фотографией, и в № 26 впервые в России был опубликован цветной фотопортрет.

В. П. Крымов оказался не только даровитым журналистом, талантливым организатором, блес­тящим коммерсантом, но и на редкость прони­цательным человеком. После Февральской рево­люции, в эпоху всеобщей эйфории и надежд, он перевёл все свои капиталы в Швецию, а сам через Японию отправился в долгое кругосвет­ное путешествие, из которого в Россию уже не вернулся. «Столицу и усадьбу» он оставил на попечение одного из постоянных сотрудни­ков — известного пушкиниста Н. О. Лернера, назначив его исполняющим обязанности глав­ного редактора. «Из России уехал, как только запахло революцией, "когда рябчик в ресто­ране стал стоить вместо сорока копеек -шестьдесят, что свидетельствовало о том, что в стране неблагополучно"», — цитировала Крымова Л. Е. Белозерская, жена М.А. Булгакова.

Последний (сдвоенный 89/90) номер «Сто­лицы и усадьбы» вышел в сентябре 1917 года. Но ещё полгода спустя Владимир Пименович, жив­ший тогда в Иокогаме, будет умолять Лернера «тянуть журнал до последнего», убеждая его: «Такие ценности, как "Столица и усадьба", не уничтожаются. История и искусство будут существовать при любом строе».

Он пережил свой журнал на полвека. Добрав­шись до Европы, поселился в Берлине. После прихода к власти нацистов переехал в Париж.

Писал и издавал книги. Его дом стал одним из центров русской эмигрантской литературы. Его быт был устроен и обеспечен. И всё же до конца своих дней он не переставал повторять: «Жур­нал "Столица и усадьба" — любимое мое детище, погибшее в октябре 1917 года... И ни о чём поте­рянном я так не жалею, как об этом издании».

Владимир Пименович Крымов умер на своей вилле в Шату, пригороде Парижа. На закате жизни он говорил: «В юности, в молодости я хотел, чтобы жизнь была прекрасна. Потом примирился на том, чтобы она была только хорошей... А теперь — научили революции и войны — я согласен, чтобы она была только удовлетворительной».

Столица и усадьба. №№ 1 (декабрь 1913 года) - 89/90 (сентябрь 1917 года). Санкт-Петербург-Петроград: Товарищество Р. Голике и А. Вильборг, 1913-1917. Полный комплект журнала в печатных издательских обложках. Издававший его В. П. Крымов в 1950 году писал в Париже: «Уцелевшие комплекты и даже номера этого журнала теперь считаются библиографической редкостью и высоко оцениваются даже в Советской России». В советское время букинистические магазины не принимали, а из библиотек изымали и уничтожали № 55 «Столицы и усадьбы» из-за 11 иллюстраций на с. 3-7, где воспроизводились изображения пасхальных яиц работы К. Фаберже, подаренных императором Николаем II императрице Александре Фёдоровне. Полный комплект со всеми цветными вклейками - исключительная редкость. Ценится библиофилами, искусствоведами и краеведами как прекрасный образец полигра­фического искусства и замечательный справочник.