«Памятная книжка» на 1868 год
Вместо ума он жил чувством доверчивого уважения.
Андрей Платонов, «Чевенгур», 1926-1928 гг.
Год начала публикации романа Ф.М. Достоевского «Идиот» и продвижение Российской империи в Центральную Азию. Вновь присоединенные земли, осваивались не только силой русского оружия, но и развитием торговли, промышленности и науки.
Начался же год с основания одного из самых известных в дальнейшем промышленных предприятий Российской империи, настоящей промышленной империи России. Правда, в тот момент такие перспективы вряд ли рисовались даже в воображении самого основателя этого предприятия. Дело было так.
31 декабря 1867 г. / 12 января 1868 г. Николай Иванович Путилов - отставной чиновник морского министерства, талантливый инженер и удачливый предприниматель - купил в долг у казны заброшенный литейный заводишко вблизи Петербурга, на острове Котлин. (Завод этот был еще в 1824 г. почти разрушен наводнением.)
А уже 18 / 30 января на этом предприятии, получившем имя Путилова - Путиловский завод, началась прокатка рельсов. Николай Иванович - человек заслуженный, он пользовался покровительством брата царя, Константина Романова; награжден серебряным лавровым венком за то, что во время Крымской войны (1853-1856 гг) построил несколько паровых судов для снабжения русской армии, - момент для покупки выбрал сверхудачный.
Дело в том, что в конце 1867 г. Николаевская железная дорога между Петербургом и Москвой встала перед вполне реальной перспективой остановки движения по всей линии - износ рельсов. Использовавшиеся бельгийские и английские стальные рельсы потеряли свои кондиции гораздо раньше положенного срока. Новые, из-за наступившей зимы и закрытия навигации, подвезти было невозможно. Путилов же предложил министерству путей сообщения в кратчайшие сроки откатать необходимое количество рельсов непосредственно в России. Причем это были не железные рельсы, которые легко прогибались, и не стальные - слишком хрупкие, а комбинированные: железные со стальной головкой. Путилов гарантировал их прочность.
Даже сам хозяин был, кажется, несколько потрясен темпами работ. «Кликнули клич по губерниям... Через несколько дней приехало до тысячи пятисот человек, - заявил он в поздравительной речи 13 июля 1870 года, когда с размахом праздновалось изготовление уже четвертого миллиона пудов рельсов на его заводе. - Через 18 дней началась прокатка рельсов по 5000 пудов в сутки. Милостивые государи! Позвольте мне предложить тост за здоровье русского рабочего люда вообще и в особенности за молодцов, закоптелых тружеников этого завода!»
Что такое - четыре миллиона пудов рельсов? Шести миллионов хватило бы для укладки железнодорожного пути в три тысячи верст. Так что к 1876 г. практически весь железнодорожный путь от Петербурга до Москвы был уложен рельсами Путиловского завода.
Но очень скоро продукция Путиловского завода станет востребована не только для укладки пути между двумя русскими столицами, но и на восточных окраинах империи: первая железная дорога (Закаспийская) была построена в Туркестанском крае в 1880 г.
Туркестан помянут не случайно. Именно в 1868 году он стал частью Российской империи.
В январе Россия заключила мирный договор с Кокандским ханством. Худояр-хан признал право империи на все завоеванные земли, право русских на свободное пребывание в Кокандском ханстве, содержание торговых агентств. Этим ханство, по сути, признавало свою зависимость от Российской империи.
Весной бухарский эмир отверг предложение генерал-губернатора Туркестана К.П. фон Кауфмана подписать договор и объявил газават - войну против неверных. На помощь он призвал Хиву, Коканд, Кашгар, Афганистан, Турцию, Англию. К Джизаку и Яны-Кургану стянулись бухарские отряды. У Самарканда сосредоточилась армия в 60 тыс. солдат.
1 / 13 мая к Самарканду подошли русские войска - четырехтысячный русский отряд... Уже на следующий день Самарканд сдался Кауфману и принял подданство Российской империи.
23 июня / 5 июля между Россией и Бухарским эмиратом был заключен договор, закреплявший переход эмирата под протекторат России, которая получала Самаркандское, Катта-Курганское, Пенджекентское и Ургутское бекства. Русские купцы отныне могли торговать в Бухаре, для них назначались такие же пошлины, что и для мусульман. Однако русская экспансия в Центральную Азию не ограничивалась только добычей выгод для торгового капитала.
Тут надо заметить, что Константин Петрович фон Кауфман, Туркестанский генерал-губернатор, состоял, кроме того, Почетным членом Императорского Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии (ОЛЕАЭ). Он же стал основателем Туркестанского Отдела общества и Туркестанской экспедиции ОЛЕАЭ.
25 января / 6 февраля на заседании Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии было доложено письмо Кауфмана на имя президента Общества. В протоколе заседания ОЛЕАЭ специально отмечалось, что генерал-губернатор Туркестана «...вполне сознавая необходимость научного изучения производительных сил находящегося в его ведении края, благодарит Общество за сделанное им предложение рекомендовать ему ученого, обладающего всеми данными для естественноисторического исследования этой малоизвестной страны. В том же письме Его Высокопревосходительство сообщает о тех условиях, на которых рекомендуемый Обществом ученый может быть принят на государственную службу по администрации края». Таким ученым Общество рекомендовало своего члена А.П. Федченко. На закупку книг и приборов для Туркестанской экспедиции ОЛЕАЭ решено было выделить от 300 до 400 рублей. Самого Федченко командировали до весны за границу - «на подготовку в микроскопических работах...». Сегодня такой подход к освоению новых земель назвали бы - «комплексный».
В 1868 году это подразумевалось само собой - преклонение перед мощью не только армий, но и естественно-научных знаний. Не случайно, что как раз в начале января в Петербурге прошел первый Съезд русских естествоиспытателей и врачей.
В 1868-1869 годах в Санкт-Петербурге действовала нелегальная группа под руководством С.Г. Нечаева и журналиста П.Н. Ткачева. Путем распространения прокламаций, организации сходок, кружков предполагалось увеличить число революционеров, которые бы руководствовались принципом: «Цель оправдывает средства». Так, в «Катехизисе революционера» (1869) С.Г. Нечаев декларировал: «Революционер - человек обреченный. У него нет своих интересов, ни дел, ни чувств, ни привязанности, ни собственности, ни даже имени. Все в нем поглощено единым исключительным интересом, единою мыслью, единою страстью - революцией... Он знает только одну науку - науку разрушения... Он презирает и ненавидит во всех побуждениях и проявлениях нынешнюю общественную нравственность. Нравственно для него все то, что способствует торжеству революции. Безнравственно и преступно все то, что помешает ему».
В журнале «Неделя» появились «Исторические письма» - призыв на борьбу против старого мира. Автор, один из идеологов народничества Миртов (П.Л. Лавров), создал их в ссылке в Вологодской губернии. После покушения Каракозова на Александра II суд признал Миртова виновным в распространении вредных идей, а также «сочувствии и близости к людям, известным правительству своим вредным направлением» (Н.Г. Чернышевский, М.И. Михайлов, П.В. Павлов).
Народничество, однако, приобретало не только революционные, в нечаевском смысле, формы.
В 1868 году доктор естественных наук, профессор Московского университета С.А. Рачинский организовал в своем имении начальную школу, где сам преподавал, стремясь развить у крестьянских детей математические способности. Ради этого Рачинский даже оставил преподавательскую деятельность в университете. При школе было построено общежитие для учеников из соседних деревень. В программе, помимо общих для начальных школ дисциплин, были геометрия, физика, история и география.
Повторим, все это было, что называется, в «тренде времени», очарованном мощью естествознания. Своеобразный пролог к разразившимся спустя сто лет в отечественной публицистике спорам между «физиками» и «лириками». Классическое описание этой ситуации - стихотворение советского поэта Бориса Слуцкого (1959):
«Что-то физики в почете.
Что-то лирики в загоне.
Дело не в сухом расчете,
дело в мировом законе.
Значит, что-то не раскрыли
мы, что следовало нам бы!
Значит, слабенькие крылья -
наши сладенькие ямбы,
и в пегасовом полете
не взлетают наши кони...
То-то физики в почете,
то-то лирики в загоне.
Это самоочевидно.
Спорить просто бесполезно.
Так что даже не обидно,
а скорее интересно
наблюдать, как, словно пена,
опадают наши рифмы
и величие степенно
отступает в логарифмы».
В XIX веке позиции и слово «лириков» имело еще значительный вес.
С января 1868 года по январь 1869-го в журнале «Русский вестник» публиковался роман Ф.М. Достоевского «Идиот». В 1867 г., в письме к А.Н. Майкову, Достоевский признавался: «Теперь я приехал в Женеву с идеями в голове. Роман есть, и, если бог поможет, выйдет вещь большая и, может быть, недурная. Люблю я ее ужасно и писать буду с наслаждением и тревогой». Роман «Идиот» занял особое место в творчестве Достоевского, отличаясь от всех предыдущих произведений писателя в первую очередь образом главного героя - «положительно прекрасного человека». После выхода первой части друг Достоевского С.Д. Яновский писал из Москвы: «...масса вся, безусловно вся в восторге! В клубе, в маленьких салонах, в вагонах на железной дороге (ведь я постоянно бываю в разъездах и вот на днях только возвратился из Тамбова), везде и от всех только и удается слышать одно и то же: читали ль вы последний роман Достоевского? ведь это прелесть, просто не оторвешься до последней страницы».
В 1868 году М.П. Мусоргский приступил к написанию оперы «Борис Годунов», завершив ее в 1869 г. Либретто основывалось на произведении А.С. Пушкина и на «Истории государства Российского» Н.М. Карамзина. В опере, охватывающей 1598-1605 гг., рассматривается тема отношений царя и народа, которая так волновала композитора. Представленная в 1869 г. в Дирекцию императорских театров, опера была запрещена к постановке из-за отсутствия... выигрышной женской роли. Композитор внес изменения, но и после этого получил отказ.
Как видим, многие исторические сюжеты, начавшиеся в 1868 году, имели свое развитие и в дальнейшем. Но составителям «Памятной книжки на 1868 год» это было невдомек. Календарное будущее не предусматривало такого рода прогнозов.
На форзаце - синий овальный штамп «Из библиотеки С.П.-Бургской Духовной Академии».
Текст «Памятной книжки на 1868 год» сопровождают гравюры Ф.А. Брокгауза, в том числе по рисункам Дм. Вележева: «Въезд в Москву Высочайших Особ 21 Апреля 1867 г.», «Базар в Ташкенте», «Крепость Ну между Ходжентом и укреплением Ура-Тюбе», «Европейский квартал в Ташкенте», «Гор. Ходжент в Туркестанской области», «Этнографическая выставка в Москве в 1867 г. (№ 1)», «Этнографическая выставка в Москве в 1867 г. (№ 2)». Сверх сего - пожарные сигналы, употребляемые в С.-Петербурге, и «Карта сообщений Европейской России с показанием почтовых, шоссейных и железных дорог, путей дилижансов, морских и речных пароходных и телеграфических линий».
Памятная книжка на 1868 год. С.-Петербург: В военной типографии, 1867. [1 грав. тит. л.], [14 с.: огл.], [2 с.: шмуц. (текст в орнамент. рамке)], 125, [1], [2 с.: шмуц. (текст в орнамент. рамке)], 129-673, [7], 7 л. ил., карта; 11,5х7,5.
Тройной золоченый обрез. Владельческий кожаный переплет с тиснением золотом на крышках и по корешку.