Тысяча восемьсот пятый год (1866 год)
Лев Толстой
В статье «Несколько слов по поводу книги “Война и мир”», опубликованной в мартовском номере журнала «Русский архив» за 1868 год, Толстой написал, что на создание романа у него ушло «пять лет непрестанного и исключительного труда». Но в 1868 году, когда вышли первые четыре части полного издания «Войны и мира», не завершилась работа не только над пятой и шестой частями, но и над романом в целом, потому что в каждое его новое издание Толстой вносил какие-либо, иногда очень существенные, изменения.
Важным этапом в истории «Войны и мира» явилась публикация первых двух частей под названием «Тысяча восемьсот пятый год» в журнале М.Н. Каткова «Русский вестник». Не вполне гладко проходившие переговоры редакторов журнала с Толстым закончились 11 декабря 1864 года. Сошлись на том, что, заплатив автору гонорар в размере 300 рублей за лист, против 50-ти, сначала предложенных Катковым, «Русский вестник» получал право напечатать в свою пользу, помимо журнального варианта, ещё 500 экземпляров книги.
«Тысяча восемьсот пятый год» публиковался в январской и февральской книжках «Русского вестника» за 1865 год и в февральской, мартовской и апрельской книжках за 1866 год. В середине июня 1866 года текст, напечатанный в пяти номерах журнала, вышел отдельным тиражом и был отдан в продажу по цене 2 рубля 50 копеек за экземпляр. В письме от 28 июня 1866 года к художнику М. С. Башилову, работавшему над иллюстрациями к роману (это издание тогда не осуществилось), Толстой просил уточнить у Каткова количество отпечатанных книжек: «Письменного условия не было, и сколько мне помнится, я словесно дал право напечатать только 500 экземпляров».
За время работы над романом, начало которой Толстой относил к 1863 году, у него скопилась целая коллекция разного рода сочинений, прямо или косвенно касавшихся эпохи наполеоновских войн. В статье Э. Е. Зайденшнур «История писания и печатания “Войны и мира”», включённой в 16-й том полного собрания сочинений писателя (Москва, 1955), приведён список книг и журналов, составлявших эту библиотеку. В нём более 70 наименований, выявленных по сохранившемуся яснополянскому собранию, а также по дневникам и переписке Толстого и его окружения. Здесь исторические труды, и прежде всего описания войн 1805, 1806–1807, 1812, 1813 и 1814 годов А. И. Михайловского-Данилевского, записки С. Н. Глинки, Д. В. Давыдова, Н. А. Дуровой, А. П. Ермолова, И. И. Лажечникова, П. И. Шаликова, А. С. Шишкова, В. И. Штейнгеля, других участников и очевидцев событий. Немаловажную роль в творческой истории «Войны и мира» сыграли романы М. Н. Загоскина «Рославлев, или Русские в 1812 году» и Р. М. Зотова «Леонид, или Некоторые черты из жизни Наполеона». Среди французских изданий в списке значатся «Наполеон» А. Дюма, «Дневник Святой Елены» Э. Лас Каза, мемуары маршала О.-Ф.-Л. Мармона, труды французского историка А. Тьера «История Консулата и Империи» и «История Империи». Многие из книг, находившихся в поле зрения Толстого, представлены в настоящем выпуске Библиохроники.
Из прочитанных и просмотренных исторических материалов Толстой менее всего доверял официальным реляциям. «Каждому облегчительно променять свои сомнения и вопросы, – писал он в статье «Несколько слов по поводу книги “Война и мир”», – на это лживое, но ясное и всегда лестное представление. Через месяц и два расспрашивайте человека, участвовавшего в сражении, – уж вы не чувствуете в его рассказе того жизненного материала, который был прежде, а он рассказывает по реляции». В той же статье Толстой привёл отклик на «Тысяча восемьсот пятый год» военного человека: «После напечатания моей первой части и описания Шёнграбенского сражения мне были переданы слова Ник.<олая> Ник.<олаевича> Муравьёва-Карского об этом описании сражения, слова, подтверждавшие мне моё убеждение. Ник. Ник. Муравьёв, главнокомандующий, отозвался, что он никогда не читал более верного описания сражения и что он своим опытом убедился в том, как невозможно исполнение распоряжений главнокомандующего во время сражения».
Н. Н. Муравьёв-Карский (1794–1866), наместник Кавказа, главнокомандующий Отдельным кавказским корпусом, начал службу колонновожатым (т. е. офицером при Генеральном штабе) в 1811 году. Он сражался под Бородином, Тарутином, Вязьмой, Лютценом, Бауценом, Кульмом, Лейпцигом, Фер-Шампеноазом и Парижем. И хотя в кампании 1805 года он участия не принимал, его боевой опыт был более чем достаточен, чтобы профессионально оценить батальные сцены в романе. По воле судьбы «Тысяча восемьсот пятый год» оказался едва ли не последней книгой, прочитанной Муравьёвым-Карским, скончавшимся 18 октября 1866 года.
В военной истории бой при Шёнграбене – это сражение, развернувшееся 4(16) ноября 1805 года возле маленькой австрийской деревни севернее Вены между семитысячным русским арьергардом под командованием П. И. Багратиона и сорокатысячным французским корпусом И. Мюрата.
Шёнграбенское сражение у Толстого – то самое, где Долохов берёт в плен французского офицера, где Николай Ростов, напротив, чудом избегает пленения, и где забытая начальством и оставленная без прикрытия пехоты батарея капитана Тушина метким огнём приостанавливает наступление противника и обеспечивает отход русских войск. Одна из важных сцен этой части романа – заступничество Андрея Болконского за Тушина, геройски сражавшегося на поле боя, но оробевшего перед несправедливыми обвинениями начальства. Интересны детали, различающие тексты первого опубликованного и окончательного вариантов романа.
Начало эпизода Толстой не менял. «Ваше сиятельство, – прервал князь Андрей молчание своим резким голосом, – вы меня изволили послать к батарее капитана Тушина. Я был там и нашёл две трети людей и лошадей перебитыми, два орудия исковерканными, и прикрытия никакого».
Далее в первой публикации: «Князь Багратион и Тушин одинаково упорно смотрели теперь на медленно цедившего свои слова Болконского.
– И ежели, ваше сиятельство, позволите мне высказать своё мнение, – продолжал он, – то успехом дня мы обязаны более всего действию этой батареи и геройской стойкости капитана Тушина с его ротой, – сказал князь Андрей, небрежным и презрительным жестом указывая на удивлённого Тушина».
В окончательном тексте акценты несколько смещены: «Князь Багратион и Тушин одинаково упорно смотрели теперь на сдержанно и взволнованно говорившего Болконского.
– И ежели, ваше сиятельство, позволите мне высказать свое мнение, – продолжал он, – то успехом дня мы обязаны более всего действию этой батареи и геройской стойкости капитана Тушина с его ротой, – сказал князь Андрей и, не ожидая ответа, тотчас же встал и отошёл от стола».
Князь Андрей уже не «цедит свои слова», а «говорит сдержанно и взволнованно», он не указывает на Тушина «небрежным и презрительным жестом», а, высказав своё мнение и не дожидаясь ответа Багратиона, вопреки субординации, отходит от стола.
Меняется и концовка эпизода: «Князь Багратион посмотрел на Тушина и, видимо не желая выказать недоверия к резкому суждению Болконского и, вместе с тем, чувствуя себя не в состоянии вполне верить ему, наклонил голову и сказал Тушину, что он может идти. Князь Андрей вышел за ним.
– Вот спасибо: выручил, голубчик, – сказал ему Тушин.
Князь Андрей оглянул Тушина и, ничего не сказав, отошёл от него. Князю Андрею было грустно и тяжело. Всё это было так странно, так непохоже на то, чего он надеялся».
Как раз вот этого очень важного «выручил, голубчик», этих «грустно и тяжело» в первой публикации описания Шёнграбенского сражения у Толстого не было.
Представленный в Библиохронике экземпляр отдельного тиража «Тысяча восемьсот пятого года» содержит ряд карандашных помет. В частности, чертами на полях выделены три фрагмента текста, относящиеся к сцене разговора Пьера Безухова и Андрея Болконского после вечера у Анны Павловны Шерер. Судя по этим отметкам, наиболее сильное впечатление на неизвестного читателя произвёл горький совет Андрея Болконского своему молодому другу: «Женись стариком никуда негодным… А то пропадёт всё, что в тебе есть хорошего и высокого. Всё истратится по мелочам. Да, да, да! Не смотри на меня с таким удивлением. Ежели ты ждёшь от себя чего-нибудь впереди, то на каждом шагу будешь чувствовать, что для тебя всё кончено, всё закрыто, кроме гостиной, где ты будешь стоять на одной доске с придворным лакеем и идиотом. Да что!.. Я теперь отправляюсь на войну, на величайшую войну, какая только бывала, а я ничего не знаю и никуда не гожусь. Je suis trbs aimable et trbs caustique (я очень любезный и очень язвительный – фр.), и у Анны Павловны меня слушают, а я забыл, что знал… И это глупое общество, без которого не может жить моя жена…»
«Тысяча восемьсот пятый год», вышедший в 1866 году ограниченным тиражом, – издание во всех отношениях уникальное. Когда в 1867 году начал печататься полный текст «Войны и мира» в шести томах, то оказалось, что две уже опубликованные части романа автор весьма значительно отредактировал, а где-то и вовсе переписал. Таким образом, издание «Русского вестника» сохранило для нас первый вынесенный на суд публики вариант одного из величайших произведений мировой литературы, являющегося, вне всякого сомнения, самым значительным из всего, что когда-либо было написано об эпохе наполеоновских войн.
Толстой Лев Николаевич (1828–1910)
Тысяча восемьсот пятый год. Графа Льва Толстого. [В 2-х ч.]. Москва: В Университетской типографии (Катков и К°), на Страстном бульваре, 1866.
Ч. 1. [2], 167 с. Ч. 2. 130 с. В полукожаном переплёте времени издания. Крышки оклеены зелёным коленкором. По краям крышек тиснёные геометрические рамки. На корешке с бинтами тиснёное заглавие. 21,5х13 см. Цензурные разрешения: ч. 1 от 11 июня 1866 года, ч. 2 от 12 марта 1866 года. На форзаце ярлык: «Переплётное заведение. Типография и Литография Тульского Губерн.<ского> Правления». На шмуцтитуле надпись красным карандашом: «Война и мир». На обороте шмуцтитула владельческая надпись простым карандашом: «Самое первое издание “Войны и мира”. К этому времени Л. Толстой написал только 2 первые части. Первое полное издание впервые вышло только в 1868–69 гг. спустя 2 года после нашей публикации». Большая редкость.