Сочинения в прозе и стихах (1834 год)

Константин Батюшков

Когда 19 октября 1833 года в Петербурге цензор А. В. Никитенко подписывал цензурное разреше­ние на выпуск «Сочинений в прозе и стихах Кон­стантина Батюшкова», сам Батюшков уже пол­года находился вдали от обеих столиц. В марте месяце, после безрезультатных попыток выле­чить поражённого душевным недугом поэта сна­чала в психиатрической клинике в Зонненштейне, затем под наблюдением доктора А. Дитриха в Москве, его перевезли в Вологду к племяннику Г. А. Гревеницу. Участвовать в под­готовке к печати «Сочинений» 1834 года Батюш­ков не мог, и кто именно взял на себя этот труд, точно не известно. В предисловии к статье «О греческой антологии», включённой во вторую часть собрания, говорилось лишь о том, что и примечания к текстам, и издание в целом «при­писывают некоторым молодым литераторам, соединённым дружбою и любовью к просвеще­нию, ныне занимающим важные должности на поприще государственной службы».

Однотомник, состоявший из двух частей, при­влекал внимание с полиграфической точки зре­ния. Портрет Батюшкова на фронтисписе, грави­рованный С. Ф. Галактионовым по рисунку О. А. Кипренского, титульные гравюры-аллего­рии к первой и второй частям книги, также выполненные С. Ф. Галактионовым по рисункам А. П. Брюллова, позволили «Сочинениям» 1834 года занять место одного из лучших иллюстри­рованных изданий своего времени. Содержание книги в значительной степени повторяло «Опыты в стихах и прозе», вышедшие в 1817 году, но было дополнено письмами поэта, повестью «Предслава и Добрыня», статьёй «О греческой антологии», а также несколькими стихотворени­ями. Объединив почти всё написанное к тому времени Батюшковым, этот сборник показал, как много в творческой и личной биографии автора значили проделанные им военные походы.

13 января 1807 года двадцатилетний коллеж­ский регистратор Батюшков оставил номиналь­ную службу секретаря при попечителе Москов­ского учебного округа М. Н. Муравьёве, своём родственнике, и записался в Петербургское ополчение. Сначала его назначили на долж­ность, о которой примерно в это же время меч­тал неопытный в ратных делах В. А. Жуков­ский, - письмоводителя канцелярии генерала Н. А. Татищева, управлявшейся тогда А. Н. Оле­ниным, а через полтора месяца - сотенным начальником Петербургского милиционного батальона, уходившего воевать с Наполеоном. В конце мая 1807 года Батюшкову довелось уча­ствовать в сражениях под Гутштадтом и при Гейльсберге, где он был тяжело ранен. Гейльсбергские поля и страх умереть на чужой земле наиболее ярко запечатлены в стихотворении «Воспоминание»:

О Гейльсбергски поля!
В то время я не знал,
Что трупы ратников устелют ваши нивы,
Что медной челюстью гром грянет с сих холмов,
Что я, мечтатель ваш счастливый,
На смерть летя против врагов,
Рукой закрыв тяжёлу рану,
Едва ли на заре сей жизни не увяну.

Русско-шведскую кампанию, или Финлянд­ский поход 1808-1809 годов Батюшков прошёл в чине прапорщика лейб-гвардии Егерского полка адъютантом полковника А. П. Турчани­нова. Битвы, биваки, ледовый переход к Аланд­ским островам и вместе с тем «первобытная» природа Финляндии, скандинавские предания и легенды отразились во многих его произведе­ниях, и прежде всего в стихотворениях «На раз­валинах замка в Швеции», «Сон воинов», а также в очерке «Отрывок из писем русского офицера о Финляндии», где особенно явственно звучит мотив, присущий многим «военным» произве­дениям Батюшкова: соотнесение войны с мир­ной жизнью и историей. В данном случае это соседство древних замков с готическими баш­нями, напоминавшими о древних рыцарях, рыбацких селений, ещё не тронутых войной, и выжженных мостов и деревень - «пагубных следов войны и разрушения». Такое соотнесе­ние передавало ощущение неестественности войны, её чуждости, несоответствия человече­скому бытию.

В Отечественной войне 1812 года Батюшков не участвовал. Он долго болел лихорадкой, потом сопровождал Е. Ф. Муравьёву с детьми в Нижний Новгород, где и оставался несколько месяцев, лишь ненадолго отлучаясь в Тверь вме­сте с А. Н. Олениным и в Вологду. Разорённая Москва, которую Батюшков увидел по пути в Тверь, позднее предстала в стихах «Разлука» и «К Д*** ву»:

Мой друг! Я видел море зла
И неба мстительные кары,
Врагов неистовых дела,
Войну и гибельны пожары...

Батюшков снова вернулся на военную службу в 1813 году. Назначенный адъютантом к гене­ралу А. Н. Бахметеву (Батюшков познакомился с ним в Нижнем Новгороде), он вынужден был уехать в действующую армию без своего началь­ника, по нездоровью оставленного в Петер­бурге. Прибыв в главную квартиру в Дрездене, Батюшков при содействии главнокомандую­щего П. Х. Витгенштейна получил новое назна­чение - адъютантом к генералу Н. Н. Раевскому. 4-6 октября 1813 года он прининял участие в «битве народов» при Лейпциге. В этом сраже­нии был ранен генерал Раевский и убит близ­кий друг Батюшкова Иван Александрович

Петин (1789-1813). Почти ровесники, они вме­сте воевали в 1807-м и в Финляндскую кампа­нию, постоянно встречались позднее, читали стихи (Петин тоже был поэтом). Батюшков боготворил своего друга. В послании к нему он писал:

Счастлив ты, шалун любезный,
И в Цитерской стороне.
Я же всюду бесполезный:
И в любви, и на войне.

Гибель 24-летнего Петина под Лейпцигом глубоко потрясла Батюшкова. В 1814 году на пакетботе «Альбион», по пути из Англии в Рос­сию, он написал одну из лучших своих элегий «Тень друга»:

Всё спало вкруг меня под кровом тишины.
Стихии грозные казалися безмолвны.
При свете облаком подёрнутой луны
Чуть веял ветерок, едва сверкали волны,
Но сладостный покой бежал моих очей,
И всё душа за призраком летела,
Всё гостя горнего остановить хотела:
Тебя, о милый брат! О лучший из друзей!

В 1814 году, вернувшись вместе с Н. Н. Раев­ским, лечившимся в Веймаре, к действующей армии, Батюшков стал очевидцем и участником великих событий. Среди них - переход русских войск через Рейн, бои во Франции, вступление Александра I в Париж. Когда полк Батюшкова квартировал в Лотарингии, он вместе с сослу­живцами решил посетить замок маркизы Эмили дю Шатле-Сирэ (Сирей), где с 1734 по 1745 год жил Вольтер. Русских офицеров принимала племянница хозяйки - госпожа де Селиман. Она показывала комнаты Вольтера, угощала обедом в столовой, украшенной по этому слу­чаю русскими знамёнами. Все детали поездки запечатлелись в очерке «Путешествие в замок Сирей», где также содержались рассуждения и замечания о Наполеоне, о добропорядочно­сти немцев, о легкомыслии и суетности фран­цузов, их «презрении ко всему, что не может насытить корыстолюбия - отца пороков». В уста обитателя замка господина Р-на автор вложил любимые мысли о странности и неестествен­ности войны. «Мог ли предвидеть Вольтер, - говорил господин Р-н, - что несколько десятков лет спустя вы придёте в замок Эмили с оружием в руках, с толпою жителей берегов Волги и людей, пьющих воды сибирские. И что там, где маркиза прекрасною рукою поливала мак, розы и лилеи, кормила голубей ячменём, вот у этой самой голу­бятни, что там, где она любила отдыхать под тенью древних кедров, у входа в Заирину аллею, где Вольтер у ног её в восторге читал первые стихи бессмертной трагедии и искал похвал и одобре­ния в голубых глазах своей Ура­нии, в божественной её улыбке, там, милостивые государи, там вы расставите часовых с ужасными усами, гренадер и казаков, которые приводят в трепет всю Францию».

Времяпрепровождение Батюш­кова в Париже лучше всего оказа­лось описано в письме к «Д. В. Д.» (будущему «арзамасцу» Дмитрию Васильевичу Дашкову) от 25 апреля 1814 года: «Но поверите ли, мы, которые участвовали во всех важ­ных происшествиях, мы едва ли до сих пор верим, что Наполеон исчез, что Париж наш». Постепенно, вслед за первыми восторгами от Парижа и победы над Наполеоном, налажи­вался распорядок дня русского офицера в лучшей из столиц мира. Батюшков рассказывал в письме о прогулках по бульвару, о Тюильри, о Ботаническом саде, обедах у Бовилье, о посещениях театра и заседания Французской акаде­мии, о художественных коллек­циях Лувра и, конечно, о французских женщи­нах. Не обошлось и без свежего анекдота: «У английского генерала недавно спрашивали французские маршалы: что ему более всего понравилось в Париже? - "Русские гренадеры", - отвечал он».

Заграничный поход 1813-1814 годов нашёл отражение во многих произведениях Батюш­кова, в частности в стихах «Переход через Рейн», «Пленный», «Надежда». Все они включены в «Сочинения» 1834 года. В мае 1814 года, перед возвращением на родину, Батюшков две недели провёл в Англии, а потом через Швецию и Фин­ляндию вернулся в Петербург. В апреле 1816 года, всё ещё состоя на военной службе, он был переведён в гвардейский Измайловский полк, но служить дальше не стал - вышел в отставку. Война, особенно последний заграничный поход против Наполеона, найдя отклик в творениях поэта, оставила тяжёлый след в его душе. Об этом он писал П. А. Вяземскому 27 августа 1814 года: «Всё, что я видел, что испытал в течение шестнадцати месяцев войны, оставило в моей душе совершенную пустоту. Я не узнаю себя».

Батюшков Константин Николаевич (1787-1855)

Сочинения в прозе и стихах Константина Батюшкова. Издание второе. [В 2-х ч.] Санкт-Петербург: В Типографии И. Глазунова, 1834. Ч. 1. [4], II, [4], 340 с., 2 л. иллюстрации. Ч. 2. [8], III, [3], 270 с., 1 л. иллюстрация. В одном полукожаном переплёте второй половины XIX века. Крышки оклеены коленкором. На корешке с бинтами золототиснёный геометрический орнамент и тиснённые золотом заглавие и номера частей. 23х14 см. На форзаце экслибрисы: «Из книг П. А. Ефремова», «Из библиотеки казака А. В. Леонтьева», «Ex libris А. и С. Венгеровых». На нахзаце экслибрис: «Из книг М. Я. Лермана». Ефремов Пётр Александрович (1830-1907) - выдающийся русский библиофил, библиограф, историк русской литературы, издатель. Один из крупнейших коллекционеров Санкт-Петербурга. Лерман Михаил (Хаим) Яковлевич (1884-1942) - помощник присяжного поверенного в Санкт-Петербурге, библиофил, собиратель экслибрисов, член Ленинградского общества экслибрисистов. Леонтьев Александр Викторович (1950-2002) - петербургский кол­лекционер, родом из амурских казаков. Венгеров Алексей Анатольевич (род. в 1933) - московский библиофил. Венгеров Сергей Алексеевич (род. в 1966) - московский библиофил. Редкая книга с интересной судьбой.