«Мнемозина» (1824) «Ижорский» (1835)

Вильгельм Кюхельбекер

В начале 1824 года увидел свет первый выпуск альманаха «Мнемозина», который Вильгельм Кюхельбекер начал издавать совместно с Владимиром Одоевским при поддержке Александра Грибоедова. Альманах имел успех, его выход стал общественно литературным событием. Привлекали и имена авторов, опубликованных на страницах «Мнемозины»: Вяземский, Баратынский, Языков, Пушкин, Грибоедов, Давыдов и сами издатели. Во втором выпуске альманаха Кюхельбекер выступил с программной статьей - «О направлении нашей поэзии, особенно лирической, в последнее десятилетие».

Вильгельм Карлович в ту эпоху - один из немногих, кто формировал в русской критике жанр проблемной статьи. Альманах имел целью удовлетворить разнообразные вкусы своих читателей, и на страницах печатались и стихи, и проза, и анекдоты, и отрывки драматических сочинений. Но задачей философски настроенного Одоевского было проводить в жизнь идеи «Общества любомудрия», а будущий декабрист Кюхельбекер заявлял о необходимости создать истинно русскую поэзию, которая должна выражать истинные гражданские темы, высокие чувства. Вот почему им приветствовался жанр оды в противовес элегии и другим жанрам поэзии. Неоднократно Кюхельбекер говорит о гражданственности и народности поэзии, литературы, что сближает альманах «Мнемозина» с другим декабристским изданием - альманахом «Полярная звезда».

Признанный к этому времени в литературном мире и как поэт, и как критик, и как переводчик, Вильгельм Карлович оставался совершенно неустроенным в жизни и быту человеком. Еще в лицее, где он учился вместе с А.С. Пушкиным и получил в кругу друзей прозвище Кюхля, отмечали его литературный дар. Но и тогда уже он был объектом насмешек, эпиграмм, розыгрышей за свою невнимательность, рассеянность и восторженность. Таким он и остался.

Поступив на службу в 1817 году в Архив Иностранной коллегии, он одновременно преподает в Благородном пансионе в Петербурге, имеет частных учеников. Его лекции часто становятся школой свободомыслия, бывает, что он проповедует свои идеи на публике, отстаивает правду, не может смолчать даже в самой неприемлемой ситуации. В 1820 году Кюхельбекер публично прочел свое стихотворение «Поэты» по поводу высылаемого из столицы Пушкина, что вызвало недовольство в высших кругах. Кюхельбекер предпочел уехать из столицы в путешествие по Европе в качестве секретаря А. Нарышкина. Но и тут он находит возможность читать лекции. В Париже его лекция о русском языке, который «не терял и не потеряет память о свободе», насторожила власти.

Кюхельбекеру приходится искать возможности поскорее вернуться на Родину. И дальше Вильгельм Карлович не может найти себе места службы, всегда за него хлопочут друзья. Причина его неустроенности - обостренное чувство справедливости, долга, непримиримость к любой форме насилия и деспотизма. Одно время Кюхельбекер живет в имении сестры, дружба с Грибоедовым поддерживает его творческие начинания, он зарабатывает себе на жизнь педагогической деятельностью и сотрудничая в журналах и альманахах.

Летом 1824 года выходит четвертый выпуск альманаха «Мнемозина», который продолжает успешно печатать критику и поэтические переводы Кюхельбекера, сочинения его друзей, продолжает пользоваться популярностью у подписчиков, хотя взгляды Кюхельбекера и Одоевского на направленность альманаха все больше и больше расходятся.

В конце осени 1824 года, когда весть о смерти Александра I поставила вопрос о необходимости восстания, К. Рылеев привлекает Кюхельбекера в тайное «Северное общество». Поэт жаждет подвига во имя свободы, которую так часто воспевал, он настроен героически. Теперь его окружает тайна. Но он никак не ожидал столь стремительного развития событий.

В день восстания в Петербурге, 26 декабря 1825 года, Кюхельбекера видели сразу в нескольких местах: он метался между разными полками, был на Петровской площади, посетил квартиры друзей для установления связи. В момент восстания Кюхельбекер целился из пистолета в Великого князя Михаила Николаевича и Милорадовича, но пистолет дал осечку, затем пытался остановить бегущих солдат. Позже Кюхельбекер сознавался, что в этот день находился в каком-то экзальтированном состоянии; многие декабристы, давая показания, называли поведение Кюхельбекера сумасшедшим, полоумным. Но при этом ему удалось скрыться из Петербурга и уехать в Варшаву, где его и опознали.

Суд приговорил его к смертной казни, смягчения приговора просил Великий князь Михаил Николаевич. Приговор гласил: 15 лет одиночной камеры и вечная ссылка. Поэт провел 10 лет в одиночной камере, где написаны его поэмы «Давид», «Юрий и Ксения», «Семь спящих отроков», мистерия «Ижорский», трагедия «Прокофий Ляпунов» и многое другое. Кюхельбекер необычайно много писал, он переживал в заточенье, как это ни парадоксально звучит, не только одиночество и тоску, но и творческий расцвет.

Друзья не оставляли Кюхельбекера, хлопотали о печати его произведений. Пушкин получил разрешение на издание мистерии «Ижорский», которая вышла в 1835 году, но без указания фамилии автора. Узник, а затем и ссыльный, сохраняет верность освободительным и просветительским идеалам, преданность призванию «поэта-пророка», постепенно погружаясь в философские и религиозные размышления.

Остаток своих дней Кюхельбекер провел в Сибири на поселении, где занимался частными уроками, бедствовал, но продолжал творить, писать, вести свой дневник, который свидетельствует о духовной силе поэта-декабриста, верности выбранным идеалам молодости, душевной чистоте и внутреннему чувству справедливости.

Последние поэтические строки, которые завершают дневник поэта, трагичны:

...Горька судьба поэтов всех племён;
Тяжеле всех судьба казнит Россию...

Вильгельм Карлович Кюхельбекер (1797-1846)

«Мнемозина, Собрание сочинений в стихах и прозе». Издаваемая Кн. В. Одоевским и В. Кюхельбекером. Ч. I, Ч. II. Москва. В Типографии Императорского Московского Театра, 1824 года. 184 с, 2 вкл. нотных страниц+185 [5] с.21,бх12см. Составной переплет эпохи с тиснением по корешку. На оборотной стороне титула каждой части синий овальный штамп: «Из книг/В. А. Крылова».

Ижорский. Мистерия. Санктпетербург, в типографии III Отделения Собственной Е И. В. Канцелярии. 1835. X+151 с. 21 х 23 см. Составной переплет эпохи.