Исследование о скопческой ереси (1845 год)

Николай Надеждин

После того как Николай I отверг «Исследование о скопческой ереси», написанное В. И. Далем, — согласно легенде, из-за того, что сам автор не являлся православным, — министр внутрен­них дел Л. А. Перовский решил поручить эту работу Н. И. Надеждину. Сын и внук священ­ника, выпускник Рязанской семинарии и Мос­ковской духовной академии, известный лите­ратурный критик, один из самых популярных профессоров Московского университета, изда­тель журнала «Телескоп», на полтора года сосланный в Усть-Сысольск и Вологду за публи­кацию «Философических писем» П. Я. Чаадаева, крупный учёный-этнограф, признанный спе­циалист в области истории, географии и фоль­клора, Надеждин к тому времени уже опра­вился от постигшей его опалы и занимал пост редактора «Журнала Министерства внутрен­них дел». Обладавший фундаментальными богословскими знаниями и даром блестящего публициста, он идеально подходил для выпол­нения ответственного задания министра.

Это было время, когда «признавалось целе­сообразным принимать против раскола меры строгости и наказаний, а всякого рода дозна­ния производились "секретно"». Особенно вол­новал правительство вопрос о скопцах, чис­ленность которых постоянно увеличивалась. «Злоупотреблениями, от скопцов происходившими», занималась специальная комиссия, изучавшая проблемы раскольников. Её предсе­дателем являлся генерал-майор в отставке И. П. Липранди, участник Отечественной войны 1812 года, знакомый А. С. Пушкина, исполняв­ший при Л. А. Перовском обязанности чинов­ника особых поручений. Труд Надеждина предназначался «для служебного пользова­ния» и был призван обеспечить комиссию Липранди и все заинтересованные ведомства «информацией к размышлению».

Взяв за основу «Исследование» В. И. Даля, Надеждин, как истинный учёный, его значи­тельно переработал и дополнил, после чего объём книги увеличился более чем вдвое. В зна­чительной мере сохранив исторический очерк скопчества, составленный предшественником, Николай Иванович счёл своим долгом ввести в текст дополнительные материалы о нравах скопцов, сведения об отношениях внутри скоп­ческих общин и методах рекрутирования в секту. Большую часть этих данных он почерп­нул из имевшихся в его распоряжении прото­колов полицейских дознаний. Систематизиро­ванные, прокомментированные, изложенные языком ясным и образным, они должны были произвести на читателя глубокое впечатление.

Особое внимание Надеждин уделил рассказу о том, где и как производилось оскопление. «Многие изуверы, — писал он, — оскопляют себя сами. Так, крестьянин Терентий Ильин на следствии объявил, что он совершил над собою оскопление сам «наточенною косою, зашед уединённо в плетнёвый свой хлев». ... Но большею частью оскопление производится другими, наловчившимися в деле мастерами, какими обыкновенно бывают первенствую­щие в секте старейшины и наставники. Оско­плённый в 1834 году крестьянин Абрам Егоров показал, что его, заведённого в особую гор­ницу, собравшиеся трое скопцов и пророчица Агафья Петровна сначала раздели, сняв верх­нее платье, потом поставили лицом к проро­чице и заставили дать ей присягу, затем сняли порты и, перетянув тоненькой бечёвкой ядра, в одно мгновенье отрезали их с мошонкою и тут же бросили в печь, которая нарочно для того была затоплена. После этого оскоплён­ный положен был в приготовленное нарочно корыто, где и находился в полубесчувствен­ном состоянии, между тем как оскопители и сошедшиеся к ним новые скопцы начали кружиться и петь разные песни, обращаемые предпочтительно к пророчице, а потом стали пить чай в той же горнице, брызгая изредка на оскопленника холодною водою. Разойдясь же, оставили его одного в том же корыте, из кото­рого вынули не прежде как через восемь часов и тогда уже сделали перевязку раны. Почти так же совершено было оскопление над несовер­шеннолетним мещанским сыном Иваном Его­ровым: этому Егорову, пятнадцатилетнему мальчику, скопец Кабаков, запершись с ним в комнате, отрезал бритвою ядра с мошонкою и потом отрезанные части бросил в печку, нарочно для того затопленную. Когда же маль­чику сделалось от того дурно и он упал на пол, то оскопитель начал прыскать его водою, при­говаривая: «Водою и духом!» А по приведении в чувство скрыл его в ящике, находившемся внутри дивана, где он и пробыл три дня. При оскоплении же дезертира Захария Иванова, по его официальному показанию, оскопитель, совершив операцию, поднял упавшие на землю части и, показывая их жертве, в торжестве вос­кликнул: "Вот, смотри на сокрушённого змия!"».

Приведя ряд подобных примеров, Надеж-дин поясняет, что может заставить человека пойти на подобный шаг: «Чтобы решиться под­вергнуть себя такому варварскому, нередко опасному для самой жизни и во всяком случае сопряжённому с болезненными страданиями мучительству, нужна высшая степень фанати­ческого исступления. К этому несчастные жертвы обыкновенно подготовляются увеща­ниями, ободрениями и всякими соблазнами, нередко продолжающимися долгое время. Обыкновенно, кроме надежды на вечное спа­сение, их обольщают посулами и действитель­ными предложениями разных земных благ в награду за минутное страдание, которое выставляется весьма лёгким и совершенно без­опасным. Когда наступает минута операции, то для ободрения колеблющихся поят вином и напаивают допьяна, иногда до совершенного бесчувствия. Слишком робких и упорных, опоив пьяными или используя другие усыпи­тельные напитки, завёртывают в простыню, связывают по рукам и по ногам, на голову наде­вают мешок и в таком виде уносят или увозят в какое-нибудь захолустье, в подвал, погреб, где если б несчастный и очнулся, то един­ственные средства спасения — крик и призыв на помощь — были бы бесполезны». Причины подобной смелости и даже дерзости оскопля­ющих Надеждин видит в следующем: «Все подобные проделки должны быть тем обыкновеннее, что не стоят ничего преступникам: им достаточно принять меры, чтобы никто сто­ронний не застал их на месте. Самих жертв обмана и даже насилия бояться нечего: жало­ваться они не захотят, а если б и захотели, то не посмеют. Во-первых, потому что сделан­ного с ними ни возвратить, ни вознаградить нет уже никакой возможности. Во-вторых, потому что существующие законы не прини­мают от оскоплённых никаких объяснений, и как бы ни было совершено над ними оско­пление, потому только, что они оскоплены, присуждают их к одному наказанию с оскопителями».

Завершая свой труд, Надеждин попытался объяснить, почему столь «изуверская секта» нашла в России множество сторонников: «Ересь скопческая в соединённых с ней поуче­ниях, правилах и обрядах весьма обольсти­тельна, особенно для простого народа. Одна уже окружающая её таинственность должна сильно действовать на воображение просто­людина. ... По вступлении в секту обольщение только усиливается. В самом физическом дей­ствии радений нельзя не признать могуще­ственной силы на тело и душу, что-то вроде магнетического очарования, или, сказать проще, вроде опьянения, привычка к которому, осо­бенно в грубых натурах, превращается весьма легко в непреодолимую страсть, в неизлечи­мый «запой». Припомним также и привлека­тельную близость к простому народному быту, которая составляет душу всех заветных обря­дов секты: язык, всем понятный; песни, кото­рых склад и напев взят прямо из жизни; про­поведи и пророчества, разукрашенные всем известными общелюбимыми присказками и при­баутками. Наконец, не забудем и того брат­ского равенства, той полной воли, независи­мости ни от какой власти, которую в недрах секты присваивает себе и сознаёт всякий сек­тант. Всё это заключает в себе слишком много соблазна».

Вывод, к которому пришёл в своих изыска­ниях Надеждин, практически повторял слова, ранее высказанные Далем: «Против всякого другого заблуждения могут с пользою быть употреблены меры увещания, наставления, вразумления. Скопчество, напротив, по самой сущности своей состоящее в невозвратном отторжении от человечества, есть язва, кото­рую можно искоренить, но излечить нельзя».

История «скопческой» книги Надеждина сложилась несколько удачнее, чем у предшест­вовавшего ей труда Даля: надеждинское «Иссле­дование», также отпечатанное ограниченным тиражом, получило «высочайшее» одобрение и в качестве официального документа было разослано по соответствующим инстанциям. Автору предложили продолжить занятия исто­рией раскола, наградили по службе и напра­вили в продолжительную заграничную коман­дировку. А одиннадцать лет спустя оставшиеся невостребованными экземпляры книг Даля и Надеждина о скопцах погибли в одной печке от рук старательного служаки-чиновника, чистившего министерские архивы после смерти Л. А. Перовского.

Точное количество сохранившихся экземпля­ров «Исследования» Надеждина неизвестно. Зна­менитые антиквары-букинисты П. П. и Л. П. Шиба­новы, приобретшие его в составе библиотеки директора ярославского Демидовского юри­дического лицея профессора С.М. Шпилевского, в своём каталоге (№ 140. Москва, 1908) поме­стили такое описание драгоценной находки: «В этой любопытной и важной книге, отпеча­танной в числе лишь 25 экземпляров, собраны исторические и современные известия о скоп­честве, преимущественно из документов Мини­стерства внутренних дел. Величайшая редкость!» Соответствующей была и запрошенная за книгу цена — пятьсот рублей.

Высокую библиофильскую ценность «Иссле­дований о скопческой ереси» Н. И. Надеждина и В. И. Даля отметил в своих «Рассказах о кни­гах» Н. П. Смирнов-Сокольский: «Я плохо раз­бираюсь в вопросах, которых касаются работы Даля и Надеждина, хотя не без интереса про­читал обе эти имеющиеся у меня книги. ... Обе книги принадлежат не только к числу напе­чатанных нарочито малыми тиражами, но и в какой-то степени к «секретным» книгам. В тех редчайших случаях, когда они попадались в антикварных каталогах, книги эти оценива­лись весьма высоко. Старые книжники расска­зывают, что Алексей Максимович Горький, рабо­тая над повестью «Жизнь Клима Самгина», долго разыскивал эти труды В. И. Даля и Н. И. Надеж-дина. К величайшему сожалению, в то время я ещё не был знаком с Алексеем Максимовичем. С наслаждением отдал бы ему обе книги».

С той поры, когда были написаны эти строки, ценность упоминаемых Смирновым-Соколь­ским книг возросла многократно. В наши дни каждая из них практически не находима. О том, чтобы обладать обеими, можно только мечтать.

[Надеждин Николай Иванович (1804-1856)]

Исследование о скопческой ереси. Напечатано по приказанию Г.<осподина> Министра Внутренних Дел. [Санкт-Петербург], 1845. [2], 384 с. Приложение: [2], 120 с., 7 л. литографий, раскрашенных от руки. В полукожаном переплёте времени издания. На корешке тиснённые золотом орнамент и заглавие. 24х16 см. На переднем форзаце экслибрисы: «Из книг Н. В. Менталь», «Ex libris А. и С. Венгеровых». Редчайшее малотиражное издание «для служебного пользования».