Русская карикатура. Отечественная война (1912 год)

Василий Верещагин

По словам людей, знавших и ценивших одного из крупнейших библиофилов рубежа XIX и ХХ столетий Василия Андреевича Верещагина, тот являл собой тип русского аристократа европей­ского образца: с безукоризненными манерами, разносторонне образованного, умного, иронич­ного и приятного собеседника. А. Н. Бенуа, отзы­вавшийся о нём как об «утончённом петер­буржце», которому были свойственны «глубо­кий европеизм» и «какая-то особая широта восприятия», вспоминал: «Как передать мою радость совершенно особенного порядка, когда я познакомился с этим милым и приятным чело­веком, сразу меня пленившим особенностью своего тона, своей изящной скромностью, гра­цией своего скептицизма и своим интересом ко всякого рода явлениям искусства».

Верещагин окончил Императорское училище правоведения, служил в Министерстве юсти­ции и Государственной канцелярии. В феврале 1900 года был назначен помощником статс-секретаря Государственного совета (среди чле­нов Государственного совета его изобразил на известной картине И. Е. Репин). Действительный статский советник и камергер Двора Его Импе­раторского Величества, гофмаршал, член Совета Академии художеств, он в 1903 году создал в Санкт-Петербурге первую российскую юриди­чески оформленную библиофильскую органи­зацию – Кружок любителей русских изящных изданий.

Занимаясь историей русской иллюстриро­ванной книги (Верещагин – автор таких мону­ментальных трудов, как «Русские иллюстрированные издания XVIII и XIX столетий» (1898), «Материалы для библиографии русских иллю­стрированных изданий» (1908) и др.), Василий Андреевич отдал дань одному из самых попу­лярных и любимых в народе жанров изобрази­тельного искусства – карикатуре. Им был под­готовлен и издан трёхтомник, посвящённый выдающимся русским художникам-карикатуристам XIX века. В 1911 году вышла его книга о жизни и творчестве В. Ф. Тимма, год спустя – исследование о карикатуре эпохи Отечествен­ной войны 1812 года, наконец, в 1913 году – монография об А. О. Орловском. В том «Русская карикатура. Отечественная война» вошли ста­тьи Верещагина об Иване Ивановиче Теребенёве (1780–1815), Алексее Гавриловиче Венециа­нове (1780–1847) и Иване Алексеевиче Иванове (1779–1848).

Соглашаясь с необходимостью жанра поли­тической карикатуры, с важностью её роли в пропагандистских баталиях, с её востребо­ванностью у различных слоёв общества, Вере­щагин, эстет и ценитель изящного, не мог при­мириться со свойственными ей грубоватым юмором, некоторой примитивностью сюже­тов, нацеленностью на «злобу дня», заставляв­шую художников жертвовать качеством работы ради быстроты исполнения. Он писал: «Представляя образцы чисто народного юмора, теребенёвские, венециановские и ивановские “простовики”, как прежде называли все плохие и грубые гравюры, нравились современному им обществу и получили громадное распро­странение. Они, следовательно, отвечали его эстетическим потребностям… Политическая карикатура более чем какая-либо другая тре­бует остроумия и наблюдательности, вообра­жения и фантазии, живя и питаясь не столько действительностью, сколько неожиданными и смешными сопоставлениями. Она требует, кроме того, близкого участия в политической жизни и самостоятельного к ней отношения, которое вырабатывается лишь долгими годами политической свободы. Всеми этими свой­ствами наши мастера не обладали, а отчасти, и обладать не могли и вместо тонкой полити­ческой усмешки оставили нам грубый взрыв патриотического негодования. Бесспорно, что после великой трагедии Отечественной войны исключительной задачей карикатуры было возбуждение патриотических чувств. Несо­мненно и то, что выражение этих чувств в дыму патриотического фимиама должно было затуманить сознательное отношение к внешним событиям и личности врага. В воз­духе, заражённом злобой и ненавистью, худо­жественная сатира не могла не быть резка и неприятна. Но ни у одного из русских масте­ров не хватило таланта, чтобы остаться в пре­делах юмора, хотя бы и резкого, не переходя в грубый шарж. Не хватило и той меткости смеха, того его могущества, который он при­обретает, когда становится силой. Их смех не смешит, стрелы их сатиры не ранят. У Теребенёва, Венецианова, Иванова есть, тем не менее, одна великая заслуга. Произведения их знако­мят нас с уровнем развития эпохи, её стра­стями и заблуждениями, негодованием и горем. Они дают верное выражение совре­менного общественного настроения – живую страницу того незабвенного времени, которое грозило перевернуть все судьбы русского народа. Такое значение их творчества искупит во многом столь ощутительный в нём недоста­ток тонкой и восприимчивой иронии и изящ­ного вкуса».

Каждому из трёх исследуемых автором художников посвящена отдельная статья с пол­ным разбором его творчества в области карика­туры, книжной графики и иллюстрации. Героем первой и самой обширной из них является Иван Иванович Теребенёв, которого Верещагин счи­тает родоначальником жанра политической карикатуры в России. О его недолгой, но яркой творческой судьбе автор говорит: «Теребенёв появляется перед нами, как скользящий по небу метеор, и также быстро исчезает, не успев даже дожить до конца той великой исторической эпохи, которой он посвятил свои силы. Первые известные графические произведения Теребенёва появились в феврале 1813 года. Это были карикатуры на французов, главным образом на Наполеона, рисованные и гравированные им самим офортом на меди, в контурах для раскра­ски и выпускавшиеся отдельными листами. Листы эти продавались в хорошей раскраске по 1,5–2 рубля за лист, а в плохой – гораздо дешевле и сразу же получили обширный сбыт во всех слоях общества, вызвав к тому же многочислен­ных и большей частью безымянных подражате­лей. Такому громадному успеху теребенёвские работы были обязаны не качеству рисунка, мало вообще тогда ценимому, не остроумию легенд, часто отличавшихся, напротив, его полным отсутствием… В охватившем тогда общество перекрёстном огне разнообразных чувств – негодования и злобы, страха и вражды – сатира должна была возбуждать ненависть, разжигать страсти и свою задачу исполнила блистательно. В этом кроется вся причина её успеха».

Как отмечает Верещагин, в русской карика­туре того времени, в частности у Теребенёва, можно проследить три темы. Первая – шаржи на Наполеона: «Наполеонова пляска», «Наполеон в бане», «Обратный путь, или Действие слаби­тельного порошка». Эти листы Василий Андрее­вич рассматривает как свидетельствующие «о полном отсутствии в Теребенёве историче­ского смысла и критики, тонкого остроумия и изящного вкуса». Вторая тема – подвиги рус­ских. Они «появлялись первоначально в описа­ниях в периодической прессе, преимущественно в “Сыне отечества”, в конце 1812 и начале 1813 годов и немедленно подхватывались летучими листками, преувеличившими, очевидно, герой­ство русских и унижавшими, насколько воз­можно, французов». Третья тема – бедственное положение французов во время их отступления. Верещагин указывает: «Превосходно выполнена сценка с полной подписью Теребенёва: “Рети­рада французской конницы, которая съела своих лошадей в России”. Она изображает восемь военных в разных странных одеждах, верхом: кто на палочке, кто на трубе, кто на сабле, флаге или ружье. Вся эта сценка испол­нена с большим юмором. Особенно хороша фигура скачущего впереди маршала. Он одет в полный генеральский мундир, который ловко облегает его остов. В каждом движении и жесте, в гордо откинутом назад корпусе, даже в выра­жении лица улавливается целый ряд индивиду­альных оттенков – тот отпечаток, который нала­гают на человеческую личность климатические, общественные и другие условия бытовой жизни. Этот именно отпечаток, устанавливающий расо­вые особенности, уверенно подсказывает, что этот маршал непременно француз, и никто дру­гой, что он, как и всякий его соотечественник, стремится быть или казаться весёлым даже в самых тяжёлых обстоятельствах жизни, что он, наконец, доволен собою, своим театральным костюмом и жестом, шумихой окружающих его почестей. Полны живого комизма выражения, осанка, жесты остальных участвующих в сценке лиц. Все они, конечно, комедианты, но играют они человеческую комедию».

Алексей Гаврилович Венецианов пытался за­ниматься сатирической графикой ещё в 1808 году, когда начал издавать «Журнал карикатур». Верещагин пишет: «Попытка Венецианова не увенчалась успехом, и его “Журнал карикатур” был немедленно изъят из обращения… Участие Венецианова в карикатуре на эпоху Отечествен­ной войны выразилось в выполнении им два­дцати с лишним листов, выходивших одновре­менно с теребенёвскими. Некоторые из этих листов посвящены сатире политической, в дру­гих Венецианов наглядно проявляет своё опре­делённое призвание к изучению и воспроизве­дению народного и общественного быта». Наи­более удачными кажутся исследователю бытовые карикатуры художника. По наблюде­ниям Верещагина, «Венецианов избрал предме­том своей сатиры общее… рабское преклонение перед Западом, воплощённым тогда исключи­тельно во французской культуре, и попытался осмеять всю безграничную пошлость этого жи­вучего и до сих пор ещё свойства многих рус­ских людей. В начале первой четверти XIX века всё родное было особенно не в моде... В листе “Французский парикмахер” Венецианов осмеи­вает распространившуюся благодаря францу­зам распущенность нравов, представляя мужа, которому в присутствии жены и дочери фран­цузский парикмахер сделал причёску с высо­кими рогами в качестве “непеременяемого в Па­риже фасона”».

Что касается третьего карикатуриста – Ивана Алексеевича Иванова, – то Верещагину были известны пять его карикатур, относившихся к теме Отечественной войны. Однако, по мне­нию автора книги, эти работы достойны того, чтобы остаться запечатлёнными в анналах изо­бразительного искусства: «Заняв место в исто­рии карикатуры скорее случайно не столько по количеству или достоинству работ, сколько потому, что он жил и трудился в знаменатель­ную эпоху Отечественной войны, Иванов выка­зал незаурядные дарования иллюстратора… Замечательны его жанровые сценки в баснях Крылова и Хемницера: “Кот и повар”, “Ворона и курица” и др. Первая из этих сценок, изобра­жающая повара, читающего нравоучения коту, по грациозности замысла и блеску исполнения может оспаривать первенство у всех произведе­ний современной ему французской иллюстра­ции. Вторая представляет карикатуру на фран­цузов, жарящих ворон, и исполнена с таким тонким и неподдельным юмором, до которого, конечно, никогда на достигало ни одно произ­ведение Теребенёва и Венецианова».

Издание сопровождалось тематическим ката­логом гравюр художников, включавшим описа­ния 255 работ Теребенёва, Венецианова и Ива­нова, посвящённых Отечественной войне, а также 172 листов на другие сюжеты: 6 – у Теребенёва, 41 – у Венецианова, 125 – у Иванова. О том, сколько труда вложил автор в своё иссле­дование, позволяет судить справка, в которой Верещагин перечисляет использованные печат­ные источники и просмотренные государствен­ные и частные коллекции: «Список карикатур на Отечественную войну и разных других листов Теребенёва, Венецианова и Иванова составлен, главным образом, по “Русским народным кар­тинкам” и “Словарю русских гравёров” Д. А. Ровинского, а также по “Опыту каталога всем отдель­ным сочинениям об Отечественной войне 1812 года” И. П. Липранди. Он проверен мной в сле­дующих собраниях: 1. Собрание государя импе­ратора в Царскосельском дворце, поднесённое Его Императорскому Величеству великим кня­зем Николаем Михайловичем. Это собрание входило в коллекцию известного собирателя П. А. Ефремова и было приобретено великим князем при распродаже коллекции Ефремова после его смерти. 2. Собрание Императорской Публичной библиотеки, в которое вошли кол­лекции В. И. Даля, П. Л. Лаврова, М. П. Погодина. 3. Собрания Е. Н. Тевяшова, сенатора Е. Е. Рей- терна и В. И. Яковлева. Эта проверка вызвала необходимость дополнений и поправок, кото­рые мною и произведены по мере сил и возмож­ностей».

Исследование В. А. Верещагина о карикатуре Отечественной войны 1812 года стало первым серьёзным обобщающим трудом на эту тему. Не со всеми его выводами можно согласиться. Впро­чем, автор сам прекрасно понимал предвзятость ряда своих оценок. Книга заканчивается сло­вами, которые невозможно представить в любом другом научном исследовании такого уровня: «Быть может, наш вывод пристрастен. Быть может, он объясняется лишь тем, что артистиче­скую деятельность наших мастеров… следовало бы изучать с энтузиазмом и пылом молодости, склонной видеть во всём том, что блестит, – золотой самородок, а не в сумерки жизни, когда безвозвратно утрачено её дорогое достояние – иллюзия». Несмотря на столь суровую авторе­цензию монография В. А. Верещагина о карика­туре Отечественной войны 1812 года была и остаётся одной из основополагающих работ по русской сатире эпохи наполеоновских войн.

Верещагин Василий Андреевич (1859–1931)

Русская карикатура. II. Отечественная война. Теребенёв, Венецианов, Иванов. Санкт-Петербург: [Типография «Сириус»], 1912. 1 л. – титул работы Е. Е. Лансере 180, [4] с. с иллюстрациями: 46 иллюстраций в тексте и 24 – вне текста (иллюстрации вне текста включены в общую пагинацию). В издательской печатной обложке работы А. Лео. Блок не обрезан. 29х20 см. Цена 5 рублей. На обороте титульного л. вла­дельческая надпись синим карандашом: «Собрание Вячеслава Гавриловича Ульянинского. Москва, 1878–1916».

Ульянинский Вячеслав Гаврилович (1855–1928) – начальник Московского технического железнодорожного училища. Коллекционер эстампа. Имел библиотеку книг по искусству.