Любите ли вы Шагала?

Мари и Сергей Венгеровы

Париж, 20-е годы XX века. Именно здесь в момент окончания лихолетья «белогвардейского» десятилетия пересеклись два человека, один из которых был замечательным искусствоведом, а второй — гениальным художником, навсегда вписавшим своё имя в историю мировой культуры.

Революция заставила огромные людские пласты, вздыбливаясь и обрушаясь, перемещаться по земной поверхности в поисках спасения себя или своих близких. Для людей искусства Париж был той самой Меккой, куда стремились все, кто считал себя причастным к этой стороне человеческого существования. Для граждан Российской империи социальная буря началась на рубеже столетий и достигла своего апогея в 1919-1920 годах, когда стало понятно, что восстановления прежней жизни не предвидится.

А к концу третьего десятилетия XX века Париж стал одним из мировых центров российского присутствия. К этому времени здесь побывали и Гумилёв с Мандельштамом, и Савинков с Лениным, и Дягилев с его гениальной труппой... И конечно, аура Парижа привлекла целую плеяду русских художников, выбравших Францию и её столицу местом спасения от невзгод, изгнавших их из родного дома. Бакст, Добужинский, Григорьев, Билибин, Яковлев, Зданевич, Соломко, Гончарова, Ларионов... Этот ряд можно продолжать долго.
Наш рассказ о взаимоотношениях двух замечательных персонажей художественной сцены XX столетия — Марка Захаровича Шагала и Сергея Константиновича Маковского. Представители разных исторических и концептуальных волн российского искусства, волею судеб и по собственному почину они оба выбрали Париж как новую «точку опоры» своей жизни.

Марк Шагал. Фото 1920-х годов

Сергей Константинович Маковский — человек, проживший 85 лет, жизнь совсем не маленькую, очень трудную по своему времени. Переживший две мировые войны, революцию, начавший свою жизнь в Санкт-Петербурге в семье одного из величайших российских художников Константина Маковского и ставший знаковой фигурой в российском искусствоведении, он окончил свои дни во Франции после Второй мировой войны. Как и другой герой нашего рассказа — Марк Захарович Шагал, тоже родившийся в Российской империи и испытавший почти все тяготы и невзгоды неспокойного XX столетия, чуть-чуть не доживший до великого слова «перестройка» (несколько месяцев не хватило). Их взаимоотношения начались ещё в Российской империи и возобновились в эмигрантском Париже в 1929 году.

У Марка Шагала тогда в альманахе Selection вышла одна из самых первых его монографических публикаций. Всего было издано шесть брошюр под таким названием, каждая из которых посвящалась одному художнику. И тетрадка № 6, последняя из выпущенных в свет, была посвящена творчеству Шагала — тогда ещё молодого художника, уже производившего, однако, фурор своими живописными работами. Известно, что Марк Шагал довольно часто подписывал отдельные экземпляры этого издания, раздаривая их своим друзьям, знакомым и людям, много значимым в мире художественного искусства.

Маковский не считал Шагала значимым художником

Тут надо заметить, что Сергей Константинович Маковский — не просто сын известнейшего российского художниками был знаменитым издателем, который до октября 1917 года издавал лучшие в России журналы по искусству: «Аполлон» (преемник великого журнала «Мир искусства») и «Старые годы». Благодаря его усилиям сотрудники этих журналов получали доступ в лучшие собрания знаменитых коллекционеров и могли работать с уникальным материалом, который там содержался. И творчество Марка Шагала было Маковскому знакомо не понаслышке — уже в 1914 году в Берлине была организована первая персональная выставка художника, а имена его учителей — Николая Рериха, Мстислава Добужинского и Льва Бакста говорили сами за себя. Однако нельзя сказать, что мнение Сергея Константиновича о Шагале было любезным. Признавая за ним эпатаж и мастерство, Маковский не считал Шагала значимым художником, и уж тем более художником мирового уровня.

По крайней мере, так было в первые годы жизни во Франции после вынужденной эмиграции. В то время Париж бурлил от «российскости». Многочисленные объединения и организации вынужденных проживать вдали от родного дома граждан бывшей Российской империи проводили многочисленные собрания, балы, выставки. Издательства, театры, периодические газеты и журналы на русском языке выходили довольно значительными тиражами и почти повсеместно в Западной Европе. Именно к этому моменту относятся выход в свет монографии Selection и появление автографа, который Марк Шагал сделал на экземпляре, предназначенном Маковскому. Но в данном случае интересен не только сам автограф Шагала, но и реакция Сергея Константиновича на этот инскрипт: он тут же сделал короткую, но удивительно ёмкую приписку, которая полностью характеризует отношения двух великих личностей.

Судя по всему, эта монография, посвящённая творчеству Марка Захаровича, была подарена не лично, а через кого-то или же послана по почте. В спешке при личной встрече обычно такое не напишут: «Сергею Маковскому, вспомнив что на Ваших страницах на родине когда-то всё же впервые обо мне говорилось — и несмотря на разность художественных взглядов и мб традиций. Марк Шагал». В скобочках им же маленькая приписка: «не пророк в своём отечестве». А вслед за последними словами, написанными Шагалом, идёт карандашом сделанная стрелка и приписка рукой самого Маковского: «а просто талантливый фигляр».

Сергей Маковский так и не смог принять, по крайней мере на тот момент, новый стиль, новую волну, которая захлестнула XX век и одним из первенцев и самых значительных фигур которой стал Марк Шагал. 

(Статья была опубликована в журнале "Дилетант" №101, май 2024)