Указы императрицы Екатерины Алексеевны (1763 год)
Вечером 27 июня 1762 года сторонники восшествия на престол полуопальной жены императора Петра III Екатерины Алексеевны узнали, что арестован капитан Пассек. Этот гвардейский офицер, посвященный в планы заговорщиков, при солдатах неосторожно отозвался о самодержце. Медлить было нельзя. По одному из свидетельств, поздней ночью преданный друг Екатерины, гетман Кирилл Разумовский, занимавший тогда пост президента Академии наук, вызвал к себе директора академической типографии И.Л. Тауберта и приказал тому немедленно отпечатать манифест о низложении Петра III. Видя нерешительность чиновника, Разумовский якобы сказал: «Вы уже слишком много знаете! Теперь ваша голова, как и моя, поставлена на карту!» Перепуганный Тауберт бросился в типографию выполнять распоряжение.
По другой версии, манифест был наспех составлен и отпечатан уже ранним утром 28 июня после того, как Алексей Орлов привёз тайно бежавшую из Петергофа Екатерину в Петербург. Как бы то ни было, ближе к полудню, когда на сторону молодой императрицы перешли все гвардейские полки, пахнущие свежей краской листы манифеста стали раздавать всем желающим. Одновременно его текст зачитывали на запруженных толпой площадях города: «Мы, Екатерина II, видев к тому желание всех наших верноподданных явное и нелицемерное, вступили на престол наш всероссийский и самодержавный, в чём и все наши верноподданные присягу нам торжественно учинили».
На следующий день, выступив с войсками на Петергоф и узнав, что император даже не помышляет о сопротивлении, Екатерина от имени мужа продиктовала акт об отречении: «В краткое время правительства моего державного Российским государством самым делом узнал я тягость и бремя, силам моим несогласное, чтоб мне не токмо самодержавно, но и каким бы то ни было образом правительства владеть российским государством. Почему и восчувствовал я внутреннюю оного перемену, наклоняющуюся к падению его целости и к приобретению себе вечного через то бесславия. Того ради, помыслив, я сам в себе беспристрастно и непринуждённо через сие объявляю не только всему Российскому государству, но и целому свету торжественно, что я от правительства Российским государством на весь век мой отрицаюся, не желая ни самодержавным, ниже иным каким-либо образом правительства во всю жизнь мою в Российском государстве владеть, ниже оного когда-либо или через какую-либо помощь себе искать, в чём клятву мою чистосердечную пред Богом и всецелым светом приношу нелицемерно».
Когда Григорий Орлов и генерал М.Л. Измайлов привезли бумагу в Ораниенбаум, подавленный всем происшедшим Пётр, не противясь, собственноручно переписал и подписал документ, лишавший его короны. «Он позволил свергнуть себя с престола, как ребёнок, которого отсылают спать», - скажет потом Фридрих II.
Через неделю это свидетельство «добровольного» отречения императора было оона-родовано в «Обстоятельном манифесте о восшествии Ея Императорского Величества на Всероссийский престол», содержавшем официальную оценку минувшего царствования: «Отечество наше вострепетало, видя над собой государя и властителя, который всем своим страстям повиновение рабское учинил и с такими качествами восцарился, нежели о благе вверенного себе государства помышлять начал... Он законы в государстве все пренебрег, судебные места и дела все презрел и вовсе об них слышать не хотел, доходы государственные расточать начал неполезными, но вредными государству издержками, из войны кровопролитной начинал другую безвременную и государству Российскому крайне бесполезную, возненавидел полки гвардии, превращать их начал в обряды неудобь носимые. Армию всю раздробил такими новыми законами, что будто бы не единого государя войско то было, но чтоб каждый в поле удобнее своего поборника губил. Неутомимые и безрассудные его труды в таковых вредных государственных учреждениях столь чувствительно напоследок стали отвращать верность русскую от подданства к нему, что ни единого в народе уже не оставалося, кто бы в голос с отвагой и без трепета не злословил его и кто бы не был готов на пролитие крови его».
А уже день спустя Сенатская типография срочно выпустила извещение «О кончине бывшего императора», где говорилось, что Пётр III «обыкновенным и прежде часто случавшимся ему припадком гемороидическим впал в прежестокую колику и... волею Всевышнего Бога скончался».
Все эти документы первого периода царствования Екатерины Великой вошли в сборник «Указы Всепресветлейшей, Державнейшей Великой Государыни Императрицы Екатерины Алексеевны», отпечатанный московской Сенатской типографией в 1763 году. Взойдя на престол, чтивший убитого отца Павел I специальным повелением от 26 января 1776 года распорядился вырвать из этого издания страницы с 13 по 21, на которых помещался оскорбительный для памяти Петра III «Обстоятельный манифест».
Экземпляры, которым удалось избежать подобной участи, встречаются чрезвычайно редко. Один из них представлен в Библиохронике.
Указы Всепресветлейшей. Державнейшей. Великой Государыни Императрицы, Екатерины Алексеевны, Самодержицы Всероссийской, состоявшиеся с благополучнейшего вступления Ея Императорского Величества на Всероссийский Престол с 28 июня 1762 по 1763 год. Напечатаны по Всевысочайшему Ея Императорского Величества повелению. Москва: Печатаны при Сенате, 1763. 207 с. В полукожаном переплёте второй половины XVIII века. На корешке тиснённое золотом заглавие. 20x12 см. На заднем форзаце штемпель фиолетовыми чернилами: «Лавка писателей. Цена 25 р.».