«Памятная книжка» на 1901 год
В общем, закипели страсти. В обычном русском духе. Русский человек
обыкновенный гвоздь вколачивает, и то с надрывом...
Сергей Довлатов, «Литература продолжается», 1981 г.
Самым громким событием в культурной жизни России этого года стало отлучение Л.Н. Толстого от церкви. В Религиозно-философском собрании Д.С. Мережковского спорили о пище духовной, а в Москве, на Тверской улице, открылся гастроном Григория Елисеева. Прямо в своей приемной был убит министр народного просвещения Российской империи Н.П. Боголепов. Страну охватили волнения студентов и рабочих...
Начинался новый век, и составители «Памятной книжки» позволили себе нечасто используемую рубрику - таблицу времен восхода и захода солнца в разных городах Российской империи (всего в таблицу попал 41 город): 1 января восход солнца в Петербурге был в 8 ч. 50 мин; в Москве - в 8 ч. 24 мин.; в Астрахани - в 7 ч. 40 мин.; над Верным (так называлась до 1921 г. Алма-Ата) солнце вставало в 7 ч. 34 мин.
В остальном - все без изменений: «Месяцеслов», «Российский Императорский Дом», полная роспись персоналий в структурах Военного и Морского ведомств, «Правила ношения орденов, медалей и других знаков отличия» и проч., и проч. Рутина, одним словом. Но год-то оказался отнюдь не рутинным.
В январе публике была представлена новая пьеса А.П. Чехова «Три сестры», написанная по заказу Московского Художественного театра. После успешных постановок «Чайки» и «Дяди Вани» работа над пьесой продвигалась непросто. Первая читка в театре вызвала, мягко говоря, всеобщее недоумение, и Чехов еще три недели дорабатывал пьесу. Уже в процессе репетиций он изменял текст, полагаясь на игру актеров, среди которых были Станиславский и Мейерхольд. Удивительно, что Чехов воспринимал пьесу как веселую комедию, хотя всем казалось, что это драма, и на читке перед первыми репетициями многие актеры, слушая ее, плакали. Считая, что он написал водевиль, и удивившись реакции актеров, Чехов решил, что пьеса провальная и поклялся никогда больше не писать для театра. Станиславский, в свою очередь, впоследствии назовет «Три сестры» самой удачной из всех его пьес. Новым и непривычным было отсутствие «событий»: «совершающуюся драму жизни» Чехов увидел не в роковых событиях, а в обычном, бытовом ее течении.
Разумеется, любители духовной пищи не забывали о пище материальной.
23 января / 5 февраля купец Григорий Петрович Елисеев открыл в Москве Елисеевский гастроном, на Тверской, 14, в доме, где когда-то был салон члена «Общества истории и древностей российских» княгини Зинаиды Волконской. Сначала это предприятие торговли называлось «Магазин Елисеева и погреб русских и иностранных вин». Во времена СССР магазин получил тоже по-своему знаковое наименование - «Гастроном № 1» здесь - все та же идея подчинения жизни людей плану; единому, исчислимому и абсолютно предсказуемому. Но живучесть удачно созданных символов порой оказывается сильнее самых жестких формальных схем. В народе - по всей стране! - магазин на Тверской, 14, по-прежнему продолжали называть «Елисеевским». И до сих пор - так!
И все же в России ХХ век начинался другим сюжетом.
9 / 22 февраля Святейший Синод (высший церковный орган в России) вынес определение об «отпадении» Льва Толстого от Церкви. Мотивировка - «антиправославный дух толстовского учения». Как всегда едкое, как царская водка, замечание другого великого писателя, Владимира Набокова, совсем по-другому расставляет акценты в этой истории: «Открыв для себя новую религию - помесь буддийского учения о нирване и Нового Завета (иначе говоря, «Иисус минус церковь») - и следуя ей, он <Л.Н. Толстой> пришел к выводу, что искусство безбожно, ибо основано на воображении, на обмане, на подтасовке, и без всякого сожаления пожертвовал великим даром художника, довольствуясь ролью скучного, заурядного, хотя и здравомыслящего философа». В общем, в случае с графом Львом Николаевичем Толстым Русская Православная церковь перестраховалась.
Впрочем, эта реакция вполне объяснима. Явно нарастающую плотность тревожных и грозных событий начала века невозможно было не заметить.
14 / 27 февраля, прямо в своей приемной, во время обхода посетителей, записавшихся к нему на аудиенцию, был смертельно ранен министр народного просвещения Российской империи Николай Павлович Боголепов. Выстрел из револьвера в шею министра произвел исключенный из Московского, а затем и Юрьевского университетов молодой человек, - 1874 года рождения - по имени Петр Карпович. Тут все сплелось, как в плохом мелодраматическом романе, да еще - с русской интенсивностью эмоций. Карпович был правнуком императрицы Екатерины II по линии ее незаконнорожденной дочери. Следующий узел этой истории таков. В 1899 г. Боголепов ввел «Временные правила» о сдаче студентов в солдаты «за дерзкое поведение, за грубое неповиновение начальству, за подготовление беспорядков или производство их скопом в стенах заведений и вне оных». Причем после службы в армии студент имел право восстановиться в любом университете Империи. Однако в обществе «Временные правила» с возмущением нарекли «боголеповскими».
До последнего момента, судя по всему, Карпович колебался - стрелять в Боголепова или нет. Дело в том, что он пришел на прием к министру именно с прошением о зачислении в студенты Петербургского технологического института. Боголепов, подойдя к соседу Карповича, выслушал его просьбу об открытии в Чернигове реального училища. В ответ министр заявил: «Представьте нам удостоверение от более состоятельных помещиков и дворян, что они будут отдавать в училище своих детей... Мы не желаем открывать училища для разночинцев»...
17 / 30 марта, на суде, Карпович утверждал, что именно слова министра - «Мы не желаем открывать училища для разночинцев» - окончательно развеяли все его колебания.
О настроениях в обществе в тот период говорит такой факт: военный министр А.Н. Куропаткин дал питерским студентам слово офицера, что, покуда он министр, Карпович не предстанет перед военным судом. Так оно и произошло. Карповича приговорили к «лишению всех прав состояния и ссылке в каторжные работы на 20 лет».
2 / 15 марта, в страшных физических муках, Николай Павлович Боголепов скончался.
Но финал этой истории растянулся на 16 лет. По дороге к месту поселения Карпович легко сбежал из-под стражи. Февральскую революцию 1917 г. недоучившийся студент и состоявшийся террорист встретил в Англии. Встретил с восторгом. Уже в конце марта он отплыл в Россию. Где-то на полпути между Англией и Норвегией пароход, на котором он плыл, атаковала и потопила немецкая подводная лодка. Кое-кто спасся. Карповича среди них не было...
7 / 20 мая в окрестностях Петербурга произошла стачка рабочих, известная как «Обуховская оборона», поскольку центральным местом события стал Обуховский сталелитейный завод. Накануне администрация завода ужесточила условия труда, желая ускорить исполнение срочного государственного заказа. Рабочие требовали восьмичасового рабочего дня, отмены сверхурочных и ночных работ, увеличения расценок, учреждения совета представителей от рабочих, и ко всему прочему сделать 1 мая выходным днем. Администрация ответила отказом и призвала полицию и военных для разгона протестующих. В ходе столкновений погибли восемь человек рабочих и несколько полицейских. Зачинщики восстания были осуждены на каторгу. Но тем не менее администрация удовлетворила большинство требований. Это выступление стало первым массовым организованным протестом рабочих.
После такого совсем уж легким, незатейливым вестерном выглядит другой сюжет первого года XX века.
27 октября в Париже был ограблен ювелирный магазин. Обычный криминал, вроде бы. Но. Впервые в истории налетчики скрылись на автомобиле.
Еще одно событие, что называется - в тему.
В этом году братья Михаил и Евгений Вернеры, российские издатели и изобретатели, запатентовали в Париже компоновку мотоцикла, ставшую сегодня классической. Кстати, в «Велосипедном обозрении. Июнь, 1901 г. - Июнь, 1902 г.» из ежегодного альманаха на 1903 г. отмечалось: «Мотоциклетки - получили значительное развитие и начинают распространяться в публике, систем их много и практика еще не выяснила наилучшую».
В ноябре в зале Русского географического общества по инициативе Д.С. Мережковского, З.Н. Гиппиус, Д.В. Философова и В.В. Розанова было создано Религиозно-философское собрание. Здесь обсуждались проблемы взаимоотношения церкви, интеллигенции и государства. Немалое значение уделялось вопросам свободы совести, церкви и брака, христианской догматики. Диспуты могли посещать не только действительные члены, но и любой желающий. «Собрания» продолжались до 1909 г., и их историческое значение выразилось в новом опыте «неформальной встречи светской богоискательской интеллигенции и представителей официальной Русской Церкви». Н.А. Бердяев вспоминал о них, как об «оазисе свободы совести в уголке Петербурга».
И - финальный аккорд года.
10 декабря в Стокгольме шведский король впервые вручил Нобелевские премии. Первыми нобелиатами стали: по физиологии и медицине - Эмиль фон Беринг «…за работы по серотерапии, и прежде всего за ее использование в борьбе против дифтерии»; по физике - Вильгельм Конрад Рентген «...за открытие лучей, которые носят его имя»; по химии - Якоб Хенрик Вант-Гофф «...за открытие законов химической динамики и осмотического давления в растворах». Что называется, они были первыми.
Что касается премии по литературе, то первым ее лауреатом мог стать Лев Толстой, который в то время считался величайшим писателем планеты. Но этого не случилось. По мнению секретаря шведской академии Карла Вирсена, «этот писатель осудил все формы цивилизации и настаивал взамен их принять примитивный образ жизни, оторванный от всех установлений высокой культуры»... Впоследствии премию не дали Борхесу за то, что тот жал руку Пиночету и благодарил его за изгнание коммунистов; не дали и Карелу Чапеку за то, что выставил в нелестном свете верхушку нацистской Германии. Герберт Уэллс не получил Нобелевскую премию потому, что был «слишком популярен», а Джону Р.Р. Толкину было отказано в получении премии с формулировкой, что его произведения «ни в коей мере нельзя назвать прозой высшего класса». «Памятная книжка на 1901 год» оказалась как бы вне всего этого. Но, парадоксальным образом такая отстраненность от потока реальных событий и делает это служебное издание весьма интересным для изучения сегодня.
Памятную книжку украшают, помимо титульного листа с изображением герба империи, 9 автотипий: «Его Имп. Высоч. Госуд. Наслед. и Вел. Кн. Михаил Александрович», «Его Импер. Высоч. Кн. Константин Константинович, Главный Начальник Военно-Учебных Заведений», «Их Импер. Высоч. Вел. Княжны Ольга Николаевна, Татиана Николаевна и Мария Николаевна», «Высочайший смотр войскам в С.-Пеьербурге 24 апреля 1900 г.», «Их Императорские Величества на маневрах под г. Лугою в 1900 г.», «Государю Императору являются фельдфебеля Шефских частей после парада 6 августа 1900 г. в г. Луге», «Пребывание Их Импер. Велич. в Москве в 1900 г. Выход Их Величеств из церкви в Троице-Сергиевой лавре», «Добровольцы г. Благовещенска», «Добровольцы г. Благовещенска», «Китайская деревня на р. Пейхо», «Китайская флотилия на р. Пейхо». Кроме того, карта железных дорог и пароходных сообщений России с показанием и районов Военных округов (отсутствует). На листе после форзаца - синий штемпель - «Сергей Михайлович Ефимов».
Памятная книжка на 1901 год. С.-Петербург: В военной типографии, 1900. [1], [1 тит. л.], [13 с.: огл.], [1], [2 с.: шмуц.], 1-130, [2 с.: шмуц.], [1], 134-783, [5], 11 л. ил.; 11,5х7,5.
Шелковый переплет с тиснением золотом орнамента и названия на крышках и по корешку. Накладка на верхней крышке переплета (эмаль, металл). Металлическая застежка. Тройной золоченый обрез.