1863 год, год рождения коллекционера Александра Евгеньевича Бурцева, был довольно спокойным для Российской империи. По материалам первой переписи, городское население страны составляло всего шесть миллионов человек. В этом же году были приняты долгожданный закон о запрете телесных наказаний и - в рамках реформ народного просвещения при Александре II - Университетский устав.
Жизнь «племянника старинного менялы», по выражению книговеда и историка литературы Н.П. Беркова («Русские книголюбы», 1967), начиналась вполне благополучно. Александр Евгеньевич неожиданно получил наследство - и увлекся коллекционированием. Происходя из купцов и не обладая широким образованием, он покупал все, что казалось ему интересным, - редкие книги, журналы, газеты, иллюстрированные издания, картины, лубок, литографии, исторические документы, автографы. Но при этом Бурцев жаждал поделиться с миром своими приобретениями.
Сначала он издавал «описи», но потом начал перепечатывать редкие издания целиком. Например, дважды перепечатал целиком запрещенное до 1905 г. произведение А.Н. Радищева «Путешествие из Петербурга в Москву». Оба раза цензура пропустила крохотный тираж.
Благодаря такому издательскому принципу все труды Бурцева выходили во многих томах. «Описание редких российских книг» - в пяти (1897), «Дополнительное описание библиографическо-редких, художественно-замечательных книг и драгоценных рукописей» - в шести (1889), «Обстоятельное библиографическое описание...» - в семи (1901), «Библиографическое обозрение...» - в пяти (1904), «Полное собрание библиографических трудов» - в десяти (1908). И это далеко не все многотомные описания коллекции.
Кроме того, Бурцев выпускал сборники «Собиратель» (1910), «Муравейник» (1910), «Досуги библиофила» (1911), «Свободные часы» (1911); журналы «Для немногих» (1909-1910), «Мой журнал» (1912-1913), «Мой журнал для немногих» (1912-1914) и т.д. Ничего удивительного, что ни в одном государственном хранилище нет полного «собрания сочинений» А.Е. Бурцева! Отпечатанные на дорогой бумаге тиражом 100-150 экземпляров, оформленные «дорогими» художниками, «одетые» в дорогие переплеты, бурцевские каталоги поражали не только объемом, но и «купеческим» качеством исполнения. Со временем издания Бурцева, воспринимавшиеся современниками как анекдот, сыграли значительную роль в деле изучения и описания редкой русской книги и сами превратились в желанную редкость.
«Всеядность» А.Е. Бурцева привела к тому, что ему удалось приобрести в начале 1920-х гг., например, сундук с бумагами В.Г. Кюхельбекера. Большая часть сундука попала в руки Юрия Николаевича Тынянова, создавшего роман «Кюхля» и открывшего этого поэта широкой публике.
Кроме собраний сочинений русских классиков, первых изданий, автографов и старинных рукописей, Бурцев приобретал картины и рисунки. Среди его «поставщиков» были И.Е. Репин, Н.К. Рерих, С.Ю. Судейкин, К.С. Петров-Водкин.
Со временем собрание так разрослось, что коллекционер задумал организовать Музей русского искусства и литературы, для чего выстроил в Петербурге на улице Бассейной, 10, специальный дом с большими выставочными залами.
Однако судьба коллекции Бурцева сложилась трагически. Его торговые дела пришли в упадок, и он стал распродавать библиотеку, для чего открыл собственный книжный магазин. Старейший петербургский книготорговец Ф.Г. Шилов рассказывал: «Продавал он дешево, и торговля у него пошла. Вскоре, однако, Бурцев закрыл свою лавку и стал жить тем, что сдавал на комиссию по аукционам этюды и картины Рериха, Судейкина и других художников, а большую часть своего архива продал Пушкинскому дому и Публичной библиотеке».
Бурцев дожил до глубокой старости. Еще в начале 1930-х годов в букинистических магазинах Ленинграда можно было встретить невзрачного, худо одетого человека - А.Е. Бурцева.
В 1935 г. Бурцевы переехали в Астрахань. Здесь, через три года, собиратель и скончался. Ему было 75 лет. Все это происходило на фоне трагических событий в жизни страны. В этом же году в результате массовых репрессий погибли сотни эстонцев. По приказу Л.П. Берии были организованы Ухтижемлаг, Воркутпечлаг, Устьвымьлаг и Северный железнодорожный лагерь НКВД. Всего в системе ГУЛАГа (Главного управления лагерей и колоний) на начало 1939 г. отбывали наказание 2 млн 259 тыс. человек.
Рядом с А.Е. Бурцевым находилась его семья и ценная часть коллекции, о судьбе которой он мог только догадываться. После начала Великой Отечественной войны дочь его, Ольга Александровна, уехала в Актюбинск в эвакуацию, бросив остатки коллекции, которые считались утраченными с начала 1930-х гг. Однако во время войны Ольга Александровна смогла найти и вернуть архив (более 1500 автографов). Из Актюбинска она в 1950-е гг. связалась с литературоведом Ираклием Андрониковым, который помог продать его в Центральный государственный архив литературы и искусства.
Эта история была настолько захватывающей, что известный писатель и литературовед посвятил ему рассказ «Личная собственность». Вот как он описывает первую встречу с коллекцией: «Я схватился... Помятый, обшарпанный чемодан в старых ярлыках и наклейках, служивший хозяевам, видимо, с дореволюционных времен... Вцепился в ручку - он как утюгами набит! Взбросил его на диван... Раздвинул скобочки, замки щелкнули, крышка взлетела...
Нет! Сколько ни готовился я увидеть эту необыкновенную коллекцию и взглянуть на нее спокойно и деловито - не вышло! Я ахнул. Чемодан доверху набит плотными связками... Письма в конвертах... Нежные голубые листочки. Листы плотной пожелтевшей бумаги из семейных альбомов. Рескрипты. Масонские грамоты. Открытки. Фотографии. Визитные карточки. Аккуратные копии... Черновики. По-русски. По-французски. По-итальянски». Авторами всего этого рукописного сокровища были Лев Толстой, Александр Блок, Тарас Шевченко, Вильгельм Кюхельбекер, Салтыков-Щедрин, Иван Тургенев, Николай Успенский, Сергей Есенин, Крузенштерн, Кропоткин, кавалерист-девица Дурова, Карл Брюллов...
И все же значительная часть архива пропала, рассеялась, погибла. Ираклий Андроников «бегал из института рыбной промышленности в медицинский, из педагогического - в Театр юного зрителя, из Товарищества художников - в клиническую больницу, в Общество по распространению знаний <...> Добывал я уже не автографы, не картины, а только новые доказательства, что они действительно были. Выяснилось, что нет не только бумаг Петра Первого и писем Багратиона, нет писем и донесений Кутузова, писем Чехова к Горькому, а их видели. Не оказалось того, о чем говорила Рина, что видели Скоков и Токарев...».
Благодаря А.Е. Бурцеву собиратели получили уникальный шанс на приобретение редчайших автографов. А еще - возможность всю жизнь собирать труды неуемного коллекционера, венцом которых стало десятитомное полное собрание библиографических трудов.