Остановиться, оглянуться...

Форма, структура и принципы построения проекта

В заголовке не просто два глагола, а нестареющая рекомендация. По законам природы остановиться предписано всем и всегда, хотя, конечно, определенную роль играют время, обстоятельства и качество «остановки». А вот оглянуться удается далеко не каждому...

Рассказывать о себе трудно, о времени – еще сложнее, о себе во времени – почти невозможно. Основная проблема – в свойствах мемуарного жанра.

Некоторое отступление. Предлагаемый вниманию Читателя проект содержит немало субъективных оценок, выводов, умозаключений и даже сентенций, особенно в разделе «От первого лица». Но все они, без исключений, не претендуют на истину в последней инстанции. Более того, легко могут быть подвергнуты критике, коррекции и вызвать возражения со стороны любого из представителей прекрасного племени «Homo Legens» -«Человека Читающего».

О главных препятствиях. Основное в том, что обычно собственное «эго» рассказчика размещается в «центре мироздания». Ничего предосудительного, если бы не одно маленькое «но» - преувеличение собственной роли в нашем сложном, быстро меняющемся мире. Второе - преобладание позитивных оценок себя, любимого, не всегда совпадающих с оценками окружающих. Так бывает, к сожалению, нередко.

Вспомним, к примеру, замечательные книги пятидесятых-шестидесятых годов «Имярек в воспоминаниях современников». Серия, в которой выпущено, кажется, около семидесяти томов, была у моего поколения очень популярной. Кстати, книги эти принципиально отличаются от книг еще более известной серии - «Жизнь замечательных людей» (ЖЗЛ), где один или несколько авторов, в подавляющем большинстве своем компетентных и литературно одаренных, описывают жизнь некой выдающейся персоны. Но когда ту же самую жизнь рисуют многочисленные современники и очевидцы, - дело другое. Тут выступают и знакомые, и друзья, и почитатели, и недруги, и даже враги. И тогда читатель получает некую усредненную характеристику того, кто его интересует.

В воспоминаниях же о «самом себе» острые углы нередко сглаживаются, конфликты притупляются, неблаговидные поступки не упоминаются. Между тем, вряд ли кто-либо осмелится утверждать, что в его окружении есть безгрешные человеческие особи, разве только - новорожденные... Согласитесь, практически не существует человека, которому не было бы стыдно хотя бы за один из своих поступков.

Вывод ясен - мемуарный жанр в чистом виде для автора этих строк непривлекателен. Как же быть, если желание «оглянуться» неодолимо и к тому же активно стимулируется окружающими? Ответ прост: описать, по возможности хронологически, собственное бытие (со всеми падениями, взлетами, успехами, промахами) на фоне жизни своей страны, а не наоборот.

Тут возникают существенные технические трудности. Практически любой смертный не может уверенно и всеобъемлюще по конкретным годам описать свой жизненный путь. Сделать это очень трудно, если не невозможно, ведь человеческая память - субстанция загадочная и непредсказуемая. И вместе с тем парадоксальная: порой из ее недр неожиданно высвечиваются незамысловатые мелочи раннего детства: запахи, звуки, вкусовые ощущения. А иногда выпадают целые пласты и периоды. К тому же сложно, оглядываясь назад, всматриваясь в прошедшее, отделить один год от другого, разумеется, если он не связан с каким-либо выдающимся событием личного или общественного характера.

Единственный продуктивный путь: собственную жизнь - жизнь ординарного представителя конкретной этнографической общности - показать в «предлагаемых обстоятельствах». И помянуть добрым словом Анну Андреевну Ахматову с ее великими стихами:

Нет, и не под чуждым небосводом,
И не под защитой чуждых крыл, -
Я была тогда с моим народом...

Форма проекта по мере его подготовки становилась все более привлекательной и очевидной. Компактные интервью-воспоминания «от первого лица» в сопровождении обильных иллюстративных и справочно-информационных материалов постепенно складывались в некий законченный «пазл», цельное и завершенное мозаичное панно.

Что двигало авторами-составителями и главным действующим лицом, «оглядывающим» свое прошлое? Прежде всего, желание понять, что же изменилось в нашей жизни, нашем укладе, наших правилах поведения за минувший «без пятнадцати век»? И что осталось незыблемо?

Начнем с грустного. Казалось бы, мелочи, однако...

Наблюдая за происходящими событиями на протяжении двух третей двадцатого и первых десятилетий двадцать первого веков, невольно поражаешься отрицательной динамике в достаточно консервативных сферах человеческой жизни. Что полностью или частично нами утрачено?

Исчезает или уже исчезла тяга к эпистолярному жанру. Не пишем писем... Экраны гаджета или ноутбука абсолютно не эквивалентны чистому листу бумаги с гусиным пером, шариковой ручкой или перьевой с чернилами, с помощью которых сообщалось «милой маменьке» о том, что «добрался до места назначения благополучно». Отсутствие навыка излагать свои мысли на бумаге - необратимая утрата нашего времени, а ведь, как говорят ученые, письмо от руки благотворно воздействует на мозг. Разумеется, переход от наскальной живописи, папируса, клинописных табличек Междуречья к эпохе Гутенберга, бумажным носителям информации и далее к цифровым технологиям - естественный путь развития человечества. И утраты неизбежны. Но главная утрата - способность к грамотному и образному выражению собственных мыслей. Если они, конечно, есть.

Постепенно исчезают со стен наших жилищ фотографии предков, потомков и просто знакомых. В чем глубокий смысл фотографий, где, скажем, бабушка склонила голову на плечо дедушке-фронтовику? В том, что голопузый малыш, бегая по дощатому полу, невольно запоминает на всю жизнь облик своих близких. Ощущения первородства нам сегодня не хватает...

Дворовые игры. Салочки, прятки, казаки-разбойники, чижик, чехарда, лапта и так далее и тому подобное. Что это такое? Это формирование коллектива, а для многих возможность самоутверждения. Играя со сверстниками, ребенок с детства начинает ощущать себя составной частью дворового единства, не изолированным «атомом» на своей, отдельной, орбите, а вполне осмысленной «молекулой», как основой единой субстанции.

Любимые песни. С ними, звучавшими из репродукторов, человек просыпался, делал зарядку умывался, шел учиться или работать, а вечером проводил досуг. Помните песни военных и послевоенных лет? В них, помимо красивых, неповторимых мелодий, имелась глубокая смысловая нагрузка. Современные же песни, в большинстве своем похожие на набор бессмысленных выкриков из лексикона Эллочки-людоедки, не вызывают никакого желания их запомнить. Они - не для коллективного пения в компании друзей или родных... А между тем, в тех, совместно исполняемых «застольных», хранился признак единения, неосознанное ощущение человеческой общности. Мелодии Дунаевского, братьев Покрасс, Блантера, Соловьева-Седого, песни в исполнении Марка Бернеса сохранились в памяти по сей день! Между’ прочим, в самом конце 40-х мне довелось дваящы побывать на концертах вернувшегося из эмиграции Александра Вертинского. Проходили они в помещении московского спортивного клуба «Крылья Советов», что на улице Правды, недалеко от Белорусского вокзала. Незабываемое впечатление - на всю жизнь. Интонация исполнителя, его жестикуляция и непринужденное общение со зрителем, удивительное содержание песен поражали...

Теперь о принципах построения проекта.

Конструктивно он выполнен следующим образом.

В трех томах отражены минувшие годы. Первый том охватывает двадцать пять лет - с 1933 года (появление на свет) по 1957 год (окончание Московского авиационного института), второй - с 1958 года до прекращения существования Советского Союза в 1991 году и третий - с 1992 года по 2018-й. Каждому году в книгах отводится двенадцать страниц, или шесть разворотов (за исключением 1941 года - там больше).

Структура и последовательность разворотов:

-    первый - коллаж из обложек книг и журналов, иной бумажной продукции, датированных исключительно представленным годом;
-    второй - хронологический перечень важнейших, с точки зрения составителей, событий года;
-    третий - монтаж из публикаций центральных газет от 19 апреля - день рождения «героя». 86 лет подряд, без пропусков;
-    четвертый - интервью известного журналиста Феликса Медведева с автором. По мере возможности, памяти и сил ответы на вопросы интервьюера дифференцированы также по годам;
-    пятый - «артефакты»: предметы быта, транспорт, одежда, документы, денежные знаки и многое другое;
-    шестой - почтовые марки, тексты песен, афиши нашумевших кинофильмов, государственные награды.

К чему все это? Как сказал поэт:

Лицом к лицу
Лица не увидать.
Большое видится на расстоянье.
Когда кипит морская гладь...

Не припомню на своем жизненном пути периодов «некипящей» вокруг глади. В той или иной степени что-то постоянно бурлило. И в этой «буче, боевой, кипучей» случалось всякое: грустное и веселое, трагичное и радостное. Радостное - рождение сына, а еще выход человека в космос, пуск трамвая до нужной остановки, удвоенная премия за квартал, хороший спектакль в театре, первый собственный мотоцикл, бурный роман, удачная поездка на Домбай, возвращение с горных спусков без переломанных ног, женитьба на любимой девушке, ордер на собственную комнату в коммунальной квартире, полученный как награда за хорошую работу, первый автомобиль, купленный сокурсниками вскладчину на четверых и... ежедневный восход солнца.

И это на самом деле - счастье. Только осознавать ценность того, что человеку7 на самом деле дорого в жизни, он начинает ближе к закату.

На этом пути неизбежны, но совершенно невосполнимы потери: утрата близких людей. Когда замолкает телефон с постоянным вопросом: «Ты поел?», почти не слышно успокаивающих и бодрящих напутствий, а мамины морковные и капустные котлеты практически исчезают из твоего меню. Разве что остается послевкусие... Привыкнуть к этому до конца невозможно. Хотя автору еще повезло: постоянная спутница жизни, моя устойчивая половинка, сын и внучка в огромной степени сглаживают остроту неискоренимых болевых ощущений.

Однако не следует забывать, что все эти переживания, вздохи и воспоминания, в конечном счете, эгоистичны, так как, в конце концов, направлены на сочувствие самому себе. А это, в целом, несправедливо. Моя мудрая бабушка говорила: «Плохо тому, кто в земле лежит!» И была права.

По своей структуре предлагаемые автобиографические тома близки к структуре книг серии «Библиохроника» (15 томов, вышедших в издательстве «Русский раритет» в 2004 - 2018 годах): главенствует хронологический порядок в изложении материала, подкрепляемый иллюстративным рядом.

Что получилось? Судить не нам. Эту заботу7 мы, затаив дыхание, с удовольствием перекладываем на Ваши плечи, уважаемый Читатель.

В заключение хотелось бы искренне, с нижайшим поклоном поблагодарить многочисленных участников и сторонников проекта. Прежде всего, еще раз, членов моей семьи - жену Маринку сына Сережу и внучку Машку. Без их поддержки, граничащей с подвигом, проект бы не осуществился.

В подготовке материалов огромную роль сыграли: Игорь Дмитриев, Дарья Каверина, Людмила и Феликс Медведевы, Алексей Невский, Мария Титушкина, Светлана Черносвитова. С особым усердием и энтузиазмом они подбирали необходимые материалы, скрупулезно сортируя их в соответствии с требованиями проекта.

P.S. Отдельная благодарность - немешавшим.
В добрый путь!
С уважением! Автор

От соучастника...

Автора я знаю много лет, с далеких советских времен, когда за книгой приходилось «охотиться». Не могу сказать, что мы дружили, пожалуй, нас связывало большее - библиофильская страсть. А еще к нему, профессору, серьезному ученому, непостижимым образом совмещающему точную науку со «страстью нежной» к детищу Гутенберга, можно было обратиться за советом по самым разным жизненным вопросам.
Какое-то время мы не встречались, но не скажу, что потеряли друг друга из вида, я с интересом наблюдал за его подвижнической, просветительской деятельностью, а именно выпуском ныне известной во многих странах, ставшей культовой «Библиохроники» - думаю, главного в его жизни проекта.

Несколько лет назад случайно столкнувшись и проговорив несколько часов, опять, как в старые времена, стали общаться. Я снова начал бывать у него в квартире, где гостю негде ступить, ибо вся она заставлена штабелями книг, журналов, газет, фотоальбомов... Хозяин дома с гордостью показывал антикварные редкости и о каждой тут же импровизировал познавательную, «вкусную» легенду. Время от времени вручал в качестве презента очередной том «Библиохроники». Мы обсуждали книжные аукционы, вспоминали ушедших в мир иной московских и ленинградских коллекционеров и толковали о драматических судьбах оставленных ими библиотек Нередко Алексей с гордостью говорил о сыне, которому он передал свою любовь к книге. Сергей стал незаменимым и вернейшим его помощником.

Однажды во время очередного диалога мой собеседник неожиданно вспомнил эпизод из московского детства, и я был потрясен живыми, яркими подробностями его «мемуара». Затаив дыхание, слушал о Москве 41-го, ведь я родился в день начала войны, а рассказчик встретил ее уже сознательным восьмилетним человеком. Мы долго проговорили в тот день и впервые за время нашего знакомства обсуждали не книги и события вокруг них, а жизнь, в которой у нас, кроме военной Москвы, оказалось немало других пересечений...

Поразили тончайшие, увлекательные новеллы о ранних годах, о родителях, о московской топографии района метро «Аэропорт», где семья Венгеровых прожила более тридцати лет. Как интервьюер я знаю: далеко не всегда моим героям удается отвечать на вопросы так живо, подробно, увлекательно, а главное, убедительно, чтобы заинтересовать не только «визави», но и широкого читателя. В данном же случае я воочию ощущал искренность и достоверность поведанного. Чего стоит новелла о посаженной отцом и пятилетним сыном в 38-м году у метро «Аэропорт» липе, сохранившейся по сей день!

Я увидел в Алексее не только увлеченного коллекционера, но и неординарного рассказчика, помнившего в подробностях многие события минувшего века, и решил записывать беседы со «старым москвичом», обладателем уникальной библиотеки, сподвижником, ученым-«технарем», образованнейшим человеком...

Думаю, читатели старшего поколения встретят на страницах книги знакомые сюжеты из жизни довоенной и военной Москвы, а если издание попадет в руки молодого человека, интересующегося историей страны и книгособирательством, уверен, он найдет для себя много познавательного и полезного.

Феликс Медведев

Алаверды

Интервьюер, он же Феликс, вошел в мою жизнь более чем три десятка лет назад, когда, помимо общего увлечения книгами, мы были соседями по месту жительства. Он жил на Покровке (тогда улице Чернышевского), а я - на Чистых прудах, рядом с «Современником», ранее кинотеатром «Колизей».

Феликс оказался личностью очень талантливой, интересной, хотя достаточно сумбурной... Прекрасный журналист, он интересовался не только и не столько книгами как таковыми, но и судьбами персонажей, к ним причастных. Здесь наши книжные интересы совпадали. Некоторые коллекционеры, собиратели, «накопители» впадают в транс, став владельцами тех или иных книжных сокровищ, превращая порой реализацию своего вожделения в самоцель. Лично мне представляется, что такое действо само по себе эфемерно: время безжалостно, оно неизменно расставляет все по своим местам, ведь, как известно, «из этой жизни еще никто не уходил живым»... Феликс Медведев далек от подобной популяции собирателей книжных сокровищ. Он весь в поисках закадровых сюжетов - тайн создания книги и судеб авторов на фоне прошедших событий прошлых веков.

Из-под его пера вышло около трех десятков замечательных биографических книг под общим девизом «Люди, годы, жизнь, книги...», благожелательно принятых читателем, он подружился со многими яркими современниками, оставившими свои автографы в его коллекции. На основе встреч с героями XX века ему удалось создать популярнейшую передачу’ «Зеленая лампа», которая снималась у него дома на Покровке - телевизионное ноу-хау конца 80-х годов.

Надо отметить, что, несмотря на жизненные перипетии, он сумел сохранить живость восприятия, ясность мысли, четкость памяти, чувство юмора и очаровательную жену.

А это в наши дни совсем не мало. Спасибо, Феликс!

Алексей Венгеров