Московский наблюдатель (1836 год)

Журнал «Московский наблюдатель» выходил с 1835 по 1839 год, но даже такая недолгая его история распадается на два различных периода. Первый период (1835—1837) связан с бывшими любомуд­рами, с их желанием после закрытия «Москов­ского вестника» М. П. Погодина и журнала И. В. Кире­евского «Европеец» снова объединить усилия, чтобы давать отпор «этим негодяям», то есть, прежде всего, «Библиотеке для чтения» О. И. Сенковского, «Телескопу» и «Молве» Н. И. Надеждина. Это была попытка противостояния не просто идейным противникам, но наступив­шему коммерческому веку, когда получение прибыли становилось главной движущей силой журнальной литературы. Не случайно первый номер «Московского наблюдателя» начинался программной статьёй С. П. Шевырёва «Словес­ность и торговля» и стихотворением Е. А. Бара­тынского «Последний поэт»:

Век шествует путём своим железным,
В сердцах корысть, и общая мечта
Час от часу насущным и полезным
Отчётливей, бесстыдней занята.

Исчезнули при свете просвещенья
Поэзии младенческие сны,
И не о ней хлопочут поколенья
Промышленным заботам преданы...

В «журнальной складчине», на которой осно­вывалась материальная сторона «Московского наблюдателя», приняли участие И. В. Киреев­ский, А. И. Кошелев, А. С. Хомяков, Е. А. Бара­тынский, М. П. Погодин, С. П. Шевырёв, Н. М. Язы­ков, Д. Н. Свербеев, Н. А. Мельгунов, Н. Ф. Пав­лов. В круг «наблюдателей» входили также Н. В. Гоголь, В. Ф. Одоевский, П. Я. Чаадаев и жив­ший в Москве под надзором полиции М. Ф. Орлов. При обсуждении названия журнала высказы­вались разные предложения: например, «Часо­вой» и «Кремлёвский часовой». В конце концов остановились на менее обязывающем «Москов­ском наблюдателе».

Редактором «Московского наблюдателя» был избран В. П. Андросов, известный статистик-экономист, видный деятель Московского обще­ства сельского хозяйства, сотрудник «Земле­дельческого журнала» (1824—1829), издатель  «Журнала для овцеводов» (1831-1839)- Его книги «Хозяйственная статистика России» (1827) и «Статистическая записка о Москве» (1832) счи­тались лучшими в своей области. Помимо эконо­мических трудов, Андросов писал стихи и прозу и в 1834 году по рекомендации дружившего с ним Погодина был избран в члены Общества любителей российской словесности. Именно такой человек, соединявший в себе высокий про­фессионализм в области экономики и литератур­ные интересы, должен был, по мнению вкладчи­ков, возглавить их противодействие «промыш­ленной» журналистике. «Иметь свой журнал, своё мнение, свою литературную совесть было для всех нас крайне ощутительно. Мы дошли до того наконец, что не находили ни привету, ни суда, ни расправы в наших журналах. Обеднели до того, что некуда было пристроить мелкотрав­чатое своё изделие», - писал сам Андросов в письме к историку, филологу, издателю альманаха «Ден­ница» М. А. Максимовичу.

Приведённое письмо Андросова лишний раз свидетельствует, что на серьёзную борьбу со своими литературными противниками «наблю­датели» нацелены не были, и поэтому никакой угрозы для «Библиотеки для чтения», «Теле­скопа» и «Молвы» новый журнал представлять не мог. Выходивший в изысканном оформле­нии, маленьким тиражом и, как правило, с боль­шим опозданием, «Московский наблюдатель» адресовался не широкой читающей публике, а тем «немногим», кто, по мнению издателей, обладал истинным вкусом и просвещённым умом. Н. В. Гоголь, предлагавший в своё время придать совсем другое направление «Москов­скому наблюдателю», в статье «О движении журнальной литературы» отмечал изначаль­ную нежизнеспособность подобного предпри­ятия: «В журнале было несколько очень хоро­ших статей, его украсили стихи Языкова и Бара­тынского - эти перлы русской поэзии, но при всём том в журнале не было заметно никакой современной живости, никакого хлопотли­вого движения; не было в нём разнообразия, необходимого для издания периодического. Замечательные статьи, поступавшие в этот журнал, были похожи на оазисы, зеленеющие посреди целого моря песчаных степей». Теряя от выпуска к выпуску не только подписчиков, но и авторов, «Московский наблюдатель» ока­зался в конце концов на грани закрытия. В 1838 году В. П. Андросов продал право на издание журнала типографу Н.С. Степанову, и место старых «наблюдателей» заняли В. Г. Белин­ский, Н. И. Надеждин, кружок Н. В. Станкевича, А. И. Герцен.

Среди публикаций первого периода жур­нала - стихотворения А. С. Пушкина «На выздо­ровление Лукулла» и «Туча» («Последняя туча рассеянной бури»), напечатанные в 1835 году. С именем Пушкина связан и номер, представ­ляемый в Библиохронике.

На лицевой стороне его обложки напеча­тано: «Московский наблюдатель. Журнал энци­клопедический. Год второй. Ноябрь - книга первая. Москва 1836 г.». Если сразу заглянуть в оглавление, то там в перечне статей можно увидеть невероятную с точки зрения хроноло­гии публикацию - «Извещение о смерти Пуш­кина». На титульном листе, где помещены более подробные выходные данные журнала, указан уже 1837 год, а на его обороте имеется цензурное разрешение, подписанное Д. М. Перевощиковым 15 января 1837 года. Так как Пуш­кин скончался 29 января (по старому стилю), то ни одна из приведённых в номере дат не проясняет этой хронологической странности. На самом деле, как свидетельствуют доку­менты, номер журнала за ноябрь 1836 года вышел только 17 февраля 1837 года. Вот почему в нём оказался пушкинский некролог, не про­шедший, видимо, через цензурный комитет.

«Извещение о смерти Пушкина», опублико­ванное в «Московском наблюдателе», не могло сравниться со знаменитым некрологом В. Ф. Одо­евского в «Литературных прибавлениях к "Рус­скому инвалиду"». Здесь не было таких словосо­четаний, как «солнце нашей поэзии», «народная слава» и «великое поприще». Здесь говорилось о Пушкине, в первую очередь, как об авторе поэм, потрясавших некогда всю Россию, и как о творце, который «в последние годы не был так деятелен, как прежде». Хотя некролог не содер­жал ничего крамольного, но при том присталь­ном внимании властей ко всем откликам на смерть Пушкина даже выражение «чувства горе­сти по любимом Поэте России» могло навлечь неприятности и на журнал, и на его редактора, и на автора некролога.

Некролог не подписан. Согласно исследованию Н. И. Мордовченко, его автором был С. П. Шевырёв, являвшийся ведущим критиком журнала.

Участие редактора В. П. Андросова в подготовке некролога документально не подтверждено (см. статью А. А. Венгерова «По поводу одного некро­лога...» в журнале: Литературная учёба. 1988. №3). К тому же сохранилось его письмо к А. А. Краевскому в Петербург от 3 февраля 1837 года, где о смерти поэта говорится в отличной от некро­лога тональности: «Что это вы с нами сделали! Россия вам поверила Пушкина, единственное своё вдохновение, редкое и случайное. Вы и того не умели уберечь. Жизнь ваша греховная довела путём страстей его до гроба. Нет, у вас не место Поэзии: у вас могут быть паровые повозки, кни­гопечатные станки, толстые книжки библио­теки, но Дух не может витать у вас: у вас слиш­ком мир господствует и вытесняет всё, что не его».

«Извещение о смерти Пушкина» не получило широкой известности. И то обстоятельство, что о нём не всегда упоминают справочники по пушкиноведению, придаёт ещё большую цен­ность этому номеру «Московского наблюдателя».

Московский наблюдатель: Журнал энциклопедический. Год второй. [Книжка семнадцатая. Ноябрь. Первая книжка.] Часть Х. Москва, 1837. 144 с., 1 л. - иллюминованная гравюра резцом: «модная картинка» «Париж в январе». В полукожаном переплёте конца ХХ века, имитирующем переплёты середины XIX века, с сохранением издательских печатных обложек. Крышки оклеены «мрамор­ной» бумагой. На корешке тиснённые золотом заглавие, номер части и год издания. 25х16 см. В верхнем левом углу шмуцтитула владельческая надпись фиолетовыми чернилами: «Из книг Панова. № IV. 176».

Скорее всего, Панов Николай Андреевич (1861-1906) - литератор, сотрудничавший в «Русской жизни», «Новом слове», «Игрушечке», «Ниве», «Русской беседе». Автор стихов, рассказов, фельетонов и романа в стихах «Владимир Волгин» (1900).