Очерки из фабричной жизни (1861 год)

Александр Голицынский

Врач «при бумагопрядильной мануфактуре почётных граждан Лепёшкиных» А.П. Голицынский вряд ли предполагал, что его «Очерки фабричной жизни» будут использоваться для революционной пропаганды, но случилось именно так. Книга изымалась при обысках и арестах, III Отделение требовало её изъятия из обращения, а начальник Главного управления по делам печати хоть и считал, что «Очерки» не являются «опасными в политическом отношении», тем не менее, циркуляром от 15 февраля 1875 года запретил их перепечатку. Однако автор крамольного сочинения об этом уже не узнал: за полгода до этого он умер.

Если день смерти А.П. Голицынского известен, то не только о точной дате, но даже о годе его рождения можно лишь гадать: ребёнок-подкидыш, он провёл своё детство в Московском воспитательном доме, а фамилию, вероятнее всего, получил в честь князя С.М. Голицына, почётного опекуна этого приюта для малолетних сирот и брошенных детей. В 1838 году Голицынский окончил Московскую медико-хирургическую академию, год исполнял обязанности врача в имении своего бывшего опекуна, служил в Московском военном госпитале, Новгородском кадетском корпусе, в больнице для чернорабочих в Москве и, наконец, в 1856 году определился на мануфактуру братьев Лепёшкиных. Вскоре после этого он начал публиковать небольшие рассказы и очерки - в журналах «Развлечение», «Отечественные записки», «Русский вестник», газете «Зритель общественной жизни, литературы и спорта». Объединив эти публикации, Голицынский составил несколько сборников: «Смех и слёзы. Рассказы доктора» (1859), «Уличные типы» (1860). Однако наибольшую известность ему принесли «Очерки из фабричной жизни».

По заявлению самого автора, книга писалась им с «филантропической» целью как своеобразный вклад в решение «вопроса об улучшении быта рабочих, приписанных к фабрикам и заводам частных владельцев». «Этот вопрос, - говорилось в предисловии, - обсуждается только официально, административно. Литература же и общество до сих пор не обращали ещё должного внимания на этот класс фабричных тружеников».

Главным злом, мешающим достойной жизни рабочего, Голицынский считает злоупотребления отдельных фабрикантов: «Иной богатый фабрикант с коммерческою ловкостью пользуется положением фабричных. Такой почётный туз, чтоб удержать рабочих в совершенной зависимости своей, часто употребляет чрезвычайно тонкие и притом тёмные фокусы, так что, право, не знаешь, чему больше изумляться - коммерческому ли расчёту хозяина или покряхтыванию и почёсыванию рабочих. И такой коммерческий деспот не употребляет никаких насильственных мер для удержания рабочих в зависимости. Нет, сохрани Бог, он только посредством различных и, по-видимому, весьма справедливых расчётов, учётов и вычетов достигает того, что рабочий трудится для него почти без выгоды себе. Поступая с детства на фабрику, рабочие от постоянного столкновения с корыстными уловками и хитрыми коммерческими изворотами постепенно привыкают к обману и бессовестности, а для успокоения восстающей подчас совести прибегают к известному на Руси средству, утоляющему все горести и печали. От этого класс фабричных и пользуется у нас, в особенности под Москвой, не совсем-то выгодною репутациею».

Эту ситуацию Голицынский описал в очерке «Небывалая рыба и особого устройства машина», который как раз и послужил главным основанием для цензурного запрета: «Вдали показался фабричный. Синяя суконная чуйка едва держалась у него на плечах, а картуз с козырьком почти висел на затылке. Он шёл, сильно покачиваясь, останавливался по временам и громко разговаривал сам с собою, разбирая что-то на ладони указательным пальцем. Скоро мы с ним столкнулись. На ладони у него лежало несколько серебряных монет. «А-а! Семён Прокофьич! - крикнул ему Никита. - Что это ты лоб-то засучил, али жалованье получил?» Семён Прокофьич остановился, вытянул губы и опять положил на ладонь указательный палец: «Хи... Микитка... Эх, чёрт те... леший эдакий, - проговорил он, с трудом отплюнув в сторону. - Гляди, во... три двугривенных только от всего жалованья осталось... Её-Богу, три двугривенных... Хи... Микитка! Да гляди, чёрт... Во они... вишь... все новенькие...». «Что ж так мало? По книжке что ль вычли?» -спросил Никита. Семён Прокофьич свистнул, махнул рукой и расхохотался, сильно покачиваясь на ногах: «Всё! Ей-Богу, всё! Э. чёрт его душу... Всё как есть в конторе осталось... Четырнадцать целковых в месяц получаю. во, мотри: три двугривенных только. Всё вычли».

У «Очерков из фабричной жизни» имелась, по мнению их автора, вполне практическая цель. «Предлагаю эти беглые очерки не для одного только развлечения от праздной скуки, -писал Голицынский, - а как ответ, который, быть может, наведёт читателя на средство улучшить быт фабричного человека».

Книга проиллюстрирована литографиями Петра Михайловича Шмелькова (1819-1890). Сын крестьянина, сбежавший из отцовского дома, чтобы учиться рисованию, подмастерье иконописца, добившийся, чтобы его приняли в Московскую школу живописи и скульптуры, и успешно её окончивший, преподаватель рисования в кадетском корпусе, едва сводивший концы с концами и подрабатывавший грошовыми уроками, он считается продолжателем признанного мастера русского жанра П.А. Федотова, сильное влияние которого Шмельков испытал в пору своего ученичества. В одной из немногих биографических статей о художнике говорится: «Пионер русского жанра, посвящал свои труды изображению быта московского серенького люда. Работы его (небольшие листы) мастерские, полные глубочайшей психологии, очень ценятся знатоками и любителями».

Голицыными Александр Петрович (1817 или 1818-1874)

Очерки из фабричной жизни. Сочинение А. Голицынского. С рисунками г. Шмелькова. Москва: В типографии И. Чуксина, 1861. IV, 96 с., 5 л. иллюстраций. В полукожаном переплёте второй половины XIX века. Корешок чёрной кожи с золототиснёнными заглавием и именем автора, уголки переплёта - зелёной кожи. Печатная издательская обложка сохранена. 22,5х14 см. В верхней части титульного л. надпись простым карандашом: «Ред.<кость> Это издание распродано и в антикварных каталогах не встречается. У Верещагина не описано. В 1874 г. вышло второе издание, но без рисунков. В. Ульянинский. 1900. 5/II». На оборотной стороне титульного л. надпись синим карандашом: «Собрание Вячеслава Гавриловича Ульянинского. Москва. 1878-1916». Ульянинский Вячеслав Гаврилович (1855-1928) - начальник Московского технического железнодорожного училища. Библиотека состояла преимущественно из книг по русскому искусству и художественных изданий.